Сослан-богатырь, его друзья и враги
Шрифт:
Пришли уаиги к дочери Солнца и сказали ей: «Необычный гость посетил нас. Называет он себя нартом Сосланом. Мы хотели принести его в жертву, но наши ножи не берут его!»
Услышала дочь Солнца мое имя и сказала: «Если это Сослан, то у него между лопаток есть черное родимое пятно». Пошли уаиги в покой для гостей и попросили меня раздеться и показать им свою спину. Увидели они черное родимое пятно у меня между лопаток. Когда узнала об этом Ацырухс, сказала она своим воспитателям, уаигам: «Пойдите к Сослану и будьте к нему ласковы, потому что с детства назначен он мне в мужья и теперь пришел свататься ко мне. Договоритесь с ним о выкупе, достойном меня. Нарты — люди щедрые, постарайтесь взять с него побольше сокровищ!»
Опять пришли ко мне уаиги, ласково похлопали меня по плечу: ты, мол, будешь зять наш! И каждый
«Ты пришел взять меня замуж?» спросила красавица Ацырухс.
«Нет, солнцеликая Ацырухс, не хочу я взять тебя в жены, Меня дома ждет верная жена моя, светлорукая Ведоха».
Заплакала тут красавица Ацырухс, подняли свои ножи уаиги. Но утерла глаза Ацырухс, и сказала она уаигам: «Не троньте его! Видно, не будет того, что должно было принести счастье нам обоим». И сказала она мне: «Если бы ты женился на мне, неразумный, поднялись бы мы в чертог отца моего, Солнца, и стал бы ты небожителем. Ну, а теперь, чтобы вернуться в страну нартов, много опасностей предстоит тебе одолеть. Хочу я помочь тебе и дам тебе своего упругокопытого коня — он сам привезет тебя в страну нартов. Поезжай, но помни мой первый совет: ничего не подымай по дороге! Второй мой совет: ни о чем не спрашивай своего коня! А третий совет тебе на всю жизнь: опасайся колеса Балсага-огнехранителя! Большое горе принес ты мне, но пусть оно останется со мной, а тебе желаю я счастья».
Отвернулась от меня Ацырухс и прикрыла покрывалом солнечное свое лицо. И вот встал передо мной конь солнечной масти. Вскочил я на него, и понес он меня прочь от замка Ацырухс. Печальным возвращался я в страну нартов. «Не попадался бы мне на глаза тот олень!» Вдруг вижу: насыпана на дороге кучка золота. Вспомнился мне первый совет Ацырухс, проехал я мимо и даже не оглянулся на золото. Дальше проехал я и вдруг вижу: лежит на дороге пышный хвост золотой лисы. Не хуже этой лисы, из-за которой мы спорим, была та лиса. Дрогнуло в моей груди нартское охотничье сердце, но проехал я мимо и даже не оглянулся. Еду дальше и вдруг вижу: валяется на дороге старая шапка. Надо бы мне проехать мимо, но тут вдруг досада взяла меня: ну что может стоить совет девушки, которая никогда тебе женой не будет! Ведь каких сокровищ я лишился, исполняя ее советы! И не выдержал я, поднял шапку. «Отвезу-ка я эту шапку нашим невесткам, хоть на что-нибудь пригодится — будут они ею сметать муку с жерновов после помола». Сунул я за пазуху шапку и поехал дальше. Еду, оглядываюсь, жду беды — нет никакой беды. Досадно мне стало, что послушался я Ацырухс, и решил я нарочно нарушить второй ее совет и, не доезжая до нартского селения, спросил коня: «Сказала мне Ацырухс, что должен я опасаться колеса Балсага-огнехранителя. Ну, а чего тебе надлежит опасаться?»
Ничего не ответил мне конь, и тут разгневался я на него, в глубокой ложбине слез с него, привязал к дереву, срезал ветку можжевельника и стал стегать коня до тех пор, пока не брызнула кровь из-под его тонкой кожи.
«Буду я бить тебя до тех пор, пока ты не скажешь мне, от чего суждено тебе умереть!» сказал я ему.
Ничего не ответил мне конь. Еще пуще рассердился я, с корнями вырвал дерево и так ударил коня по голове, что в щепки разбилось дерево. И что было тут делать коню? И промолвил он: «Смерть моя в копытах моих! Если только снизу, из преисподней, пронзит кто-нибудь мои ноги, тогда я умру и ты вместе со мной погибнешь за то, что не послушал ты добрых советов хозяйки моей, Ацырухс. Ведь старая шапка, которую ты подобрал на дороге и спрятал за пазуху, посмотри-ка, где она?»
Сунул я руку за пазуху, а шапки там уже нет! «Ну, теперь берегись! Это старый враг твой, Сырдон, подслушал то, что ему знать не нужно».
И верно, Сырдон, выпрыгнув у меня из-за пазухи, тут же кинулся в преисподнюю, к царю тьмы. И сказал он: «Конечно, ты не забыл, как дерзкий нарт Сослан надсмеялся над твоими красавицами-дочерьми и отказался на них жениться? Теперь ты можешь ему отомстить за это. Я знаю, как его уничтожить: в коне вся надежда его, а смерть коня в копытах его. Дай мне скорее самых метких твоих стрелков, чтобы снизу, из преисподней, пускали они свои черные стрелы в копыта солнечного его коня!»
Дал ему царь преисподней самых метких своих стрелков, стали они пускать из преисподней свои черные стрелы в солнечного моего коня. Снизу
Быстро и осторожно снял я шкуру с коня, набил ее соломой, положил седло на спину чучела, сел верхом: и поскакал в селение нартов. Но, оказывается, подслушал Сырдон предсмертные слова коня. Опять побежал он к царю чертей и сурово потребовал: «Эй, черти, скорее накаляйте наконечники ваших стрел и стреляйте по коню Сослана!»
И черти, накалив докрасна наконечники стрел, стали снизу-вверх стрелять по моему коню. Попали раскаленные стрелы в соломенное брюхо коня, вспыхнула солома, и дотла сгорел верный мой конь.
Пешком, с седлом за плечами, пришел я в родной дом. Все без утайки рассказал Шатане. Она поверила мне, и вы мне поверьте!..
— Как же нам не верить тебе, доблестный Сослан! — ответил Ацамаз. — Ну, а теперь за тобою черед, Урызмаг, наш старший.
И вот что сказал Урызмаг:
— Я тоже нартский муж, не хуже других. Много совершил я дивных дел, много я видел чудес, но обо всем, конечно, не стану рассказывать. А вот послушайте-ка, что случилось со мной поздней осенью, когда я охотился на равнине Зилахар. Ничего не взял я в дорогу и не добыл ничего на охоте. К вечеру упал вдруг туман, и настала такая черная ночь, что я сразу заблудился. От голода и от жажды на тонком волоске держалась душа моя в теле. Но покровитель путников Уастырджи привел меня в заросли бурьяна — видно, здесь была когда-то стоянка пастухов. «О, если бы здесь сохранился плетнем огороженный загон, в котором я мог бы прилечь и отдохнуть в безопасности!» Только выговорил я эти слова — и вдруг вижу: плетень передо мною. Сделал я шаг за плетень, из тумана выплыла дверь, и вот стою я у порога какого-то жилья. «Войду-ка я внутрь, там мне будет спокойнее» — так подумал я, открыл дверь и вошел. Попал я в красиво убранное и освещенное жилище, и тут силы понемногу стали возвращаться в мое сердце. «Вот теперь поесть бы чего-нибудь!» вслух сказал я. И только сказал — гляжу, передо мной стоит фынг, заставленный напитками и яствами. Насытился я, и беззаботному сердцу сороки подобно стало мое сердце. «Вот теперь ничего мне не нужно», подумал я. Сытый, в хмелю, веселый, задул я огонь и прилег. Вдруг в полночь все кругом озарилось светом. «Уж не дом ли загорелся?» тревожно подумал я, но тут же услышал женский голос:
«Не пугайся, нартский муж! Это от косы моей свет исходит».
«Эх, умереть бы тебе, Урызмаг!» подумал я и шагнул к двери. «Должен я узнать, что это еще за диво».
И тут женщина сказала мне:
«Чего ты добиваешься, Урызмаг? Ведь все, в чем ты нуждался — вкусные яства и хмельные напитки, — все прошло через твое горло. Чего тебе еще нужно?»
«Хочу теперь на тебя взглянуть!» ответил я.
«Не желай этого! Неисчислимые беды сулит это тебе. Ложись лучше спать, а если не можешь совладать с любопытством, беги скорее отсюда!»
Да погибнет пьяница! Много я съел и еще больше выпил, и все это съеденное и выпитое попутало мой разум. Но только переступил я через порог и увидел ее, как ударила она меня своей войлочной плетью, и превратился я в осла. После этого отдала она меня одному человеку, и несколько лет работал я на него. Ссадинами покрылась спина моя, и между ребрами точно ущелья пролегли — так сильно я отощал. Когда этот человек вернул меня моей хозяйке, она снова ударила меня войлочной плетью, и я обернулся лошадью и несколько лет ходил в упряжке. Потом опять ударила она меня, и стал я собакой. Не было лучше меня собаки во всей округе, и повсюду пошла обо мне хорошая слава.
В то время хитрые звери повадились резать скот одного алдара. Приехал алдар к моей хозяйке:
«Прошу тебя, дай мне твою собаку, слава о которой везде прошла. Может быть, она убережет мое стадо».
«Не дам я тебе мою собаку! Надо держать в холе эту собаку. Боюсь я, не угостишь ты ее как следует. Нет, не дам я ее тебе!»
«Да разве ей нужно больше того, что волк истребляет в моем стаде за одну ночь?» сказал алдар.
И тогда хозяйка отдала меня.
Вот привел он меня к своим пастухам. Но не хотелось ему оставаться на ночь возле стада, и велел он своим пастухам: