Сотник
Шрифт:
– Государь, – поклонившись, произнес тот входя.
– Как идут дела на Соборе?
– Слава Богу мы утрясли практически все вопросы.
– И относительно признания Всеслава?
– Над этим мы пока работаем.
– Почему же? Что вам помешало?
– Мы не может найти лазейки, – виновато развел руками Сильвестр.
– Более это не требуется.
– Но почему? – удивился патриарх. – Мы же уже совсем близки. Нам осталось только…
– Потому что, – перебил его Иоанн Васильевич, – ни Андрею, ни его супруге не дозволено возвращаться к старой жизни или говорить о ней.
– Вот
– И Марфа слезно просила меня уговорить участников Собора не признавать Андрея Всеславом. Ибо это может обернуться бедой.
– Я понял, Государь, – поклонился патриарх. – Все сделаю. На самом деле это огромное облегчение.
– Не сомневаюсь. Новости о Пскове подтвердились?
– Да. Андрей действительно хочет через купцов закупить коней во Фризии. И готов платить за них много.
– Хорошие кони?
– Если верить словам ливонских купцов – это одни из лучших коней на Западе. Не самые лучшие, но очень добрые.
– И что купцы? Они смогут их добыть?
– Все очень непросто. Ливонцам самим нужны эти кони. И, я уверен, будут сложности.
– Ты сможешь помочь? У тебя ведь связи в Ливонии, не так ли?
– Государь, ты желаешь, чтобы Андрей их купил?
– Очень желаю, – веско произнес Царь. – Потому что он собирается их разводить для нужд моего войска. Посему постарайся приложить все усилия к успеху этого дела. Если надо – давай взятки. В пределах разумного, но не жадничай.
– А деньги…
– Я покрою твои расходы. Если Андрей прав и эти кони настолько хороши, и мы сможем их разводить, то деньги эти окупятся сторицей. Если не получится закупить их через Ливонию, то нужно попробовать воспользоваться услугами англичан. В общем – не мытьем так катаньем – добыть.
– Сделаю Государь. Все сделаю. И, если позволишь, Адашева привлеку. У него там тоже связи. В Нарве особенно.
– Добре. – ответил Иоанн Васильевич и задумался.
– Я могу еще быть тебе полезен? – после минутной тишины поинтересовался патриарх.
– Ты слышал когда-нибудь такое имя – Алиса?
– Конечно. Оно в ходу у латинян. По канону Аделаида.
– Аделаида? Хм. А у кого оно в ходу? У всех латинян?
– У франков. Во всяком случае, я так слышал.
– У франков? Интересно. Очень интересно. – прямо оживился Царь. – А что ты смог узнать о супруге Всеслава?
– Ничего, Государь. В старых летописях о ней практически ничего нет. Даже имени. Удалось понять только одно – она иноземка.
– Я слышал в землях латинян есть ученые мужи, которые добре разбираются в родословных и титулах. Мне нужно, чтобы ты узнал через них несколько вещей. Первое – обо всех Аделаидах из франков, которые могли бы стать супругами Всеслава. Второе – о хрЕрике Ютландском и титуле графа Дорестада. И еще. Выясни о Прокопии. Сказывают, что он был одним из последних Царей Запада во времена ромейской державы. И о его семье.
– Все сделаю, – произнес Сильвестр, медленно кивнул, запоминая задачи. Пытаясь, во всяком случае.
– И постарайся при этом поменьше болтать.
– Разумеется. Я все понимаю.
– Кроме того, мне очень важно узнать – кто держит христианские титулы Святой земли. Те, которые добыли себе крестоносцы, сражаясь за Гроб Господень.
– Могу
– Андрей, – вновь перебил его Царь, – получил титул графа Триполи. Это один из таких титулов. По его мнению – ведется какая-то игра, в которую нас втягивают. Так что постарайся разобраться в этом вопросе досконально. А теперь ступай…
Сильвестр вышел из покоев Иоанна Васильевича до крайности озадаченный. Подошел к писцу. Взял у того бумагу, перо и чернила. И стал записывать все поручения, дабы не забыть. Отогнав, впрочем, писца в сторону перед этим, чтобы не подглядывал.
Написал. Перечитал.
Добавил несколько вещей, которые упустил.
Еще раз перечитал.
Присыпал лист мелом. Стряхнул. Скрутил. И отправился к себе с самым озадаченным видом. Обычно Государь ему таких поручений не давал. А тут открытым текстом дал понять, что знает о его связях с латинянами и купцами. Это пугало… в какой-то степени. Хотя, с другой стороны радовало, ведь ему эти связи понадобились. И от того, как точно и ладно он выполнил порученное дело, зависит многое.
Уже на пороге он замер.
Вспомнил о том, как Андрей общался с франками. Он, как и многие, уже в какой-то мере привыкли, что этот молодой мужчина знает то, чего знать не должен. Но только сейчас, добрую четверть часа спустя после сказанных слов, Сильвестр осознал – Марфа – это и есть Аделаида – аристократка из франков. Через нее Андрей, вероятно, и знал этот язык.
«Но как Царь это узнал?» – пронеслось у него в голове.
Однако, после пятиминутного раздумья, он махнул рукой и отправился заниматься делами. Их теперь на его голову подвалило немало. И потребуется очень многие связи поднимать с неопределенными перспективами. И если дела родословные в этом плане выглядели хоть и муторными, но вполне реальными, то вот кони… Протащить их через Ливонию выглядело весьма и весьма нетривиальной задачей. И они имели все шансы стать золотыми…
А вечером Иоанн Васильевич устроил пир. На которой оказался вынужден прийти и Андрей.
Ему ОЧЕНЬ не хотелось.
Причина – местничество. Ибо, несмотря на то, что мероприятие такого рода носило характер увеселительный, однако, процедура рассадки бояр да князей была тем еще цирком. И ему пришлось бы в ней участвовать. А он понятия не имел, как это делать. Ну, так, чтобы не пойти в рукопашную и не опозориться, усевшись где-то самым нелепым образом.
Ситуацию спас Государь.
Он пригласил сидеть его подле. Понятно, что не за одним столом. Персональным. А за соседним. Столы были не очень большие, посему даже разместившись с дальнего его конца, ты находился близко к Царю. Прекрасно его слышал. И мог, не повышая голоса, общаться.
Кого пришлось ради этого подвинуть – вопрос. Но Андрей почувствовал, что сегодня нажил себе среди бояр да князей как минимум одного недоброжелателя. А то и врага. Ибо местничества на таких «симпозиумах» высшая аристократия Руси держалась очень крепко. Вплоть до рукоприкладства.
Пир для новоиспеченного воеводы был адом. Большие блюда с самой разной едой. И все хапали ее голыми руками. Иногда помогали ножами. Посему очень скоро оказывались в жиру, напоминая пьяных свиней. Ибо параллельно пили. И пили много.