Состязание
Шрифт:
Олег пожал плечами.
– Во-первых, уже полторы тысячи, а во-вторых, я еще не проиграл.
– Самоуверенность - это хорошо. Я видела тебя в деле, даже ощутила на себе. Стоит отметить это очень возбуждающе, - она облизнула губы, - но все равно, я бы не поставила на тебя.
Он вопросительно изогнул бровь.
– Ты слишком хороший. Руки по локоть в крови, страшное прошлое, неважно, ты человек, каких сейчас уже не осталось. Это твоя главная ошибка.
– Я ведь чуть не придушил тебя в прошлый раз за такие слова, не так ли?
– В том-то и дело, что
Мара заулыбалась. Олег хотел ей ответить что-нибудь резкое и нецензурное, но в этот момент пленка за его спиной качнулась, и внутрь вошли двое мужчин. Они посмотрели на происходящее, на людей перед ними, пока один не подвинулся в сторону, а другой, глядя на Олега, качнул головой.
– Ну вот, мне пора, - он повернулся к Маре, - долг зовет.
Встав на ноги, он начал движение, как почувствовал прикосновение теплых пальцев к своей руке.
– Будь осторожен.
Олег посмотрел на девушку, которая будто хотела сказать, что-то еще, но все же решила промолчать.
– Конечно.
Он пошел следом за охранниками. Его вывели из помещения с пленочными боксами в небольшой коридор, закончившейся чем-то вроде гардеробной. Ему выдали все те же невзрачные брюки и майку с большой единицей. Чтобы надеть кроссовки пришлось сесть на пол и делать все очень медленно: иначе начинал болеть живот. Несколько раз Олег заглядывал за воротник, чтобы убедиться в отсутствии кровавого пятна на бинтах, но все было в порядке.
Как и раньше, под конвоем, он вышел на улицу и его повели к главному зданию.
Быстро темнело. Сумеречный свет уже с трудом освещал самые темные закоулки между постройками. На вышках горели прожектора, а лампы фонарей разрывали темноту желтоватым свечением. Прохладный ветерок ерошил волосы, забирался под одежду и облизывал кожу своим дыханием. Птицы смолкли. Им на смену пришел рев моторов, доносившейся с той стороны стены. Квадроциклы, один за другим, быстро неслись куда-то по вечерней Москве.
Олег вспомнил Виктора, азиата, который работал на корпорацию Виктим, которой принадлежало это место, все эти люди и еще большая часть того, что когда-то называлось Российской федерацией.
Его образ появился перед глазами из-за холода, но не на улице вокруг, а в душе. Казалось, что все хорошие чувства и воспоминания костенеют, превращаясь сначала во что-то очень твердое, а потом, становясь не больше, чем блестящим куском с полупрозрачной кристальной структурой, способным пронзить тело не хуже, чем кованая сталь или отлитая специального для этого пуля.
Олег ощущал себя этой пулей. Уже почти выпущенной из нарезного ствола. Осталось только дождаться и узнать, кто же будет первой жертвой.
Его привели к главному корпусу. Потоптавшись у дверей, он взялся за ручку. Без единого скрипа перегородка сдвинулась с места, открывая путь внутрь, где, судя по всему, происходило что-то очень странное и точно не то, чего можно было ожидать.
Все столы у фонтана были сдвинуты в широкий полукруг. Атлеты сидели на стульях, уставившись в шахматные доски, покоившиеся перед ними, фигуры на которых уже занимали самые разнообразные позиции. Олег видел не всю картину,
Войдя в зал, дверь за ним тут же закрылась, Олег посмотрел на единственный пустующий стул перед столом чуть выдвинутым вперед отдельно ото всех. Фигуры занимали свои начальные позиции на черно-белой доске, дожидаясь того, кто же отдаст им первый приказ.
Он ненавидел шахматы.
– А вот и король клетки пожаловал, - громко обозначил Сержант появление еще одного человека в зале, - этого сезона конечно. Поздравил, если было бы с чем.
Олег не ответил.
На него почти никто не смотрел. Только Альбинос повернулся и кивнул. Его партия складывалась получше, чем у других, но мат белым через три-четыре хода был неизбежен. Кем бы на самом деле не являлся мужчина с бульдожьим лицом, что нянчился с атлетами, он точно хотел показаться глупее и проще, чем был в действительности.
– У нас сегодня проверка интеллекта. Пока ты будешь есть, я разберусь с этими сосунками и расскажу, что ты пропустил.
Из боковой двери появился еще один мужчина, пихнул в руки Олегу миску с очень густым супом, ложку и поставил на пол высокую кружку с дымящимся напитком, по цвету похожим на чай.
Он не стал себя уговаривать и, как стоял, так и принялся уплетать суп, слушая гремящий мужской голос.
– Многие считают, что шахматы учат тактике и выдержке, планированию и стратегии. На самом деле, все это чушь. Сложно научиться тому, что является талантом, данным не каждому.
С этими словами Сержант отвесил хлесткую оплеуху коротковолосой девушке, которая в клетке боролась с Грифом. На ее и без того покрытом синяками лице, уже не осталось живого места, а партию она проиграла в три хода, получив детский мат. Похоже обладательница цифры десять на майке совершенно не умела играть в шахматы, другого объяснения такого позорного проигрыша у Олега не нашлось.
Он ощутил, как сильно голоден. Горячий густой суп, почти протеиновая каша, обволакивал пищевод, стекая в желудок. Хотелось подольше растянуть этот момент, но злобные взгляды, которые Сержант бросал на него, заставляли мужчину пихать в рот ложку за ложкой, только и делая, что глотая.
– Эта игра, величайшая дань полководцев прошлого нашим дням. Вы должны научиться видеть себя целой армией, даже если вы одни, а в руках обломок деревяшки. Страх делает вас слабыми, а бояться должны ваши враги.
Он подошел к Грифу, который делал вид, что совершенно не заинтересован в этой глупой игре, но все же его партия длилась уже не меньше тридцати ходов, и фигур на доске осталось не так много. Сержант поразмыслил немного и не самым очевидным передвижением ладьи из одного угла площадки в другой решил исход противостояния. Через два хода он выиграет и эту партию.