Сотрудник гестапо
Шрифт:
После этого любые тяготы плена, невзгоды и унижения казались ему ничего не значащими по сравнению с тем, что он пережил под артиллерийским огнем. С тех пор прошло уже больше года. Потемкин был счастлив, что имеет возможность слышать артиллерийскую канонаду только на расстоянии. И сейчас, лежа в своей постели, он благодарил судьбу за то, что далек от грязных, вонючих окопов, от посвиста пуль, от рвущихся мин и снарядов. Им уже вновь овладела дремота, когда за окном послышался топот ног и громкий, взволнованный крик, извещавший о
– Что случилось?
– крикнул он пробегавшему мимо фельдфебелю Вальтеру Митке, который дежурил по ГФП в эту ночь.
– Партизаны взорвали водокачку в городе! Срочно выезжаем на место происшествия!
Потемкин метнулся было будить Дубровского, но Леонид уже натягивал брюки.
Через несколько минут следователи и переводчики ГФП уже сидели в кузове крытого брезентом грузовика. Окликнув каждого, убедившись, что все на месте, Рунцхаймер забрался в кабину водителя. Взревел мотор, и грузовик выехал за ворота.
До водокачки было не более двух километров. Когда Леонид Дубровский вместе с остальными сотрудниками команды Рунцхаймера выбрался из машины, возле полуразрушенной водокачки бегали полицейские с белыми повязками на рукавах. Среди них Дубровский заметил начальника вспомогательной полиции. Тот стоял около груды битого кирпича и отдавал какие-то распоряжения своим подчиненным.
– Господин Дубровский,- раздался властный голос Рунцхаймера,- следуйте за мной!
Не оглядываясь, не проверяя, услышал ли переводчик его команду, Рунцхаймер зашагал к водокачке, туда, где стоял Козлов. Он шел быстро, размашисто переставляя длинные ноги, сцепив за спиной костлявые руки с тонкими волосатыми пальцами. Его узкие, сутуловатые плечи заметно раскачивались из стороны в сторону.
«Настоящий дылда»,- подумал Дубровский, еле поспевая за шефом. Он шел вслед за ним, всего в двух шагах, поэтому чуть не натолкнулся на Рунцхаймера, когда тот неожиданно резко остановился, нагнулся, поднимая с земли какой-то предмет. Выпрямившись, Рунцхаймер обернулся к Дубровскому:
– Как по-вашему, что это может быть?
Леонид оглядел протянутую к нему руку. На ладони Рунцхаймера лежал небольшой кусок покореженного металла. Дубровский молча пожал плечами.
– А я вам скажу. Это осколок мины. Судя по размерам, противотанковой мины. Быть может, именно этой миной взорвана водокачка. Да, да. Это свежий осколок. Посмотрите, никаких следов ржавчины. Сохраните его.
Передав осколок Дубровскому, Рунцхаймер повернулся к нему спиной и зашагал дальше. Навстречу бежал начальник русской вспомогательной полиции. Остановившись в нескольких шагах от него, Рунцхаймер подождал, пока тот приблизится, и, не подавая ему руки, все так же сцепив их за спиной, спросил:
– Господин Козлов и сейчас будет утверждать, что в Кадиевке нет партизан?
Не понимая вопроса, начальник полиции, словно
– Переводите же, чего вы ждете?
– повышая голос, проговорил Рунцхаймер.
– Господин фельдполицайсекретарь спрашивает: вы и теперь будете утверждать, что в городе нет партизан?
– Я никогда не утверждал этого. Возможно, они живут среди нас, но мы до сих пор не можем напасть на их след. По приказу господина Рунцхаймера мы вчера вечером расстреляли одиннадцать заложников за пожар на маслозаводе. Но ни один из расстрелянных даже перед смертью никого не назвал, хотя я обещал сохранить им жизнь, если они скажут, чьих рук это дело.
Дубровский перевел Рунцхаймеру слова начальника полиции.
– А что он скажет по поводу взрыва водокачки?
– Мои люди обследуют место взрыва. Водокачку охранял полицейский Степчук, которого мы пока не можем найти. Ясно лишь одно: под стену была заложена взрывчатка,- ответил Козлов.
– Не взрывчатка, а мина,- поправил Рунцхаймер.- Дайте-ка ему этот осколок.
Дубровский перевел, подал Козлову находку Рунцхаймера.
Тот долго вертел осколок в руках, покачал головой и, возвращая осколок, сказал:
– Вы правы, господин фельдполицайсекретарь. Это была мина, и, может быть, не одна. Я думаю…
Его перебил подбежавший следователь Макс Ворог.
– Господин фельдполицайсекретарь, мы ждем ваших распоряжений! Разрешите осмотреть водокачку?
– Да, да, да! Я думаю, вы и без меня могли бы принять такое решение. Не для прогулки же я вас сюда привез. Ступайте!
– Слушаюсь!
– Да! Фельдфебель Борог, дело с этой водокачкой я поручаю вам.
– Слушаюсь! Будет исполнено!
– Так что вы думаете?
– спросил Козлова Дубровский, прежде чем перевести Рунцхаймеру последнее высказывание начальника полиции.
– Я думаю, что такую мину или несколько мин могли положить и вражеские лазутчики. Парашютистка, которую мы поймали два дня назад, не могла быть одна. Обнаруженный у нее радиопередатчик не имеет питания. Значит, батареи сброшены с кем-то другим. Кроме того, с радистами могли быть заброшены и диверсанты. Эту девчонку надо хорошо допросить. Но без вашего разрешения полиция не имеет на это права. Парашютистка числится за ГФП.
Выслушав мнение начальника полиции, Рунцхаймер помолчал немного, вытащил портсигар, достал из него сигарету, закурил и только потом сказал:
– Я не думаю, чтобы русские были настолько глупы. Подготовка диверсантов стоит больших усилий. Вряд ли русское командование станет забрасывать их ради такой мелочи, как водокачка. Для диверсий существуют более важные военные объекты. А парашютисткой я займусь сам. Полиции не следует вмешиваться в это дело. Лучше бросьте свои силы на выявление партизан в городе. Я уверен, что водокачка - это дело их рук.