Сосны. Последняя надежда
Шрифт:
Ричардсоны
Боб выбрался из машины и осторожно прикрыл за собой дверцу. В лесу было тихо – крики доносились издалека, из города. Ричардсон отошел от автомобиля на несколько ярдов и попытался думать. Покинуть город было правильным решением. Они все еще были живы.
Потолочная лампочка в машине неожиданно погасла, и наступила темнота. Боб опустился на асфальт, спрятал лицо в коленях и тихо заплакал. Через минуту позади него отворилась дверца машины, и на дорогу лег отблеск лампочек
– Я же сказал – мне нужно немного побыть одному, – напомнил ей Ричардсон.
– Ты плачешь? – спросила она вместо ответа.
– Нет. – Он вытер глаза.
– Ради Бога, я же вижу: ты плачешь!
– Оставь меня одного, прошу.
– Почему ты плачешь?
Боб указал рукой в сторону города:
– Разве этого недостаточно?
Барбара села рядом с ним.
– У тебя ведь кто-то был, да? – спросила она. – Я имею в виду – до Заплутавших Сосен.
Боб не ответил.
– Твоя жена? – настаивала женщина.
– Его звали…
– Его?
– Его звали Пол.
Они замолчали и некоторое время тихо сидели на дороге. Было слышно только их дыхание. Наконец Барбара снова подала голос:
– Должно быть, для тебя это было ужасно.
– Я уверен, что и для тебя это не было увеселительной прогулкой, – отозвался ее супруг.
– Ты никогда не показывал, что ты на самом деле…
– Мне жаль.
– Мне тоже.
– В чем здесь хотя бы крупица твоей вины? Ни у кого из нас не было выбора, Барбара. Ты ведь прежде не была замужем, верно?
– Ты был у меня первым. И не только в этом смысле.
– О Боже… Прости меня.
– В чем здесь хотя бы крупица твоей вины? – Барбара невесело рассмеялась. – Пятидесятилетняя девственница…
– И гомик.
– Звучит, как сюжет плохого кино.
– А разве это не так?
– А сколько ты и Пол…
– Шестнадцать лет. Я просто поверить не могу, что он мертв, понимаешь? Что он мертв уже две тысячи лет. Мне всегда казалось, что мы с ним снова будем вместе.
– Возможно, еще будете.
– Спасибо тебе за эти слова.
Женщина протянула руку, взяла ладонь мужа и промолвила:
– В последние пять лет ты – все, что у меня было, Боб. Ты всегда относился ко мне заботливо. С уважением.
– По-моему, мы извлекли из этого все возможное.
– И делали чертовски вкусные маффины.
Где-то вдали раздался выстрел, эхом раскатившийся по долине.
– Я не хочу умирать сегодня, милый, – сказала Барбара.
Ричардсон сжал ее ладонь:
– Я этого не допущу.
Белинда Моран
Старая женщина сидела в кожаном кресле с откидной спинкой, выдвинув подставку для ног и положив на колени поднос. При свете свечей она переворачивала карты наполовину разложенного пасьянса «Косынка». Чуть дальше по улице убивали ее соседей, а она едва
Что-то врезалось в парадную дверь дома. Белинда продолжала переворачивать карты и раскладывать их на нужные места. Еще два удара – и дверь вылетела. Старуха подняла взгляд.
Чудовище вползло внутрь и, увидев ее сидящей в кресле, зарычало.
– Я знала, что ты идешь, – произнесла хозяйка дома. – Не думала, что это займет у тебя столько времени.
Десятка треф. Хм. Для нее пока нет места. Вернем в колоду.
Монстр двинулся к Моран. Она посмотрела в маленькие черные глазки.
– Разве ты не знаешь, что невежливо входить в чей-то дом без приглашения? – спросила пожилая дама.
Ее голос остановил незваного гостя на полпути. Он наклонил голову. Кровь – несомненно, кого-то из соседей Белинды – капала с его груди на пол.
Старуха положила в ряд еще одну карту.
– Боюсь, что это игра для одного, – сказала она, – и у меня нет чая, чтобы предложить тебе.
Абер отступил назад на несколько шагов, а Моран положила на место последнюю карту.
– Ха! – воскликнула она. – Я выиграла эту игру!
Она собрала карты в колоду, сняла ее, а затем перетасовала.
– Я могу играть в «Косынку» хоть весь день, – сообщила старуха. – За свою долгую жизнь я осознала, что иногда лучшая компания для человека – это он сам.
Рычание перешло в нечто, почти похожее на мурлыканье.
– Вот так-то лучше, – сказала Белинда, начиная новый пасьянс. – Извини, что накричала на тебя. Мой вредный характер иногда берет надо мною верх.
Итан
Далекий свет постепенно приближался, но Бёрк не видел ничего вокруг. Спотыкаясь через каждые несколько шагов, он ободрал ладони, когда хватался впотьмах за шершавые сосновые ветки. «Могут ли аберы выследить нас? Благодаря своему нюху, слуху, зрению? – гадал про себя Итан. – Благодаря всему этому, вместе взятому? Насколько острые у них чувства?»
Свет факелов был уже близко, и в его отблесках Бёрк видел свою группу. Он вышел из леса у подножия утеса. Люди уже выстроились цепочкой, взбираясь по скале, точно муравьи – огоньки факелов тянулись по крутому откосу, словно новогодняя гирлянда.
Раньше Итан взбирался по этой тропе только один раз, перед тем как внедриться в ряды Скитальцев – тайной группы Гарольда и Кейт. К скале были прикреплены стальные тросы: они образовывали два ряда петель над выбитыми в камне узенькими ступенями. Человек десять-двенадцать стояли у подножия утеса, ожидая своей очереди на восхождение. Итан поискал своих родных, но ни жены, ни сына там не было.