Сослан-богатырь

Либединский Юрий Николаевич

И ответил им Ацамаз:

– Вы не пролили кровь отца моего, и я вашу не проливаю. Но обрек я вас на мучения за то, что вы, вольные нарты, позволили кичливой собаке Мысыр-алдару обнажить свой меч на священном нихасе и убить моего отца! И еще дивлюсь я, нарты, недогадливости вашей. Неужели сами не знаете вы, чем вам надлежит искупить вину передо мной?

И тут первым догадался Сослан:

– Верно сказал ты, маленький Ацамаз! Мы сидим по домам возле жен и совсем забыли о походах. Надлежит нам отправиться в страну Мысыр и отомстить собаке Мысыр-алдару за его злодеяния.

* * *

Долго

ехали нарты в страну Мысыр. Три раза подымались на белые горы и три раза опускались в зеленые долины. Прошли через страну серого камня и через страну серных равнин.

И вот перед ними синее море, а за морем еле видна желтая полоска - песчаный остров Мысыр.

Бурливо синее море, а что станешь делать? Слово Ацамазу дано, надо его держать. Направили коней в море храбрые нарты. День плывут, ночь плывут. Кто в соленой воде захлебнулся, кто коня назад повернул.

Только Ацамаз и с ним доблестные мужи Ахсар-тагата вывели коней на желтый прибрежный песок острова Мысыр.

Глядят - желтая пустыня перед ними, а вдали видны остроконечные каменные шатры Мысыр-алдара.

Заплакал тут Ацамаз и сказал:

– Все верно, как рассказывал мне отец. Здесь родина его, здесь счастливо жил он, пока насильник Мысыр-алдар не сделал его безродным скитальцем. А теперь не удивляйтесь тому, что я буду делать. Не легко дастся нам победа над проклятым Мысыр-алдаром!

Искупал тут Ацамаз своего коня, обмазал его сухим чудодейственным клеем и заставил его вываляться в прибрежной гальке. Затем он снова обмазал его клеем и вывалял его в песке. И стал его конь ростом с гору.

– А теперь ройте глубокие ямы!
– сказал Ацамаз. И когда нарты вырыли глубокие ямы, велел им Ацамаз спрятаться в эти ямы.

– Глядите, что будет!
– сказал Ацамаз.
– Сейчас конь мой будет сражаться с железным жеребцом Мысыр-алдара, охраняющим остров Мысыр. Сначала будут они лягать друг друга задними копытами, и когда их булатные подковы ударятся друг о друга, тогда вспыхнет огонь и загорится земля. Тогда берегитесь и не вздумайте выглянуть из ям, не то несчастье постигает каждого любопытного. Потом они будут кусаться и бить друг друга передними копытами, и такой ветер поднимется от их бурного дыхания, что на целую пядь разнесет он верхний слой земли. Не двигайтесь с места в это время, не то прах ваш развеется но лесам и равнинам. Когда же настанет время действовать, я сам скажу вам об этом.

Сражаются, не щадя друг друга, железный жеребец и конь Ацамаза. От искр их булатных подков такой огонь разгорелся, что вспыхнула земля.

Не сдержал Урызмаг любопытства, выглянул из ямы, и запылала длинная его борода. Ацамаз ловко потушил ее и сказал:

– С этого времени да будет у нартов новый обычай: носить бороды такой длины, какой она стала сейчас у нашего старшего.

Железный жеребец и конь Ацамаза пустили в ход зубы и передние копыта. Такой поднялся ветер, что на целую пядь взвихрил он верхний слой земли. И опять не сдержал Урызмаг своего любопытства. Поднял он голову из ямы, и сорвал ветер верхнюю часть его черепа и понес ее прочь.

– Этак, пожалуй,

старший наш останется без головы, - сказал Ацамаз, выпрыгнул из ямы и догнал верхнюю часть черепа Урызмага, которую далеко унес ветер. И, надев ее на голову Урызмага, сказал он: - Пусть с этого времени верхняя часть черепа нартов не снимается больше.

А до этого было так, что любой нарт мог снять верхнюю часть своего черепа, чтобы удобнее было брить, а побривши, снова надевал ее.

Еще не закончили кони сражения - вдруг волк с железной пастью прибежал на помощь железному жеребцу. Пустил в него стрелу Ацамаз, и - пусть будет так с каждым, кто тебя проклянет!
– волк остался на месте.

Отрезал мальчик одно его ухо и спрятал его у себя. А ястреб с железным клювом летел уже на помощь коню. И снова Ацамаз показал свою ловкость - пустил стрелу в ястреба, и, только раз взмахнув крылами, распластался ястреб на земле. Срубил ему Ацамаз голову и тоже спрятал ее.

А кони все не могут одолеть друг друга. Не раз хватал жеребец железными своими зубами шею коня Ацамаза, но камнями и щебнем наполнялся его рот, и не мог жеребец загрызть коня Ацамаза. Стал брать верх конь Ацамаза. Упал железный жеребец на колени. Схватил мальчик свое седло, вмиг оседлал жеребца и вскочил ему на спину.

– Эй, Урызмаг, Сослан и Хамыц, скорее скачите на пастбище Мысыр-алдара, гоните прочь стада Мысыр-алдара, а я разделаюсь с ним самим!

* * *

Торжественный пир шел в то время у Мысыр-алдара. И вдруг видят они: скачет юноша на железном жеребце. Подскакал и крикнул:

– Тревога, Мысыр-алдар! Все твои табуны, все богатства твои угоняют!

Услышали младшие тревожную весть и сообщили о ней Мысыр-алдару. Засмеялся тут Мысыр-алдар и сказал:

– Этот юноша хочет поесть и выпить. Бегите скорей, приглашайте его! Мы примем его как хорошего гостя.

Побежали, к Ацамазу младшие Мысыр-алдара и пригласили его в дом, где шло пиршество. Соскочил Ацамаз с железного жеребца, привязал его к коновязи и вошел в комнату, где пировали старшие. Окинул он взглядом накрытые столы, достал голову ястреба и ухо волка: голову бросил он туда, где пировал Мысыр-алдар, ухо бросил он младшим. И тех и других угостил тем, чем полагается по обычаю, и сказал:

– Недоставало тебе, Мысыр-алдар, умной головы - вот тебе голова! Не хватало вам, младшие, чуткого уха - вот вам ухо! А вон у коновязи ваш железный жеребец.

Смятение охватило Мысыр-алдара: понял ом, что лишился надежных своих сторожей, что угнали его стада.

– Эй, скорее в погоню!
– крикнул тут Мысыр-алдар, и сразу опустели столы.

Все кинулись в погоню за стадами, которые угнаны были Урызмагом, Хамыцем и Сосланом.

А маленькому Ацамазу только того и нужно было, чтобы один на один сойтись с Мысыр-алдаром. Взглянул Мысыр-алдар на Ацамаза, признал в нем породу Ацы и разъярился. Со стрел начали они, изрешетили стрелами друг друга и к вечеру, окровавленные, прекратили поединок. Еле живой добрался до дома Мысыр-алдар. Ацамаз же остался среди поля один. Никого не было с ним, кто бы мог вылечить его раны.