Сотхидирсх
Шрифт:
В такой сложной для населения ситуации многие не могли прокормиться, положение населения настолько ухудшилось, что многие становились неугодными и старому двору, и новому двору, ведь неясной была картина: что последует дальше, по какому руслу понесётся жизнь королевства?
Местонахождение Боридарга было неизвестно, ходили слухи, что его нет в живых. Таисия так и не смогла получить достаточных знаний и умений в портном деле, она покинула дворец за ненадобностью.
Шло время.
В 11 часов начиналось представление
Почти в самом центре хора стоял молодой певец, возле него стояла маленькая девочка 2,5–3 лет, в простом светлом платьице.
Прошли минуты, он взял девочку на руки, дал ей в руки грушу с красноватым боком. Девочка крепко держала грушу, вскоре полились песнопения. Девочка подпевала в некоторых местах. Её чистый громкий голосок приводил в восторг публику.
А одна песня начиналась именно ею, она спела не менее восьми строк, а потом песню подхватил весь многоголосный хор.
Певец с ребёнком на руках, всматривался в лица публики, среди них он заметил новое лицо, ранее он не видел её, она сидела в первых рядах. Сначала она смотрела куда-то в даль, думая о чём-то, а вскоре, когда девочка запела звонким, чистым голосом, их взгляды встретились.
Она пыталась угадать, какой у него голос.
– Наверное, бас, возможно, баритон у этого молодого человека с ребёнком на руках, – подумала она.
Когда закончился концерт-представление, из рук девчушки выпала груша и покатилась к ногам Таисии, она подняла её и направилась к девчушке.
– Держи грушу, возвращаю её тебе, – подойдя к ней, сказала Таисия.
– Благодарю, – ответила девочка.
– Здравствуйте, меня зовут Виру, – представился певец с девчушкой на руках. – Я пою в хоре, в этом театре. Вы у нас впервые, наверное, я не помню такое лицо. Публика у нас, конечно, разноликая, но лица я хорошо запоминаю, знаю многих.
– Меня зовут Таисия, в детстве мои друзья с нашей улицы называли меня Таиска-Кипариска. Можете ко мне обращаться хоть Таиской-Кипариской, хоть Таисией, можно просто Тая, Таис. Мне очень понравились песни вашего хора. Три дня назад я увидела объявление, что приглашаются все желающие, вот я и пришла послушать новый репертуар. Просто я люблю музыку, вот, пожалуй, и всё. Я получила истинное удовольствие, особенно интересно для меня было Ариозо, несколько сложно, но понравилось, – говорила Таисия.
– Если у Вас есть данные к пению, то приходите к нам, Вас научат, говорил он.
– Нет, таких способностей я не имею. Мне пора уходить: как я вновь увижу объявление, приду ещё, – сказала Таисия.
– А давайте встретимся с Вами. Можно я Вам сам буду говорить, когда у нас следующее выступление, – предложил он уходящей Таисии.
В это время к нему подошла молодая, пухленькая особа с тремя детьми. Дети, что были постарше той малышки, что пела вместе с Виру, обступили его, стали радостно его обнимать виснуть на нём.
– Познакомьтесь, Таисия, с моей сестрой Нонной, это её дети, они для меня родные, словно они тоже мои, – добавил он.
Нонна представила всех своих детей по именам:
– Анна, которая была
– Я думала это все Ваши дети, – сказала с улыбкой Таисия, смотря на Виру.
– Нет. Я таким богатством пока не обзавёлся. И всё же я буду ждать Вас завтра в 17 часов у озера, – сказал Виру.
– Я постараюсь, но если я не смогу, то долго меня не ждите, – ответила Таисия.
Мистер Латдэйк приготовил лёгкий ужин, он ждал в гости Ксокша.
В дверь постучали.
– Входите, дверь не заперта, – громко сказал мистер Латдэйк.
– Добрый вечер, я немного опоздал, простите меня. Многие улицы перекрыты, люди воздвигли баррикады, обстановка очень накалена, повсюду протесты, аресты… – объяснял Ксокш.
– Ничего не поделать, думаю, это надолго. Вчера из моего сада и двора вынесли камни, которыми были вымощены дорожки и тропинки. Теперь моим зайцам придётся отложить поездки на самокатах. Я их предупредил, чтобы они прятались, когда в мой двор и сад проникнет чужой. Люди некоторые голодают, не ровен час, их изловят и приготовят жаркое, а они носятся не только в моём саду, но и по улочкам городка. Вы им сделали защитные шлемы, наколенники, и теперь они такие трюки делают. Уже неделю на самокате во время езды выкидывают одновременно свои лапы то в одну сторону, проехав ещё немного, но уже выкидывают лапы в другую сторону. А вчера они очень меня напугали шумом от этого транспорта, скачут на нём во время езды и скачут, подпрыгивают с самокатом и подпрыгивают. Я их так и назвал – «самокатозайцы». От их скачущего самоката я долго не мог уснуть. Что же будет дальше? – говорил мистер Латдэйк.
– Резвые зайчата, – согласился Ксокш.
– Мало того, они на самокатах въезжают прямо в лужи и на одном колесе вращаются по воде с огромной скоростью, Мольси крутится в одну сторону, а Лансак – в другую. Сколько прыти в них! Все брызги летят в прохожих. Ну, а теперь о серьёзном. Меня всегда удивляло, почему игнорируют математику, всё же можно просчитать, какое количество населения, какие базовые потребности, сколько требуется финансов, рассчитать оплату труда, ниже которой нельзя платить, от нехватки денежных средств у них будут появляться болезни, страдания и многое другое. Математика всегда поможет не допускать грубые перекосы в экономике. Но её игнорируют, как будто с каким-то тайным умыслом, вот вам и последствия. С какой целью обманывать себя? – говорил мистер Латдэйк.
– Математика – это замечательно, но помимо неё есть и другие вещи, не менее серьёзные, но не хочется о политике, и, хотя мы одни и нас никто не слышит, лучше давайте поговорим о чем-то другом, – вступил в беседу Ксокш.
– А у меня сегодня горькая неприятность, с моим добрым другом произошла неприятность. Его зовут Роберт. Когда-то он спас меня. Я шёл из дальнего селения и попал под ледяной дождь, стихия накрывала меня, я с мольбой смотрел в небо, но небо было словно в молоке, и лишь слабое очертание полной луны пробивалось сквозь это молоко, а прозрачный, чистый, бодрящий воздух мне дарил надежду на спасение.