Сотник
Шрифт:
– А вот это, Серафим, не твоего ума дела,- резко оборвал его Иван.- Лошадь седлай. И подарки неси.
– Слушаюсь,- тут же осадив, ответил Миронов.
Ирина не без удовольствия осмотрела танцевальный зал. Что и говорить, убранство подобранное со вкусом, впечатляло. Никакой вычурности или убогости. Все чинно, прилично и… Богато. Как ни крути, царский дворец. Ничего подобного нет во всей Европе. Постройка
Не сказать, что она столь уж заглядывала им в рот. Вовсе нет. Но с другой стороны, проживать в прежних палатах, не идущих ни в какое сравнение с этим великолепием, русскому царю не приличествовало. Словом, пусть и жалко серебра. Но, надо. Ну и глаз радуется, от созерцания такой-то красоты.
А еще, от того, что освещение тут устроено полностью с помощью новомодных ламп, что ладят в мастерской Карповых. От того, в зале куда как светлее, чем было прежде, несмотря ни на какие ухищрения с зеркалами. Мысль о том, что это дело рук ее Ивана, разлилась теплом по груди.
– Княгиня, твой лимонад,- представший перед ней мужчина, лет тридцати, протягивал высокий стакан с любимым напитком.
– Спасибо Остап, как раз вовремя,- принимая стакан с милой улыбкой, поблагодарила она.
Это он вовремя. После стремительного танца, нет ничего лучше стакана лимонада. Как ни странно, но после отравления, никакого отвращения или предубеждения по отношении к этому напитку у нее не появилось. Ей по прежнему нравилось утолять жажду именно им. Разве только, теперь она принимала его лишь из проверенных рук.
Откуда такие взять на приемах и гуляньях? Так вот они, двое, из ее четверых преданных псов. Она всех их возвела в потомственное дворянство. Так что, теперь телохранители сопровождали ее практически повсюду, не вызывая при этом никаких кривотолков.
Остап, занял место рядом с Матвеем, явно чувствующим себя здесь не в своей тарелке. И обстановка непривычна, и одежда неудобная. Словом, не сказать, что он рад произошедшим переменам. Но служить готов хоть нагишом, на лютом морозе, хоть в тулупе в летний зной.
А вот Остап, Алексей и Антон, вполне нормально вписались в новый образ. Еще и не ленятся, обучаться приличным манерам. А то ведь случается и за столом сиживать, куда раньше их никто даже помыслить не мог допустить. И вот, танцы разучивали. Потому как Ирина Васильевна настояла на том. Дворянин на гулянье должен танцевать, а не сторожевым псом подле нее расхаживать. Ну не хотелось ей, так уж сильно привлекать к себе внимание.
Правда, в отношении Матвея она все же сделала исключение. Этого волка поздно переучивать. Но, нужно отдать ему должное, он умудрялся оставаться абсолютно незаметным, и держался от нее чуть поодаль. При этом умудряясь полностью контролировать окружающую
– Княгиня, позволь засвидетельствовать тебе свое почтение,- подошедший к ней высокий, статный мужчина, говорил с ярко выраженным французским акцентом.
А вот одет был полностью в русском стиле. Зеленый кафтан, из легкого, но доброго льна, с витыми петлицами и кисточками на концах. Застегнут на все пуговицы, под воротник стоечку. Пояс подвязан красным кушаком. На ногах замшевые нарядные сапоги, и не такие уж свободные порты. На голове никакого парика, волосы острижены все на тот же русский манер.
– Господи, де Вержи, ты ли это?- Искренне удивилась Ирина.
– Неужели мне удалось тебя удивить, княгиня?- не без удовольствия, поинтересовался он, с присущей ему грацией отставляя ногу, и принимая картинно горделивую позу.
– Честно скажу. Я слышала о том, что ты радикально изменил свой гардероб. Всюду стараешься говорить только по-русски, даже со своими соотечественниками. Но как говорится, слышать и видеть, это две большие разницы. Однако, как такое случилось, что ты все это время умудрялся избегать меня?
– Это не сложно, Ирина Васильевна. Достаточно только отдаться целиком и полностью службе, и оставаться безвылазно в Преображенском. Вот и все.
– Но к чему идти на такие жертвы?- Не переставая веселиться, поинтересовалась она.
– Пообещай, не смеяться, княгиня,- попросил де Вержи, воровато поглядывая по сторонам.
– Обещаю,- столь же воровато и заговорщицки, произнесла она, явно забавляясь происходящим.
– Понимаешь, дело в том, что имея такой элемент гардероба как парик, мужчины должны ходить практически лысыми. А подобная прическа никак не вяжется с этим одеянием. Пришлось ждать, пока не отрастут волосы,- разведя руками, закончил он.
– Отчего же я должна над этим смеяться,- покачав головой, возразила Ирина, глаза которой так и прыгали бесята.- И что же тебя подвигло на сей подвиг? Я ведь понимаю, что подобное не могло вызвать одобрение не только среди твоих соотечественников, но и во всей Немецкой слободе.
– Ну, я ведь приехал в Русское царство не просто служить, а решил сделать его своей второй Родиной. А как у нас говорят – в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
– У нас?- В удивлении вздернула брови Ирина.
– Ты не ослышалась, княгиня. Именно у нас.
– Вот даже как. Что же, любезный де Вержи, коли так, то добро пожаловать домой. Может еще и веру сменишь?
– И как, я смогу после этого заслужить уважение моих новых соотечественников? Вот то-то и оно,- ловя княгиню на том, что она слегка отвела взгляд, произнес француз.- Моя принадлежность к католицизму не мешала мне служить русскому престолу верой и правдой до этого, не помешает и впредь.
– Прости, я вовсе не хотела тебя задевать.