Сотрудник уголовного розыска
Шрифт:
Прогуливаясь по, перрону, офицеры милиции обратили внимание на высокую женщину в черной шали, которая громко рассказывала стоявшим около нее, по-видимому, знакомым:
— Вы подумайте только: сестра должна была приехать тридцатого, вместе думали встретить праздник, а нет и по сегодняшний день. Уж не случилось ли что с ней?! Не знаю, что и подумать…
Трофим Михайлович и Василий подождали, пока женщина останется одна, потом полковник, отрекомендовавшись, спросил:
— В милицию вы не обращались по поводу розыска сестры?
— Нет, чего в милицию-то! — округлились глаза женщины. — А вы откуда знаете-то все?
—
— Моя сестра не какая-нибудь мошенница — инженер! В милициях ей делать нечего.
— Вы нас неправильно поняли, — успокоил Трофим Михайлович. — Просто к нам часто обращаются граждане. И мы помогаем… ясность вносить. Я вам посоветую, если сестра не приедет еще день-другой, приходите ко мне. Кстати, скажите фамилию сестры и адрес.
— Одна у нас фамилия — Погореловы, а зовут ее Теодора Владимировна. На Украине она проживает, в городе Николаеве.
— Товарищ Погорелова, нам фотография вашей сестры нужна, — тронул легонько за руку женщину Емец. — У вас не найдется?
— А что она натворила? Что наделала?
Долго пришлось успокаивать и буквально уговаривать Погорелову, пока она согласилась дать фотографию сестры.
Снимок оказался любительский, но доброкачественный. С фотографии на Трофима Михайловича доверчиво смотрела женщина лет тридцати, с красивым узлом волос на голове. «Может быть, она убита?» Догадки окрепли, когда сотрудники милиции, осторожно выведывая приметы Теодоры, установили, что она среднего роста, а волосы, как и у убитой, темно-русые.
Следствие продолжается
Старший лейтенант Серебрянников побывал в трамвайно-троллейбусном управлении, по номерам билетов, обнаруженных у убитой, установил, что билет продала кондуктор Сысоина около десяти часов утра между остановками «улица Ленина» и «Советская».
Сысоина в этот день не работала, и Василий решил побывать у нее дома.
Работники милиции хотели предъявить кондуктору трамвая на опознание фотографию Погореловой Теодоры и таким путем выяснить, не ехала ли она в трамвае Сысоиной тридцать первого декабря.
Сысоиной дома не оказалось, Василию пришлось долго ждать ее. Он бродил по улице, прислушиваясь, как поскрипывал под ногами снежок. «Предположим, что Теодора Погорелова приехала из Николаева в Краснодар тридцать первого утром, — размышлял Серебрянников. — Стоп: приходил ли утром какой-либо поезд, на котором можно добраться из Николаева в Краснодар?..» Серебрянников полистал находившийся всегда в его папке железнодорожный справочник. Оказалось, утром в Краснодар из Николаева приехать было вполне возможно.
«В пути Погорелова, — продолжал рисовать начатую картину старший лейтенант, — знакомится с военнослужащим. Он ей очень нравится. Военный любезен и в то же время подает серьезные надежды. Он говорит, что едет домой в отпуск. Погорелова приглашает его на два-три дня к сестре в поселок Афипский. Тот согласен. В Краснодаре они высаживаются. Бандит с самого начала хочет завладеть чемоданом Погореловой. Теодора со своим знакомым садятся на привокзальной площади в троллейбус, доезжают до улицы Мира, пересаживаются в трамвай. Погорелова берет у Сысоиной два билета. Они доезжают до моста через реку Кубань. Потом садятся на попутную машину или автобус. Едут. Погорелова говорит своему спутнику, что скоро Афипский. Ехать
— Вы меня ждете? — прервала размышления старшего лейтенанта веселая розовощекая женщина. — Моя фамилия Сысоина.
— Да, да, — подтвердил Серебрянников.
Следом за Сысоиной Василий прошел в маленькую квартиру. Старший лейтенант изложил Сысоиной сущность дела и протянул фотографию Погореловой.
— Тридцать первого декабря я работала на трамвае второго маршрута, — задумчиво отвечала румяная Сысоина. — Только, знаете, за день народа столько проходит, что разве упомнишь. Не видела я эту женщину.
— А вы все же подумайте. Женщине лет тридцать, среднего роста. Одета она была в серую пуховую шаль и плюшевый жакет. Вместе с ней мог ехать военный в шинели, высокий. Скорее всего они садились в ваш трамвай на улице Мира.
— Нет, — извиняющимся тоном отвечала кондуктор, — и рада бы вам помочь, но не помню таких людей.
В управление милиции Василий возвращался расстроенный: целый день пропал даром. Он ругал в душе Трофима Михайловича: «Почему сразу было не предъявить на опознание труп этой Погореловой. Если убитая ее сестра, так она бы узнала. На то она и сестра. Ну, а если не опознала, тоже бы ясно было: продолжать поиск. Полковник одно твердит: «Нельзя человеку наносить травму, пока ты не убежден, что поступаешь правильно». Время только тянем.
Новости из Николаева
Дежурный по управлению принес Емцу полученный из Николаева ответ на запрос:
«Погорелова Теодора Владимировна работала в г. Николаеве инженером-мелиоратором, проживала в общежитии по ул. Фрунзе, 97, комната 2. Двадцатого декабря она уволилась с работы, в связи с выездом в Краснодарский край. Двадцать пятого декабря Погорелова выехала из г. Николаева в поселок Афипский. При опросе знакомых Погореловой установлено, что в последние дни она часто встречалась с военнослужащим по имени Миша, который находился в г. Николаеве в отпуске.
Фамилию Миши и тех, к кому он приезжал в Николаеве, а также номер воинской части нам установить не представилось возможности.
Для сведения сообщаем приметы Миши: высокого роста, черноволосый, лицо продолговатое, брови густые, нос прямой, губы тонкие, возраст 35—40 лет. Всегда был одет в военную форму пехотинца. Воинское звание — старший сержант».
Трофим Михайлович пригласил Серебрянникова.
— Читай вот, — протянул он телефонограмму. Василий быстро пробежал глазами написанное и поднялся.
— Разрешите идти готовить командировочные документы, товарищ полковник?
— Куда? — в свою очередь спросил тот.
— В Николаев.
— Рано, старший лейтенант. Сначала вызовите гражданку Погорелову из поселка Афипского, допросите ее официально о внешности, приметах сестры. Потом предъявите ей труп для опознания. Тогда и о командировке речь поведем.