Сотая казнь
Шрифт:
Мэрган меж тем ловко почистила пару луковиц, достала кусок жирной рыбины и с удовольствием сгрызла прикусывая ржаным хлебом. Впрочем лук можно было не заедать, он оказался сладок как грех. А вот первый же ломоть хлеба болезненно отозвался на зубах. Палач сплюнула несколько камушков, что явно отделись от жернова вовремя помола зерна. Дальше она жевала уже очень осторожно, иначе зубов было просто не напастись.
Покончив с полуночной трапезой, палач неторопливо отпила воды из фляги и направилась к уже оклемавшемуся вожаку, подхватывая на ходу свою сумку.
– Спрошу сразу, сам говорить будешь? – для облегчения совести поинтересовалась палач, хотя уже знала ответ.
Связанный
– Все вы упираетесь сперва… – Мэрган раскрыла сумку, – Значит точно пыток не боишься?
– А ты точно не боишься того, что с тобой мои друзья сделают, когда поймают? Знаешь сколько с такой девочкой как ты вытворить можно, пока не околеет? Да и после того тоже.
– Значит так. Что это знаешь? – Мэрган покопалась в сумке извлекая странный, предмет похожий на увенчанную винтом железную грушу. Так… По глазам вижу что нет. Смотри, сий инструмент состоит из трех сомкнутых лепестков. Покручу винт на конце и они начнут расходится, медленно-медленно… Пока не распустятся словно цветок… Что? Куда я тебе это вставлю? Догадайся. Подскажу, эта груша для мужеложцев сооружена, у меня есть еще одна, для рта… Ну да ничего, ты еще радуйся, что я к тебе, к адамову племени, третью применить не смогу.
– Храбрости у тебя девка не хватит… – в голосе детины появилась неуверенность. Связанные руки инстинктивно попытались прикрыть толстую филейную часть.
– Погостик, подойди.
Чернокнижник послушно внял ее зову, красноречиво показывая на свое не слишком целое тело.
– На него у меня смелости хватило. Ладно стягиваем портки.
– Стой! Не надо!
– Правильно, своя задница всегда ближе к телу, – Мэрган довольно отложила грушу и выжидательно уставилась на пленника.
– Что хотите знать?
– Итак… Сколько вас, как давно вы здесь, что делаете и по чьему приказу, – присевший перед ним чернокнижник явно не страдал отсутствием любознательности.
– Сколько мы тут? Да с начала осени почитай роем, что твои черви. Копаем и копаем, я уж лопату держать стал лучше меча.
– С начала осени? Да ведь тогда меня и схватили! – Погост вскочил и заложив руку за спину начал ходить взад-вперед.
– Не отвлекай. По чьему приказу?
– Так сэра Франца, рыцаря, хозяина Белолесья. Дружинники мы его. Осенью собрал да и приказал идите туда-то и копайте. Вот мы и копали всей дружиной. Думали что сокровища, а тут разобрали завалы, смотрим: одни гнилые деревяшки, да книжки какие-то.
– Сэр Франц из Белолесья значит… – протянул Погост.
– Что-то о нем знаешь?
– Мало… Но спиной к нему никогда бы не повернулся.
– Сунет кинжал?
– Сунет… Но не кинжал и не в спину, – туманно откликнулся Погост и вновь вернулся к допросу, – Когда галереи вскрыли, никого странного не заметили?
– Вы про гадость ту костяную? Была, сразу двоих наших пожрала. Ну мы знамо дело обиделись, да и отправились в ближайшую деревню, взять значит корову пожирнее. Привязали ночью к стене у входа, а когда оно вылезло лакомиться, обрушили ее: ну не корову то есть, а стену эту. Пока тварюга та ворочалась да выбиралась, порубили ее топорами, а кости мельнику снесли, чтоб тот их помолол да над речкой развеял…
– Хватит, – Погост снова прервал словесный поток, – С книгами что?
– Сэру Францу гонца отправили, так он велел переплеты, что поценнее, отодрать и в замок отвести, а все остальное сжечь…
– Проклятье!
– Не злитесь, ваша чудесность. Хозяину то хорошо приказывать, да все книжки гнилые: там в катакомбах потолки кое-где рухнули, видать осенние дожди все и залили –
На этой оптимистической ноте разговор и закончился. Вместе с Мэрган стащив пленников в подвалы под руинами, Погост ослабил тем веревки и кинув сумку с едой, обвел пространство вокруг пленников куском угля. После этого он долго читал заклятия, пояснив после, что любого, кто переступит черту в ближайшие сутки будет ждать мучительная смерть. Судя по той неподвижности, что возникла внутри круга, его увещевания подействовали. Кинув в угол сноп магического пламени, дабы бедняги не превратились за это время в лед, Погост был таков.
– Бесы дери их души. Что же это получается… Если кто-то сразу начал раскопки на этом месте желая найти тот дневник, значит от меня решили избавиться, чтобы я не добрался до него первым… Значит у демона в замке есть сообщник. А может и не в замке, я же успел каждому уши прожужжать о своих подвигах и о дневнике болтал без умолку… – окончивший с колдовством Погост нервно потер руки.
– Может все же наконец расскажешь, как ты умудрился загреметь в камеру? – в соседнем зале Мэрган уже расстилала трофейные шкуры, на которых недавно только спали дружинники.
– Ну а как ты сама думаешь, за что герцог ценящий своего чернокнижника, мог велеть его казнить? А?
Палач вопросительно уставилась на Погоста.
– За одежду он меня казнил.
– Герцогу не понравился твой черный балахон?
– Герцогу не понравилось, что на мне не было моего черного балахона когда он застал меня в его собственной спальне с его собственной женой, – Погост насупился.
Мэрган промолчала. У нее не было слов для комментариев.
– Да, отвечая на твой немой вопрос, другого места я найти не мог, – Погост насупился еще сильнее, – Во всем виновато положение Лиса Седьмого: он герцог. Будь он бедным аристократом, то его спальня была бы огромна, да только и спал бы он вместе со всеми слугами, просто тканью отгородившись. Ну да я отвлекся: к несчастью герцог наш человек богатый и может себе позволить отдельную спальню. Ах, если бы ты еще знала, что там за кровать! После одного взгляда на нее мысль о сне в другом месте мучительна. Огромная, на ней бы поместились с десяток человек, на четырех резных столбиках, а над ними балдахин из шелка, чтобы не одно насекомое не свалилось с потолка, тревожа тебя в самый неподходящий момент. А какая она мягкая… Соблазн был слишком велик и мы с Октавией…
В общем когда герцог входил в спальню ничего исправить было уже нельзя. Учитывая тот факт, что из одежды на Октавии к тому моменту был только рубиновый кулон, а на мне и того меньше, герцог быстро заподозрил неладное, и прежде чем я успел прибегнуть к заклятьям, трижды приложил меня лицом о столбик кровати, после чего выкинул в окно. Со второго этажа между прочим, на брусчатку. После этого я не то, что сопротивляться, даже на своих ногах до застенка дойти не мог, – Погост попытался сокрушенно покачать головой, но в связи с отсутствием шеи лишь уронил ее на землю, – Ну а там уж нужно было спешно спасать честь дамы. Наплел про то как опоил Октавию приворотным зельем, да дурманным настоем. В общем гроза прошла мимо герцогини. И именно поэтому все молнии обрушились мне на макушку… А в прочем, если бы я знал, что так случиться я бы не изменил решения.