Сотрудник агентства "Континенталь"

Хэммет Дэшилл

– Ладно, пускай она ни при чем – ну и что из этого?

Все ответы, которые мне приходили в голову, были непристойными и оскорбительными. Я решил держать их при себе.

У Дебро мы одолжили открытый автомобиль, расшатанный гибрид не менее чем трех марок, и поехали по восточной дороге в надежде проследить путь женщины в «крайслере». Первую остановку сделали перед домом местного жителя по имени Клод Бейкер. Это был долговязый человек с худым землистым лицом, которого три или четыре дня не касалась бритва. Жена, наверное, была моложе, но выглядела старше – усталая, бесцветная, худая женщина, в прошлом, может быть, и миловидная. Из

шестерых детей Бейкера старшая была кривоногая, веснушчатая девочка десяти лет, младший – толстый и горластый малыш, которому не исполнилось и года. В промежутке были и мальчики, и девочки, но все до одного сопливые. Семья Бейкеров встречала нас на крыльце в полном составе. Они сказали, что не видели ее: в семь у них еще никто не встает. Картеров они знали в лицо, но и только. Вопросов они нам задали больше, чем мы им.

Вскоре после дома Бейкеров гравийная дорога превратилась в асфальтовую. Судя по следам, «крайслер» проехал тут последним. Еще через три километра мы остановились перед маленьким ярко-зеленым домом, окруженным розовыми кустами. Ролли крикнул:

– Харв! Эй, Харв!

В дверях появился дюжий мужчина лет тридцати пяти, сказал: «Здорово, Бен», – и между кустами роз прошел к нашей машине. Голос у него был низкий, а лицо тяжелое, так же как речь и движения. Фамилия его была Уидден. Ролли спросил, не видел ли он «крайслер».

– Да, Бен, я их видел. Они проехали сегодня утром в четверть восьмого. И гнали.

– Они? – спросил я.

– Их? – одновременно спросил Ролли.

– Там сидел мужчина с женщиной... или девушкой. Не разглядел как следует – быстро промелькнули. Правила она – мне показалось, маленькая, с каштановыми волосами.

– А мужчина какой из себя?

– Ну, с виду лет сорок, и тоже вроде не очень большой. Лицо румяное, в сером пальто и шляпе.

– Видели когда-нибудь миссис Картер? – спросил я.

– Молодую, что у бухты живет? Нет. Самого видел, а ее нет. Это она была?

Я сказал, что мы так думаем.

– Мужчина был не он, – сказал Уидден. – Этого я раньше не видел.

– А если снова увидите – узнаете?

– Да пожалуй... если мимо поедет, как тогда.

Через шесть километров после дома Уиддена мы увидели «крайслер». Он стоял в полуметре от дороги, с левой стороны, на всех четырех колесах, уткнувшись радиатором в эвкалипт. Стекла в нем вылетели, а передняя треть капота была смята гармошкой. Он был пуст.

Крови в кабине не обнаружилось. Местность вокруг казалась необитаемой.

Мы стали ходить около машины, вглядываясь в землю, и разыскания наши показали то, что ясно было с самого начала: машина налетела на эвкалипт. На дороге остались следы шин, а на земле возле автомобиля отпечатки, которые могли быть следами человека; но такие отпечатки можно найти в тысяче мест возле этой, да и любой дороги. Мы сели в машину и поехали дальше, спрашивая всех, кто попадался по пути; и все отвечали: «Нет, мы не видели ее» (или «их»).

– А что этот Бейкер? – спросил я у Ролли, когда мы повернули назад. – Дебро видел ее одну, а когда она проезжала мимо Уиддена, с ней был мужчина. Бейкеры ничего не видели, а ведь мужчина должен был подсесть где-то недалеко от них.

– Да, – ответил он раздумчиво, – могло и так быть, верно?

– Может, стоит еще с ними поговорить?

– Как хотите, – согласился он без энтузиазма. – Только в споры с ними меня не втягивайте. Он мой шурин.

Это меняло дело. Я спросил:

–

Что он за человек?

– Клод, конечно, недотепа. Как говорит папаша, у него на ферме ничего не растет, кроме детей, но я никогда не слышал, чтобы он кому-нибудь сделал вред.

– Ну, раз так, мне ваших слов достаточно, – соврал я. – Не будем ему надоедать.

15. «Убил его я»

Из главного города округа прибыли шериф Фини – багровый толстяк с пышными каштановыми усами – и окружной прокурор Вернон – остролицый, нахрапистый, жадный до славы. Выслушав нас и осмотрев место происшествия, они согласились с мнением Ролли, что Коллинсона убила жена. Их поддержал вернувшийся из Сан-Франциско Дик Коттон – надутый и туповатый человек лет сорока с небольшим, начальник местной полиции. Коронер со своими присяжными пришел к тому же выводу, он порекомендовал следствию обратить внимание на Габриэлу, хотя в вердикте ограничился обычной фразой «убит неизвестным лицом или неизвестными лицами».

Смерть Коллинсона, как установили, произошла между восемью и девятью вечера в пятницу. Никаких ран, кроме полученных при падении, на теле не было. Пистолет, найденный в его комнате, принадлежал ему. Отпечатков пальцев на нем не оказалось. Кое-кто из начальников, видимо, подозревал, что стер их я, но вслух об этом не говорили. Мери Нуньес продолжала настаивать, что сидела из-за простуды дома. Ее слова подтвердила целая куча мексиканцев. Разбить их показания мне не удалось. Следов человека, которого Уидден видел в машине, мы не нашли. Я еще раз, в одиночку, расспросил Бейкеров, но результатов не добился. Жена Коттона, – она работала на почте, – хрупкая, застенчивая, с хорошеньким безвольным личиком и приятными манерами, сказала, что Коллинсон отправил телеграмму рано утром в пятницу. Он пришел бледный, с темными кругами под глазами, воспаленными веками, а руки у него тряслись. Ей показалось, что он пьян, но вином как будто не пахло. Из Сан-Франциско приехали отец и брат погибшего. Отец, Хьюберт Коллинсон, был крупным, спокойным человеком, по виду способным выкачать из лесов Тихоокеанского побережья сколько угодно миллионов. Лоренс Коллинсон оказался копией Эрика, только на год-другой постарше. По-моему, оба они считали Габриэлу виновницей его смерти, но старались скрыть свои мысли.

– Докопайтесь до правды, – сдержанно сказал мне Хьюберт Коллинсон и, таким образом, стал четвертым клиентом, обратившимся в наше агентство по этому делу.

Появился из Сан-Франциско и Мадисон Эндрюс. Мы разговаривали в моем номере. Он сел на стул у окна, отрезал от желтоватой пачки порцию табака, засунул в рот и заявил, что Коллинсон покончил самоубийством.

Примостившись на кровати, я прикурил «Фатиму» и позволил себе не согласиться:

– Если он прыгнул вниз по своей воле, то почему тогда вырван куст?

– Значит, несчастный случай. В темноте ходить по скалам небезопасно.

– Не верю я теперь в несчастные случаи, – сказал я. – Он послал мне SOS. А в его комнате кто-то стрелял.

Эндрюс наклонился вперед. Взгляд стал жестким и внимательным, как у адвоката, ведущего перекрестный допрос:

– Вы считаете, что виновата Габриэла?

Я так не думал.

– Он был убит. Его убили те... Две недели назад я вам сказал, что мы далеко не покончили с этим чертовым «проклятием» и единственный способ с ним покончить – хорошенько разобраться с Храмом.