Сотворение брони
Шрифт:
После выгрузки машин в Картахену прибыли группы республиканских милисианос и бойцов Интернациональной бригады обучаться танковому делу.
Игорь обучал механиков-водителей. К нему прикрепили девять испанцев, семь французов, двух итальянцев, венгра и финна. Это были коммунисты, рабочие, хорошо знающие технику, но никто из двадцати никогда не заглядывал внутрь танка, а Игорь не знал ни одного языка своих учеников.
Жезлов подбадривал:
– В теорий сами разберутся - грамотные. Натаскивай их практически, чтобы, за месяц научились машину водить и мелкий
На лобовой броне, возле люка, с которого Игорь на весь месяц обучения снял крышку, красуется в форме народной милиции испанец Марсело. Узкая пилотка - как птица, присевшая на миг, чтобы тут же вспорхнуть. Кожаная куртка не достигает талии, стянутой широким красным шарфом. Зеркально блестят полуботинки, штаны перехвачены шнурками на щиколотках.
Во всем облике Марсело - неподражаемая осанка, бесподобная манера испанцев держать себя гордо и броско, даже тогда, когда никто на них не смотрит.
По желтой траве полигона бежит остуженный морем ветер, приподнимается к Марсело, будто хочет вместе с ним заглянуть в люк. За рычагами - Игорь. Позади него, на днище, с которого убрали ящики из-под снарядов, сидит, по-турецки подвернув под себя длинные ноги, венгр Ференц Ковач. Взгляд его прикован к движениям Игоря, который включал мотор, давал ему разные обороты, показывал, как надо брать на себя то один, то другой рычаг, чтобы развернуть машину.
Горячий Марсело сует голову в люк. Потоком хлещет его речь - даже испанец с трудом разберется в ней. Но жесты объясняют Игорю: Марсело просится за рычаги, на трассу, на полосу препятствий. Ведь он шофер и милисиа-нос - он все понял, ему можно доверить машину!
3
В те же октябрьские дни итальянский пароход доставил в занятый мятежниками южный порт двести пятьдесят танков «ансальдо» - сто из них были оснащены огнеметами. Германия к этому времени тоже снабдила Франко танками, а также самолетами и новейшей противотанковой артиллерией.
Вооружившись этими фашистскими подарками, Франко начал наступление на Мадрид, рассчитывая сокрушить республиканскую армию и занять столицу не позднее 7 ноября.
26 октября 1936 года первая линия обороны Мадрида была прорвана.
Через два дня подоспевшие из Картахены танки Жезлова заняли исходные позиции южнее Мадрида.
За рычагами управления сидели двадцать семь добровольцев. Для двадцати трех машин водителей не хватало - нельзя было еще доверить танки бойцам, наездившим всего по нескольку учебных часов.
Игорь остался в танке Жезлова. Заряжающим в эту машину взяли Марсело - он неплохо стрелял из танковой пушки и пулемета.
29 октября республиканцы решили контратаковать наступающих мятежников.
Впереди находилась спешно сформированная бригада коммуниста Энрике Листера. В бригаде - два батальона обстрелянных дисциплинированных бойцов Пятого полка мадридских пролетариев, остальные пехотинцы прошли всего навсего двенадцатидневное обучение и только накануне боя получили винтовки.
На высоте, с которой просматривалось плоскогорье
Молодой, рослый, худощавый Энрике Листер, вытягивая руку в сторону мятежников, говорил, что они всегда наступают плотными густыми колоннами, выдвигая вперед артиллерию и оставляя танки во вторых эшелонах.
– Если случится отход или остановка в наступлении, пехота попадет под свой танковый огонь. Фашисты откровенно предупреждают об этом марокканцев, да и своих солдат-испанцев тоже предупреждают.
– Листер вынул карту из кармана, опустился на корточки, развернул ее на коленях: - Колонны идут через Сесенью - городок за этой горой. Там, наверно, много танков.
Жезлов всматривался в карту:
– Обойдем колонны с запада. Отрежем танки.
– И добавил сдержанно: - Пехоты бы нам немного…
Он не решался настаивать - понимал, что через какой-то час или даже полчаса бригада столкнется с дивизиями врага, а у Листера слишком мало сил. Но уходить танкам далеко без пехоты тоже нельзя.
Листер, снова поднося к глазам бинокль, вглядывался в густеющие черные колонны, которые, видимо, стягивались для атаки.
– Возьмите роту новичков. Обстрелянных мадридцев дать, к сожалению, не могу, Сесенья. Маленький городок, каких в Испании тысячи. Каждый дом - крепость с каменными метровыми стенами. И к этим крепостям движутся по самой что ни на есть противотанковой местности двадцать семь машин Жезлова с десантом пехотинцев на броне. Метров триста - долина, а там отвесный подъем, скалы, ущелья узкие, а выскочишь из них - открытое обзору поле, и за камнями противотанковые пушки.
Жезлов по радио командует батальону рассредоточиться. Но где это сделать, если за ровным полем - рвы и овраги, скалистые ущелья. Машины взвода разведки подавили две противотанковые пушки, но чем ближе к Сесенье, тем их больше, а пехотинцы-десантники, радуясь приказу Жезлова не маячить на танках, когда те проходят по ровному полю, соскочили и куда-то исчезли. И нет поддержки пехоты ни на подступах к Сесенье, ни на его окраине.
Там, на окраине городка, танкисты разведки обнаружили танки, пополняющиеся боеприпасами и горючим. Шум вражеских машин возле складов заглушал гул двадцатишестерок, охватывающих городок в полукольцо. А когда советские машины подошли ближе, исход боя был предрешен.
На максимальной скорости, ведя огонь из сорокапятимиллиметровых пушек, машины Жезлова подошли к складам. Рвались боеприпасы. Горели немецкие T-I и итальянские «ансальдо». А те из них, которые вырвались и начали отстреливаться из пулеметов, не в состоянии были простыми пулями пробить броню двадцатьшестерок.
Игорь, оглохший от взрывов, от гула и лязга, скорее чувствовал, чем слышал, команды Жезлова. В смотровой щели возникали то острый угол машины, то выскакивающие танкисты, и он, беря на себя рычаги, давил гусеницами вражеских офицеров, солдат, технику.