Соседки
Шрифт:
– Ты же вроде только в воскресение за ним собиралась?
Вероника вздохнула. Когда ты живешь в коммунальной квартире, толщина стен которых равна толщине картонки, сохранить что-либо в тайне становится очень сложной задачей. Практически невыполнимой.
– Решила забрать пораньше, любопытная ты Варвара – рассмеялась Вероника. – А ты почему такая, без настроения?
– Бывший достал – призналась Саша. – Вот у меня где уже сидит – она провела рукой по горлу. – В этот раз решил не брать к себе на выходные Ксюшу, а взял только Савву, представляешь? Его жена, эта Светка, якобы плохо сходится с Ксеней. И вообще Свете сейчас нервничать нельзя, её эмоциональное состояние передается Лешику – передразнила Саша
– Могу тебе посоветовать лишь одно. Если не хочет брать Ксюшу, значит пусть и Савву тоже не тронет. – посоветовала Вероника. – Пусть лучше с тобой, но вместе, или если к отцу в гости, но тоже вместе. Главное сейчас мир в вашей семье, а эти молодожены, уж там как-нибудь сами разберутся.
– Ну сколько это может продолжаться! – закричала из прихожей Евдокия Михайловна. – Я не понимаю, сколько я ещё должна стоять возле порога и поджидать эту гулену? В конце концов я не обязана этим заниматься!
– Ну вот – вздохнула Вероника. – терпение у бабули совсем закончилось. Иди передай ей номер Марины, а то скоро она всех нас разорвет, аки Цербер. Ну уж теперь нашей соседке мало не покажется. Евдокия из неё всю кровь выпьет. И с нас заодно.
– А мы то здесь причем? У нас есть строго оговорённые правила, которые мы не нарушаем.
– Ну, как будто ты не знаешь Евдокию.
– Иду я! – крикнула Саша. – Сейчас номер принесу и будем звонить.
– Ну ладно, беги – Вероника улыбнулась. – Я сегодня скорее всего у матери заночую, а уж завтрашний утренний чай за мной. Идет?
Вероника взяла телефон и набрала номер своей мамы – Ирины Сергеевны.
– Мама, привет. Я приеду сегодня, заберу Артема. Что? Да, знаю, что не собирались, и что ему у тебя сейчас лучше, но мы хотим завтра сходить погулять, пока я в отпуске. Или, возможно, что мы останемся у тебя ещё на денек. Решим, как приеду. Да-да, непременно мамочка. Я буду ближе к обеду.
Вероника посмотрела на свое отражение в зеркале.
«Чего ты боишься, дурочка? – спросила она сама у себя. – Тебе все равно, рано или поздно придётся столкнуться с ним. Сколько не прячься, но встреча произойдёт. В самом деле, тебе уже давно не двадцать. Взрослая тетя тридцати шести лет, а веду себя, словно девчонка».
Вероника взяла сумку и скидала туда кое-какие свои вещи. Мысль остаться у мамы на несколько дней показалась ей весьма дельной. Почему бы и нет? Она в отпуске, и даже доделала отчет, который запросил директор. Сегодня четверг, и до понедельника она вполне может позволить себе несколько дней релакса наедине с сыном и мамой. Наедине со своими двумя, самыми любимыми людьми.
«А муж? – промелькнула мысль. – Разве он не из числа самых любимых»?
Вероника не стала сосредотачиваться на этом. Она переобулась в удобные балетки, подхватила сумку и закрыв дверь поспешила на автобусную остановку.
Саша вернулась в свою комнату с абсолютно чистой совестью. Она продиктовала номер Марины, Евдокии Михайловне и предоставила ей самой разбираться с загадочной соседкой.
«Документы найду позже. Сейчас важнее развеселить дочь и дать понять, что она не брошенный и забытый ребенок, а самая нужная, самая любимая моя девочка».
Её Ксюшка, с виду уже такая взрослая, с двумя косичками, которые были перевязаны цветными резинками, сидела за столом и старательно переписывала текст из учебника в чистую тетрадь. В школу она сегодня не пошла. Во-первых, потому что и вправду немного приболела, и это было, Саше стыдно даже произносить подобное, но это было, очень кстати! У Федора и Светы маленький
Да уж. Но ведь скоро дочь поправится. Она и чувствовала себя уже сносно, только ещё немного подкашливала. И что же делать через выходные? В телефонном разговоре Федор четко дал понять, что нахождение Ксении в его новом доме под большим, а точнее очень большим вопросом. Ведь Ксюша так сильно похожа внешне на Сашу, да и характер, палец в рот не клади. И если шестилетний Савва еще не до конца понимал, почему разошлись родители и его вполне устраивало, что теперь у него будет в два раза больше подарков на день рождение, новый год и другие праздники, да ещё каких подарков! Гораздо лучше, чем раньше! Он вообще считал, и говорил о том, что само времяпрепровождение с папой превратилось в сплошной праздник, а не будничные разговоры о том, как дела в общении с ребятами, и какие у него сегодня успехи, и почему он плакал с утра, когда папа привел его в сад и прочее-прочее, с чем каждый день в обязательном, рутинном порядке сталкивается каждый родитель.
То одиннадцатилетняя Ксения уже все прекрасно понимала многие вещи, которые Саша с удовольствием хотела бы от неё скрыть, но увы, уже не могла. И что папа ушел к другой женщине, оставив их с мамой. И что у папы теперь новая жена, которая диктует свои правила, и что не очень-то она нравится этой новой жене, а папа тем не менее, потакает законам и порядкам этой посторонней для неё, Ксюши, женщины. И что папа теперь живет в большой трехкомнатной квартире, а они с мамой так и остались, в коммуналке. И что больше не будет совместных походов в зоопарк, или в театр всей семьей, как это было раньше. И что в школе её теперь будут считать безотцовщиной, как и многих других детей. И что больше никогда не будет их семьи. А будут они с мамой и отдельно папа, со Светой. Всё это Ксюша прекрасно понимала, и не могла, ну никак не могла настроиться на то, чтобы по-доброму относится к новой папиной жене. Она и эмоций то при ней никаких не выражала. Только говорила спасибо, если Света дарила ей какой-либо подарок. А подарков вначале было много. Света изо всех сил старалась понравится дочери своего новоиспеченного мужа, но, Ксюша, не воспринимала подобные расшаркивания. Для неё было бы важнее, если бы папа остался дома, с ними. А не переехал к Свете. Но уже ничего нельзя было изменить, Ксюша это прекрасно понимала, однако, принять не могла.
Саша знала, что её дочь развита не по годам. И знала, что её девочка, в свои одиннадцать лет уже все понимает. Как бы ей хотелось оградить её от всего происходящего. Забрать ту боль, которую она испытывала или хотя бы разделить её напополам, но Ксюша часто замалчивала свои проблемы и переживания, как это часто бывает в одиннадцать лет и Саше, оставалось только догадываться, о чем думает её дочь.
– Может сходим куда-нибудь?
– Куда – Ксюша продолжала писать в тетради.
– А куда бы ты хотела? Может в зоопарк?
– Мам.
– Ну, ладно – ладно. Тогда в парк? Погуляем?
– Я же болею.
– Ты хотя бы покушала?
– Да. А можно мне конфет? – Ксюша оживилась.
– Нельзя, ты же знаешь. Эти конфеты для Саввы.
– Он всё равно от папы вернется только завтра вечером. И привезет с собой много чего вкусного. Ему эти конфеты и даром будут не нужны.
– Ксюш, прекрати. Савва твой брат, вы должны всё делить поровну. Ты свою часть конфет уже съела, а эти мы оставим для него. Он вернется, и увидит, что мы про него не забыли. Ему будет приятно.