Соседкин кот
Шрифт:
– Не разбился? С пятого-то этажа?
– В сугроб упал. А когда я выбежала, его и след простыл. И ведь что интересно, с тех пор у соседей еду берет, многих и признавать стал, уж от рук-то теперь не кидается прочь, как прежде, а вот со мной - ни в какую.
– Надо же. Помнит.
– Помнит
– Может, стоит рыбу в кусты поставить? Он и возьмет.
– Может, - неуверенно отозвалась девушка, - только...
– Что только?
– Только я его погладить хочу... Не знаю, как бы вам сказать... Вроде как прощения попросить...
– Может тебе лучше подальше чуть отойти, тогда он и выйдет. А потом...
– Да нет, Сергей Петрович. Я пробовала. Вон собаки бегают, наверно рыбу учуяли; я отойду, а они в момент все утащат.
Мужчина задумался.
– Или на крыльцо дома положить. Собаки там не тронут.
– Я боюсь, он уйдет.
– Так ведь голод не тетка.
Мимо них проехала машина, кот проводил ее долгим взглядом и снова принялся изучать лежащие на газете кильки.
– Есть ему очень хочется, - медленно произнес мужчина.
– Ты попробуй все же.
– Вася, Васенька, - девушка сделала шаг к газете, но кот уже принял решение за нее и полез в кусты.
– Давай я, - мужчина поднял рыбу и перенес ее на крылечко подъезда. Разложи тут, а то он по старости может и не учуять, подумает, что эксперимент закончился. От меня еще и машинным маслом несет, я вчера...
– Он тут, - склонившись над рыбой, девушка замерла.
Кот и в самом деле сидел подле крыльца, внимательно изучая пару. Нерешительно сделал шаг вперед.
– Совсем,
Девушка распрямилась и взглянула на собеседника.
– Летом-то он и сам неплохо пробавлялся. Потому и не видно его было. А сейчас... вы правы, забыли, наверное, о нем. Сколько времени прошло. Да и сам Васька гордый - лишний раз никогда не попросит. Дали - съест, а не дали - промолчит.
– Теперь гордость не в цене.
– Вы так говорите, будто...
– Да подожди, стой так, - неожиданно шепотом произнес Сергей Петрович.
– Он уже ест вашу рыбу.
– Где?
– Осторожно, поворачивайся тихонько. А то он снова убежит. Вдруг еще подумает, будто ты опять...
– Да что вы, в самом деле. Теперь никогда. Жалко вот его только, совсем без хозяйки, без Марьи Гавриловны, зачах. Кожа да кости остались. Пропадет ведь.
Мужчина пожал плечами. И снова зябко закутался в плащ.
– Может и так. Любовь кошки - она ведь на всю жизнь. Кроме Марьи Гавриловны ему больше никто и не нужен был. И теперь, наверное, точно не будет, уж помяни мое слово...
Девушка его не слушала. Она осторожно присела подле поглощенного едой кота, протянула вперед дрожащую от волнения руку и бережно коснулась редкой шерсти на кошачьей спине. Кот вздрогнул всем телом, поднял голову, но не убежал, а внимательно посмотрел на склонившуюся над ним девушку, будто заново знакомясь с ней. И одарив долгим взглядом, снова наклонился к рыбе и продолжил есть.
– Вася, Вася...
– едва слышно прошептала девушка.
– Васенька...