Сосновая крепость
Шрифт:
После вчерашней грозы окончательно облетела последняя сирень. Траву усыпали фиолетовые цветы. Красиво и печально. Словно остатки вчерашнего праздника, на который я не попал.
Я сбегал за фотиком и щёлкнул пару кадров. Мокрая трава. Цветочное конфетти. И утренний свет. Пронзительный и острый, как лезвие. Яркий луч пробивается сквозь густую листву и падает прямо на пустую скамейку. То ли приглашает сесть, то ли намекает на одиночество. Идеально.
А что дальше? Я даже немного растерялся. Наверное, нужно умыться, приготовить завтрак или что там обычно делают самостоятельные
Я поморщился и натянул на голову футболку. Не помогло. После дождя эти твари прямо озверели! Мимо пронеслась курица. Галя (или Валя?) хлопала крыльями и недовольно кудахтала. Тоже, что ли, от комаров спасалась?
Если бы! В траве мелькнуло рыжее чудовище! Огромный котяра с порванным ухом охотился на моих кур! ОК, временно моих кур. Но сути это не меняло.
– А ну, брысь отсюда! – я зашвырнул в кота тапкой.
Меховое чудовище развернулось в мою сторону. Наверное, с подобным презрением Людовик XIV смотрел на мойщиков горшков. Но у меня по сравнению с ними имелось явное преимущество – вторая тапка. За мной не заржавело. И снаряд полетел в цель.
Рыжий поганец увернулся и в три прыжка скрылся в кустах. Не то чтобы мне было весело гоняться за соседскими котами, но паршивец распугивал кур. А я пообещал за ними следить.
Босые ноги утонули в мокрой траве. И тут меня накрыло! Внезапно и с головой. Я понял, вот оно, лето! Началось! И завтра будет лето. И послезавтра будет лето. И даже через неделю будет лето! У каждого человека свой признак, когда для него наступает лето. Встаёшь в семь утра, а на улице светло. Или впервые надеваешь шорты. Или чувствуешь копчёный запах расплавленного асфальта. Или босые ноги касаются мокрой травы.
Лето – это рубеж между тобой старым и тобой новым. Будто три месяца даны специально, чтобы измениться. Хочется верить, что я не упущу этот шанс. Что-то пойму. Что-то сделаю. Что-то изменю. Я должен!
Но ещё есть время. Я бегу за соседским котом и улыбаюсь. Паршивец, кстати, успел смыться. Я обошёл весь участок. Пусто. Только Валя и Галя путаются под ногами.
Я покормил кур, собрал свежие яйца. Шесть штук. Два из них пожарил. Зарядил телефон и обнаружил пять пропущенных от мамы и один от папы. Перезвонил. Выслушал гору напутствий от мамы и всего одну фразу от папы: «Антигрозовая» коробка в кладовке». Выдохнул. Ежедневный отчёт отправлен.
Делать было нечего. И мне это нравилось. Я сел на велик и поехал. Просто так, без цели. Крутишь педали, вращаешь мир. Мимо заборов. Сквозь запах шиповника. По полю вдоль озера. По старой лесной дороге. Дальше и дальше. Куда хватит сил. Пусть ветер хватает за волосы, будто хочет выдрать с корнями все мысли. И ведь у него получается! В голове становится легко и пусто. А ты улыбаешься, как блаженный идиот, который только что раскрыл секрет мироздания. Кто знает, может, так оно и
Кстати, именно тогда я и нашёл Волшебный автобус. Наверное, в этот момент внутренний таймер снова ускорил обратный отсчёт. Но я ничего не почувствовал. Блаженный идиот.
Вторник стал точной копией понедельника. За исключением кота. Рыжий паршивец больше не появлялся. Я кормил кур. Кормил себя. Рисовал и катался. Катался и рисовал. Кайф.
А в среду после обеда, как и обещал, приехал папа. И привёз новую порцию гуманитарной помощи для небольшой страны.
– И куда это всё девать? – спросил я, когда из багажника появился четвёртый пакет.
– Ты же знаешь маму, – папа вздохнул. – К тому же здесь не всё продукты. Я решил покрасить курятник, а то он выглядит…
– Как убогая хибара.
– Неужели так плохо?
– Как страшный сон куриного дизайнера.
– Ну, может, с белой краской станет лучше, – неопределённо сказал папа.
Наверное, надо было как-то помягче. Ну, про убогую хибару. Но у нас с папой такая фишка: мы друг другу не врём.
– Зато тебе будет чем заняться, – бодро произнёс папа.
– В смысле?
– Так покрасишь эту… хибару. Приведёшь в божеский вид. Будет бабушке сюрприз.
– Я вроде в маляры не нанимался.
– Есть дела поважнее? О, точно! Прости, я только что услышал.
– Что услышал?
– А ты разве не слышишь?
Я напрягся. Хлопнула дверь. Лает собака. Где-то играет радио. Кто-то смеётся. Тонкий писк бензопилы. Обычная дачная жизнь. Всё как всегда.
– Нет.
– Как?! – папины глаза округлились. – Неужели не слышишь этот жуткий треск?
– Какой ещё треск? – я начал терять терпение и нервно озираться по сторонам.
– Это же твой телефон ломится от приглашений на вечеринки! – и тут треснул сам папа. От хохота.
Просто обалдеть, как смешно. Похоже, папа учился шуткам на дешёвых комедиях из нулевых.
ОК, счёт один – один. Пожалуй, честность – это не всегда круто.
Я сердито схватил пакет и хлопнул калиткой.
– Да ладно тебе, – подскочил папа. – Я бы сам покрасил. Но ты же знаешь, проект.
– Да всё норм.
Я не злился. Правда. Это ж папа. Он у меня классный. К тому же на правду не обижаются. Почти.
Вдвоём мы подчистили холодильник и загрузили его по новой. Немного поболтали о всяких пустяках. Есть отцы, которые любят завести «мужской» разговор раз в полгода. Или пытаются залезть в душу. Или, упаси боже, дать парочку дельных советов по части девчонок. Не разговоры – галочки в «Списке хорошего отца».
Мой не такой. Он как бы всегда на связи. Хотя ничего особенного и не делает. Я просто знаю, что есть в его жизни. А он в моей. Рядом.
Папа чего-то там подколотил в хибаре и вырубился прямо в кресле. Видно, совсем замотался со своим проектом. Я взял маркеры и зарисовал папу в кресле. Хороший день. Пусть останется со мной.
Глава 5
Озеро
Оказывается, в пространственно-временном континууме существует ещё более жуткое время, чем семь утра, – четыре утра. Именно во столько папа решил отправиться на рыбалку.