Сотри все метки
Шрифт:
— Странно слышать такое от тебя, — он догадался, что Суок потребует уступить ей место. — Ты ведь всегда была за равноправие полов. А места здесь хватит на двоих. Хочешь — присаживайся.
Он пододвинулся на край кресла.
— Нет, увольте. Не хочу. Сама себе сделаю.
— Вот и славненько.
Запертые в корабле, а сейчас снова очутившиеся в замкнутом пространстве, они вымешали раздражение друг на друге.
— Чего же ты хочешь? — спросил у девушки Лю Чен.
— Что-нибудь помасштабнее. Небо оставь. Оно не давит. Но хотелось бы, чтобы и стены не давили.
— Некоторые влачат
— Это и есть дворец, — вставил Лю Чен.
— Разрушенный, — напомнила Суок. — У меня совсем другие мечты, и там, где я родилась, к счастью, проблемы с жизненным пространством были не столь остры, чтобы жить в восьми кубометрах. У моих родителей было жилище в пятьдесят раз больше.
— Удивительно, как ты после этого жила в корабельной каюте?
— С трудом, но что ни сделаешь, чтобы убежать из сот, какими бы большими они ни были.
— Лю Чен, я не понимаю, зачем вы спорите, — вмешался Вацлав. — Сделай каждую комнату в стиле, который выберет ее жилец. Здесь не до дизайнерских изысков. Зато любой почувствует себя комфортно. Даже эта неугомонная девушка, от которой больше проблем, чем пользы.
— Отлично, отлично. Надеюсь, что тебя, Вацлав, я долго не увижу.
Суок подошла к Лю Чену и зашептала ему на ухо свои пожелания. Тот кивал, не переспрашивал. Суок вряд ли могла поведать все нюансы. Что-то ему придется додумывать.
Когда Лю Чен обратился к Бастиану, тот застеснялся и не придумал ничего лучшего, как дать описание дома, в котором жил раньше. Удивительно, но Лю Чену удалось воспроизвести даже книжные полки, казавшиеся настолько реальными, что, увидев их, Бастиан хотел потрогать книги руками. Но пальцы проходили сквозь корешки книг и наталкивались на чуть холодноватые, шершавые стены. От неожиданности Бастиан отдернул руку, точно его укусило ядовитое насекомое.
Он обхватил запястье ладонью другой руки и смотрел на свои пальцы, только что появившиеся из проекции, поворачивая из стороны в сторону, будто сейчас они должны были начать трансформироваться, а он не хотел упустить этот момент.
Кровать отличалась от его прежней, но была удобнее той, на которой он спал на корабле. Когда он сел на нее, его потянуло в сон. Он даже не успел задуматься, а не впрыскивается ли в воздух снотворное, чтобы те, кто лежит на кровати, побыстрее засыпали. Ему показалось, что он слышит, как за стеной кто-то шуршит. Но мысли его уже настолько тяжелели, что он подумал, будто это сверчок завелся у него в доме, совсем забыв, что это перебирают маленькими ножками роботы, роющие без сна и отдыха туннель к кораблю Чужаков...
Глава 4
Он провалялся в кровати до неприличия долго, а открыв глаза, увидел, что вся комната залита светом, льющимся из окон. В тех мирах, которые Лю Чен воспроизвел в каждой из комнат, сутки различались по продолжительности. Ему пришлось их синхронизировать. Иначе в одной комнате было бы утро, а в другой уже вечер, и члены команды стали бы жить в противофазах. Впрочем, кажется, именно на это и намекала Суок. Ведь тогда они смогут реже встречаться
Бастиан откинул одеяло, сел на кровати, заметив, что раздет до нижнего белья. Спать-то он, если не подводит память, повалился в одежде. Но она была сложена рядышком на спинке кресла. Робота-дворецкого они с собой не брали. Кто же о нем позаботился?
Неожиданно ему показалось, что все, что стряслось с ним за последние недели, — это всего лишь сон. Сердце его учащенно забилось от подобной догадки. Поначалу он и не понял, хорошо это или плохо, если все окажется сном. Но тут же пришло ощущение огромной утраты и уныние, от которого чуть не появились слезы. Он вовремя понял, что комната эта — другая. Похожая на ту, в которой он жил когда-то, но все-таки другая.
Как он мог так ошибиться? Наверное, не до конца проснулся.
В комнате было тепло. Бастиан не спешил натягивать одежду. Он подошел к имитации окна, заглянул в него. Голова прошла сквозь стекло, лбом он уткнулся в камень, едва не набив шишку.
— Черт, — поглаживая ушибленный лоб, Бастиан отвернулся от окна, но от желания посмотреть, что же там, за ним, так и не избавился.
Если не прикасаться к окну, а смотреть на него с небольшого расстояния, то за ним виднелась равнина, а вдалеке вздымались невысокие горы, вершины которых покрывали совсем уж низкие облака.
Бастиан не рассказывал Лю Чену о таких подробностях. Узнать их тот мог, разве что считав часть воспоминаний, а среди них могли оказаться и те, которыми Бастиан ни с кем делиться не хотел.
Он готов был идти искать Лю Чена, ссориться с ним, но, право же, тот рылся в его памяти не затем, чтобы выведать пикантные подробности его жизни, а чтобы комната стала более удобной. Интересно, а у Суок в воспоминаниях он тоже копался? Вряд ли. Прознай она об этом, не избежать скандала.
Никто его не звал. Никому он не был нужен. Опять самая большая проблема — каким способом убить время? Впасть в спячку, благо на корабле криогенных камер хватит на всех, вырезать фигурки животных из камня, который можно позаимствовать у роботов. Они обрадуются тому, что от ноши можно избавиться пораньше, и натаскают в комнату Бастиана такую кучу камней, что хватит для армии камнерезов на годы вперед. Пока роботы отроют туннель, он сотворит набор шахмат. Учитывая материал, из которого сделаны фигурки, их впоследствии можно будет выдать за антиквариат и выгодно продать не очень опытному туристу. При удаче вырученных денег хватит, чтобы сносно протянуть пару месяцев. Но думать о таких пустяках, когда под тобой целое состояние... Когда под тобой мина замедленного действия... Когда под тобой...
Бастиан топнул ногой, будто от этого твердь земная треснет, и из пролома забьет нефтяной фонтан. Захлебнуться в этом богатстве — смерть, достойная той, что настигла индийского раджу. Он был завален грудой золотых изделий, которые рухнули на него с прогнивших полок, когда он пришел полюбоваться содержимым своей сокровищницы.
Ознакомление с окрестностями. Это самая лучшая идея. Но придется ли совершать прогулки пешком или ему доверят один из флаеров? К Зорану, что ли, пристать? Пусть покажет заброшенную колонию. Он-то здесь уже знает все.