Сотник
Шрифт:
– Можешь не переживать, с этими зубрами конкурировать я не собираюсь.
– Вот как? И на кой бес нам тогда типография?
– Я практически закончила книгу сказок и поваренную книгу.
– Что?! – ошалело переспросил Андрей. – А чего молчала?
– Я говорила, – обворожительно улыбнулась она. – Но тебе было не до этого.
– Хорошо, что за книги? Рассказывай.
– Сборник сказок, хм, скорее сказочных историй. Немного басен, поданных и в адаптации под местные реалии. В прозе. Все – строго бытового содержания. Никакой критики веры или власти.
– Что
– Да черт их знает? Просто то, что читала в детстве, то и вспоминала.
– Принеси. Я почитаю. Может глаз за что-то зацепится.
– Хорошо.
– А что за поваренная книга? Сборник рецептов?
– Да. Самые простые и обычные вещи. Приготовление простых ходовых блюд да заготовка впрок продуктов. Особенности сушки да соления. Отчего портятся продукты. Про мытье рук, продуктов, приборов и кипячение воды там тоже говорится. Но осторожно.
– Тоже принеси.
– Так ты поможешь с типографией?
– Литеры отлить из свинца несложно. Сделал модель из воска. По ней получил разъемную глиняную форму. И лей в свое удовольствие. Сам печатный станок тоже реально сделать. Возни прилично будет, но терпимо. Переплетчика найти не проблема. Их хватает. Бумаги купить можно пригодной для книг через Псков и Новгород. Краски раздобыть нужной тоже можно. В целом – возни много, но никаких непреодолимых трудностей нет. Но ты ведь хочешь все книги снабжать рисунками. Так ведь?
– Хочу, – кивнула Марфа. – Это станет их сильным конкурентным преимуществом.
– Вот. А для рисунков требуется искать мастера-резчика. Непросто это. Я вот, когда в Москве в типографии был, то у них не видел резчика доброго. И они жаловались, что ищут. Сама понимаешь…
– Тогда нужно учить.
– И кто его учить будет? Ты что ли?
– Я много раз видела, как мастера краснодеревщики работали, покрывая деревянные поверхности узором. Видела их инструмент. Там ничего сложного, они ведь не скульптурную резьбу будут осваивать. Просто нужен навык и твердая рука. Подыщу среди наших людей тех, кто охочий талант имеющий. Вряд ли таких будет много. Один-два, может три. Найду и посажу их практиковаться. А сама наставлять буду, рассказывая все, что вспомню. Думаю, что за полгода-год они научатся простенький контурный рисунок прорезать.
– Пробуй, – развел руками Андрей. – Но помни – на тебе еще ковры. Шерсть, ты сказывала, девицы всю спряли?
– Всю. Там ее не так много было. Чесать и мыть было дольше, чем прясти.
– Ее достаточно?
– Ковры не ткань. Хватит. Года на два хватит. Может и больше.
– Девочки с плетением справляются?..
Марфа все-таки пробила мастерскую. Буквально вырвав у мужа ресурсы. Хотя на словах все понимала и со всем соглашалась.
В этой мастерской поставили пять вертикальных станков для плетения ковров. Вполне себе обычного, на взгляд Марфы, размера. И девочки там трудились в шесть смен круглосуточно. А для должного освещения использовались лампы – по две на станок. Используя пряжу, окрашенную яркой краской, изготовленной Андреем специально
Никакой самодеятельности от работниц не требовалось. Алиса нарисовала единый шаблон узора, и они по нему двигались, делая на пяти станках одинаковые ковры. Вот прямо один в один…
– Дело непривычное, но они уже меня обогнали по скорости. Есть ошибки, но я слежу. Главное – не перетянуть поперечные нити и не сделать их слишком свободными, а то весь труд насмарку.
– Надо четыре станка оставить и выделить старшую в смене, чтобы она наблюдала за остальными.
– Зачем? Они у меня принимают работы. Их сменщицы все проверяют.
– А ты тогда зачем там?
– Не всегда они справляются, так что я время от времени захожу и помогаю. Ну или зовут меня, если что-то случилось.
– Может удвоить количество смен? Чтобы у каждой было по две в сутки? Меньше утомление и все такое.
– Они и так не сильно утомляются. Сидят – болтают, песни поют. Мне кажется, что им даже нравится.
– Много удалось сделать?
– Еще неделя и закончим первую партию ковров.
– Это хорошо… очень хорошо, – задумчиво произнес он, прикинув, что сможет выручить за них не меньше тысячи. Размер вполне приличный, краски сочные и общий вид довольно богатый. Так что тысяча – это еще нижний диапазон. Неплохая конверсия хозяйства вотчины. Не все ведь на одной краске выезжать.
Деньги «для поставщиков», кстати, они с Марфой аккуратно спрятали. Все. Просто прикопав по подвалам в сундуках да горшках. Тайно. Благо, что времени на эти дела у них было в избытке. Эти полторы тонны ценного металла тяжелы, но по объему не велики. Так что за несколько месяцев рассовали по углам да тайникам. А главное – никто не видел куда они «рассосались». И теперь, даже если царь нагрянет, то все шито-крыто.
– Как сын? – наконец, перешел на личную тему Андрей.
– Тебя он обеспокоил наконец? – с легкой издевкой спросила Марфа.
– Виноват. Увлекся. Но видишь – исправляюсь.
– Исправляется он… – покачала она головой. – А я уж думала, что и не вспомнишь. Как подрастет, так и поинтересуешься, кто это тут еще ходит без работы…
– Не хами мужу, – нахмурился парень.
– Выпорешь?
– Хозяин! Хозяин! – крикнул подбегающий паренек. – Хозяин, там люди конные идут.
– Много?
– Да не.
– Ладно, – кивнул он этому гонцу и повернувшись к жене произнес, – позже договорим. И помни – сын мне не безразличен.
Жена хмыкнула скептически.
Андрей же, ничего ей более не говоря, отправился вслед за гонцом. Конный отряд 28 марта – это не самая лучшая новость. Уже распутица началась да оттепели, но земля не раскисла. Так что считай – проскочил перед мертвым сезоном.
– Кого это там черт принес еще? – на ходу спросил он у гонца.
– Да казаки, походу.
– Казаки? – аж остановился вкопанным парень.
Казаки в XVI веке очень сильно отличались от того социокультурного явления, который Андрей наблюдал в XXI. ОЧЕНЬ сильно.