Сошествие ночи
Шрифт:
Она взглянула на часы. Странно. Казалось, что время тянется с леденящей медлительностью, однако с момента, когда её коммандос начали операцию, прошло больше пяти часов.
“Пять часов, а я всё ещё жива. Теперь, полагаю, уже можно признаться себе самой, что я не ожидала, что проживу столько. Но если Жерар прав, и Бушар действительно отходит, то похоже что инициатива, слава Богу, в конце концов переходит на нашу сторону!”
Она распознала привычные угрожающие признаки и заставила себя притушить собственный энтузиазм.
“Осторожнее, женщина! Только позволь себе самоуверенность и глупость, и к вечеру Сен-Жюст выставит твою голову насаженной на кол на Народной Площади!”
Она повернулась к Букато.
—
— Слушаюсь, мэм, — отозвался Букато. — Вы думаете пришло время начинать думать о наступлении с нашей стороны?
— Нет, — мрачно произнесла она. — Думаю пришло время насколько возможно больше укрепить наземные силы Октагона. — Глаза Букато расширились от удивления и она резко рассмеялась. — Если Жерар и его люди убедили его, что он не сможет прорваться по земле, Иван, то он попытается придумать что-нибудь ещё. Он вынужден, поскольку время работает на нас.
— Но это безумие, мэм, — возразил Букато, не столько как человек думающий, что она заблуждается, сколько как человек в этом искренне убежденный. — Оборонительные системы разнесут их в клочья!
— Вы это знаете, и я это знаю, но знает ли это Сен-Жюст? — ответила она с акульей улыбкой. — И даже если знает, волнуетли это его? Главное в том, Иван, что на планете у него всё ещё куда большие резервы живой силы, чем у нас. Я тоже не думаю, что у него получится пробиться через нашу оборону, но мы оба можем заблуждаться, а ему достаточно будет, если повезет однажды. Кроме того, это всего лишь люди, и он с легкостью наберет себе ещё, если погубит этих.
Букато ещё секунду смотрел на неё, как будто желая отыскать какой-то контраргумент, а затем кивнул.
— Да, мэм. Я немедленно передам ваши приказы.
— Гражданин секретарь, ударный и штурмовой эшелоны готовы.
Сен-Жюст поднял глаза на ещё одного из своих старших штабистов, который зашел в кабинет для доклада.
— Они полностью проинструктированы?
— Да, сэр.
— Тогда отправляйте их.
— Слушаюсь, сэр.
Штабист поспешно вышел, а Сен-Жюст снова опустил взгляд на сложную панель связи. Он надеялся, что штурмовые шаттлы и атмосферные истребители, которые он собирался послать в битву, смогут сделать своё дело, также как надеялся, что их пилоты смирились с тем, что у них нет другого выбора, кроме как стрелять в других членов Комитета народного спасения. Что бы ни случилось, целостность государства должна быть сохранена. Он сражался за собственную жизнь, поскольку Эстер МакКвин не сможет позволить себе оставить его после всего в живых, также как и он не сможет оставить в живых её. Но на кону стояло большее, чем просто жизнь. МакКвин вполне могла показать себя не менее эффективным политическим лидером, чем показала себя лидером военным. В исторической перспективе вполне возможно её сочли бы куда лучшим главой государства, чем мог надеяться стать Оскар Сен-Жюст. Но это было неважно. Важнобыло то, что она убила Роба Пьера. Что куда бы она ни повела Народную Республику, это будет не то направление, что выбрал Роб Пьер. А Роб Пьер был не просто другом Сен-Жюста, но его вождём.
Возможно Эстер МакКвин никогда этого полностью не понимала, но это ничего не меняло. При всей его бесцветности, при всей знаменитой безэмоциональности, душа Оскара Сен-Жюста была душой члена феодального
— Всем Танго, говорит Танго-Один. Нам дан зеленый свет. Повторяю, дано разрешение на атаку.
Гражданка лейтенант Анжелика Константин услышав голос ведущего ударного эшелона в отчаянии прикрыла глаза. Она не могла в это поверить. Нет, не так. Моглаповерить, просто не хотела.
Снова открыв глаза она взглянула на ИЛС [2] , на котором начали меняться и перестраиваться иконки. Сорок атмосферных истребителей Госбезопасности, таких же как её собственный, составляли настоящее ядро ударных сил, хотя возглавят их двенадцать ботов. Она не завидовала экипажам этих передовых судов. Каждый из них в отдельности имел большие возможности — и был куда опаснее — любого из истребителей, но это едва ли имело значение, поскольку шанса выжить, атакуя оборону Октагона, у них в сущности не было, и экипажи знали это. Истинным их предназначением было просто отвлечь на себя огонь обороны. Отвлечь и сбить с толку расчеты слежения и управления огнем в надежде на то, что пригоршня жалких истребителей сможет пробиться.
2
индикатор на лобовом стекле
Константин знала всё, что касалось плана атаки, и оценивала вероятность успеха не выше, чем в двадцать процентов. И даже эта оценка, насколько она знала, вполне могла оказаться дико оптимистичной. Атака была организована в безжалостной и безрассудной спешке, в отчаянной надежде успеть, пока МакКвин и её сообщники наверное только устанавливают контроль над обороной. Если у них нет над ней контроля, или если он неполон, тогда по крайней мере некоторые из атакующих смогут прорваться. Но если всё-таки полный контроль установлен...
Даже Уравнители не осмелились бросить вызов локальной обороне Октагона, и сейчас она задавалась вопросом, почему гражданин секретарь Сен-Жюст не заблокировал в своё время эту оборону, или хотя бы не поставил её под контроль ГБ. Но поскольку этого он не сделал, то множество людей, скорее всего включая Анжелику Константин, погибнут. В её сознании мерцал и бился страх, подобный какому-то темному пламени.
Но как бы испугана она ни была, страх только отчасти объяснял тяжесть безысходности, навалившуюся на её плечи. Её муж, Грегори, также служил в Госбезопасности... и получил назначение в Октагон. Она понятия не имела, был ли он хотя бы ещё жив, но это ничего не меняло. И вероятно это вообще мало что значило. На самом деле. Законодатели построили Октагон как крепость, поскольку именно этим он и был: командным центром всех вооруженных сил Республики, но ещё и центральным пунктом противовоздушной обороны столицы Республики. Истребители сделают всё возможное, чтобы прорваться и вывести из строя при помощи высокоточных боеприпасов хотя бы некоторые огневые позиции в надежде пробить в защите дыру, которой могли бы воспользоваться штурмовые шаттлы. Успех был в лучшем случае маловероятен, но после того, как спешно организованный гражданином генералом Бушаром наземный штурм закончился кровавым разгромом, потребуются многие часы — возможно дни — чтобы остатками сил организовать достойную атаку, и только Богу ведомо, насколько за это время может измениться ситуация. Переворот МакКвин должен быть подавлен прежде чем вокруг неё соберется ещё больше регулярных частей. А если эта попытка не удастся, единственным способом остановить её останется только раскатать Октагон по камешку. А это значило похоронить Грегори в обломках рядом с ней.