Сотворение Мира. Высший Квест

Крюкова Ольга Валентиновна

Песня

Ох, Расея моя, Расея.Головою – о край стола…Каменея, горя, леденея,О, куда б от тебя ушла?!Горевая твоя простудаИ чахоткин, с подхрипом, рык…Средь зверья твоего и людаРасплескался мой жалкий крик.Задери головенку: страшно!…Коли страшно – к земле пригнись…Вот они, кремлевские башни, —Им, кровавым, да поклонись.Ты из вервия мне свивалаСети, петли, мешки, хлысты…Ты поземками целовалаПо-над грудью моей – кресты!Но я землю рвала ногтями!Ела падаль твоих полей!Снег твой мечется меж горстямиСирым клекотом журавлей!И, на нежном пригорке стояПо-над Волгою в синем дыму,Я молюсь – твоей красотою —За вкусивших твою тюрьму!За тебя проклявших, бежавшихВо заморских быков стада,За любимых, друг друга сжавшихПред прощанием – навсегда, —Как в горсти – да твою землицу…Я люблю тебя, я люблю:Мне любовь та, Расеюшка, снится,Но плюю, хриплю – во хмелюНенавидящем,пламя сеяВоплем, дланью, нутром, очьми:Ох, Расея моя, Расея,Заполярной совой косея,Всей кандальною Гипербореей —Всю свободу мою возьми.

Адам и Ева

Звезды дули в пазы и во щели.Звезды жестко крестили окно.Смертный одр не страшней колыбели,Но царями любовной

постелиСтать не всем в дольнем мире дано.И в династии сей ты двадцатыйИли первый – не ведать о том!Вот на лбу – поцелуйная цата,Вот лобзанье – нательным крестом…Тело вспыхнет вулканами, лавой.Сладко выгнется плод – ешь и пей!Над кроватью дешевою, ржавой —Веер простоволосых лучей!Допотопная, дикая сила,Ласка, будто лисенка… – до слез… —Та коса, что века нас косилаВплоть до лунных старушечьих кос, —Это чрево ли Евы пылает,Это дух ли Адама горит —Это Марс над постелью рыдаетИ Венера объятие длит!Вширь – по стеклам – хвощи ледяные…Митинговый – на улице – гул…И ругательства хана БатыяИз-за двери, что бомж распахнул…И, распяты, раскинувши длани,Разметав медногорлую плоть,Понимают: любви окаяннейНет в земле, кою проклял Господь.

Омулевая рыбачка Зинаида

Я приду к тебе. Руки твои красны.Веки от култука и слез тяжелы.Мне всю жизнь приходили дикие сныИз таежной мги, ледовитой мглы:Круглобокой кадушкой кренится карбас.На Полярной звезде стрекоза висит!И Луны слепой великаний глазПрямо в бабье сердце мое косит.Тянем сети мы. Ты – смугла, стара.На руках моих сильных – жил синих сеть.Тянем омуля мы – всю ночь, до утра:Тяжело: впору лечь и враз помереть.Как играют мощные рыбьи тела —Древней яростью,Тусклым сребром купцов,Не хотят под нож – а наша взяла,А култук первобытный свистит, свинцов!Зинаида! Вот омуля засолим!……Руки мерзлые жадно вцепились в сеть.Наш карбас молитвой Зины храним.Не потонем. Будем жить и стареть.Я – в объятьях дрожать, огольцов рожать,Да всей кожей чуять: Конец грядет!…Ты – в руках заскорузлых свечу держатьНад серебряной рыбойВо хлябях вод.

Витрина

…Целуй же лопатками серый тот дом!…Втирайся, вжимайся шубенкой!…Эх, тот магазин был задуман на слом —Сельмаг, мышеловка, избенка, —А этот!…Гигантской витрины хрусталь,А за хрусталем – мешанина:Парча из Японии, козия шаль,Дворцом – ветчина, солонина…Все втридорога! Вот заколка и брошь,Вот камни повисли на нитке —О, ты без того ожерелья умрешь,Последние скинешь пожитки —А купишь!… Глядит манекенша одна,Как под автоматом ведома…О, звери!… Не троньте – то мать и жена…А рядом – соцветье Содома:Игрушки – бедняцкие пупсы; духи,От коих и ноздри танцуют,И печень!… – и Книги Святые – стихи, —Как шмотками, ими фарцуют…Усыпана золотом пчелок парча:О, фон галактический, темный…А дале в Витрине – киот и свеча,А дале – лишь ветер бездомный…Гляди же! На выбор! Бери! Покупай!Страна тебе все предложила —Икорный, коньячный, севрюжный ли рай,Стиральное черное мыло…И за хрусталем, за стеклом – городаВ алмазной пыли радиаций,Искристые шубы, плохая еда,С которой больным – не подняться, —Вещей дорогих уцененный обвалГрохочет в пустую корзину!Ты здесь покупал? Продавал? Предавал?…Гляди ж на родную ВитринуТеперь из такой запредельной дали,Где души считают на франки, —На эти сараи, собак, кораблиВо льдах, с пирогами гулянки,На шлюшек с густым турмалином скулы,На мрачное войско завода,На церковь, где крестит мальчонкуиз мглыРука золотого народа.

Звезда полынь. Ночь

Распахнулись, раздвинулись, зашевелилисьДымной ночи – из перьев вороньих – крыла…Как давно мы не плакали. И не молились.А молились – молитва до звезд не дошла.Горький город заснул. Украшений янтарных —Фонарей – он не сбросил. В окно я гляжу,Как в бездонную бочку. Созвездий полярныхГолубой, золотой сок течет по ножу.Во носках шерстяных, во халате, что стеган,Грея руку щекой, зрю в кухонном окнеТу Звезду, что космата, как Людвиг Бетховен,Ту Звезду, от которой погибельно мне.От нее не лучи, а полынные веткиБрызжут уксусом, ржавчиной, солью, песком —И двоятся, троятся, сбираются в клеткиИ в снопы, и во снежный сбиваются ком —И багрянцем безумствуют протуберанцы!И молюсь я о сгибших в разливах кровей —О, корейцы ли, немцы ли, азербайджанцы —Нет под горькой Звездою планеты мертвей!А полынные ветки растут, обнимаяДеготь неба ночного! Котельных дымы!И одна – бьет в окно мне!…И я понимаю —Что отречься у нас от сумы, от тюрьмы —Невозможно…

Видение праздника. Старая Россия

От звонниц летит лебедями да сойкамиМалиновый звон – во истоптанный снег!…Девчонкой скуластой, молодушкой бойкоюГляжу я в зенит из-под сурьмленных век…Небесный прибой синевой океанскоюБьет в белые пристани бычьих церквей!Зима, ты купчиха моя великанская,Вишневки в граненую стопку налей!Уж Сретенье минуло – льды его хрустнули! —Святого Василья отпели ветра —Румяная, масленая и капустная,И зубы-орехи со сластью ядра —В платке снеговейном, по коему розами —Малина и мед, раки, окорока,И свечи в приделах – багряными грозами,Белуги, севрюги – кистями платка! —В брусничном атласе, с лимонными бусами,В браслетах и килечных, и сельдяных,С торосами семги, с варенья турусами,С цукатами тяжких серег золотых,Со бронзой копчушек каспийских, поморских ли,С застылыми слитками сливок густых,С рассольными бочками, словно бы мордамиВеселых до глупости псов молодых, —С гудками и крыльями райских раешников,С аджикою плотницкого матерка,С торчащими черными гривами – елкамиНад холкой февральского Горбунка, —Красавица! Радость моя незабвенная!…Соболюшка!… Черные звезды очей!…В атласах сугробов святая Вселенная!…Твой рыжий торговец, седой казначей,Твой князь – из Юсуповых либо Нарышкиных,Идущий вдоль рынка под ручку с княжной,Монахиня, что из-под траура – пышкою,В надменных усах офицер ледяной,Два Саввы твоих – и Морозов и Мамонтов —С корзинами, где жемчуга да икра —Палитрою гения!… – бархата мало вам?… —Вот – прямо в лицо!… – осетров веера,Глазастый бескостный изюм Елисеева,Бурмистрова радуга звездной парчи,Хвостами налимов – Сияние Севера!…И – что там еще?… —о, молчи же, молчи,Рыдай, припаявши ладонь узловатуюК забывшим кипение сбитня губам, —Родная моя!… Это Время проклятое.Но Праздник я твой никому не отдам —Прижму его крепко ко впалой, чахоточнойГруди, зацелую в уста и щеку! —Пока не явился жандарм околоточный.Пока не приставили дуло к виску.

Видение рая

Уйди. Не стой со склянкой надо мной.Я вижу, вижу драгоценный Рай земной —В берилле неба – яблоки церквей!…Летит в сугробы манна голубей!…Павлина гладит стриженый Малец,У Матери персты – в огнях колец,Полынным сеном пахнет жаркий хлев,И лижет ноги ей смиренный лев!…Все пять хлебов уж муравьи едят…Прекраснейшие женщины летят.В зенита бирюзу, и груди ихПылают сластью яблок наливных,И на серебряных тарелках площадей —Хурма, гранаты, – денег не жалей,А денег нет!… Сожгли!… И даль светла,И светят обнаженные телаКострами, и бенгальскими свечьми,Лампадами, –

о, счастье быть людьми…Уйди!… Я Рай впиваю наяву:Озер сапфиры, детски нежную травуИ охристую ржавчину лесовОсенних, и рубины туесов, —Там дикая малина холодна,Там ягодное счастие вина…А солнца тел над лесом на закатПревыше журавлей, крича, летят,И затаил Малец дыханье: ох,Гляди, павлин, – то золотой сполох!…Там муж жену целует сотни лет —Уста, запястья, в жемчугах браслет,Снега ланит растают под рукой,Живот застынет льдяною рекой,Но дождь во чрево брызнет золотойПодземной, поднебесной красотой!…Так вот какая ты, любовь в Раю —Тебя в лицо я, плача, узнаю…А звезды там ручные!… В зимний кругСобьются – и берут огонь из рук:Клешнястый Рак и бешеный Телец,Баран – царь среди звездочек-овец,Две Рыбы – Трилобит и Целакант,И Скорпион – хвостатый музыкант,И пылкий Лев, и льдистый Козерог —Огонь едят и пьют!… Огонь у ног,Огонь в руках моих, – я их пасу,Зверей родных, – во огненном лесу,И я стою, охвачена кольцомОгня! Лоб стянут огненым венцом!…И горным хрусталем улыбки – рот:Там человечья плоть в огне поет,Там человечья плоть поет в земле!…Там папоротник светит на стекле —В мороз – цветком купальской радуги!…Уйди.Я Рай люблю. Я сплю с ним на груди.Не суй во пересохшие устаМне снадобий, где соль и кислота.Не хлопочи – с намоченным тряпьемК виску. Мы все когда-нибудь умрем.Я не хочу в подвальную юдоль.В битье посуды. В водочную боль.В больницы, где на лестницах лежат.В плакатный красный яд и детский мат.Уйди. Ступай обратно в черный Ад.А я – в Раю. Мне нет пути назад.

Уличная ель. Новогодье

Черная, огрузлая, седая,Побрякушками, лампадками увешана,Как цыганка старая, гадаетСтарикам насупленным, среброзубым женщинам:– Дети ваши будут нюхать сладости,Грызть рожки медовые!…Будут жить они в любви и радости,Позабыв столетие бредовое…Машет ель руками черными.На мулаточке игрушки – сладкими клубниками.А ветра по площади просторныеМашут флагами над сморщенными ликами.Машут флагами – еще багряными!Отрывают жесть со крыш серебряных!…А пойдут из магазина пьяные —Выдохнут: «А ель-то… как царевна…»И заплачут пьяные, и выпьют из-за пазухи,И засунут снова под тулуп питье горячее:Их сынки – в земле сырой.Им – праздник памяти!Очи радугою слез горят, незрячие…Ах ты, ель, ты черная, дородная.Не маши ты им стеклярусом-подвесками.Впереди еще – беда народная.Впереди еще – жальба голодная.Дай напялить нам наряды новомодные,Прицепить ко шляпам слезы новогодние,Дай помыслить нам, что мы – клейменые! – свободные,Дай полакомитьсяПетушками детскими.

Видение жены, стоящей за куском хлеба

Ну что же. По-галочьи тут постою.На паперти раньше – вот так…Не сдобой-халвою я тешу семью,А тем, что – за рупь и пятак…Детишки!… Я их – на амбарный замокОт лютых гостей заперла…А тут – душит горло горжеткою – смог,Витринные лгут зеркала.Когда завинтишься Галактикой, ты,Спиральная очередь?… Эй,Взамен моей выпитой вмиг красоты,Торговец, клади, не жалей —На ржавую руку орловских весов —Гранитные сколы капуст,Моркву, что промаялась до холодовВ подвале, что – Космосом – пуст!…Закрыла глаза в очередной тюрьме…Качаюсь – то ль танец… то ль сон…И брежу: гудит, налетает во тьмеМалиновый, сливочный звон…Гудошники в медные дудки дудят…И паюсный хлеб – на возах…Чувашки в сапфирных сережках глядят,И в лезвийных – бесы! – глазах…Колеса медовые снежный атласПрикрыл… И разрезами семгНад церковью – радуга!… Ягодный глаз:Слеза виноградины – сок…И лапти – что кружево!… И Хохлома —Янтарь по сапожной смоле…И воск буженины!… Схожу я с ума…И брови детей – в серебре…И девушки – шейки их в рюшках-шарфах,Шапчонки куничьи долой! —Толпятся у короба: амброй пропах,И мускусом, и резедой!…Флакончик духов кто в кулак мне сует?…О, запах – Египет… Марсель?…Но брежу, но вижу – толпится народПоодаль, где грозная ель!…Ну, здравствуй, Царица в висячих серьгах,В смарагдовых бусах до пят!…Ты держишь златых соловьев на рукахИ снежных пушистых котят!А пряники – ниже, а тут – мотовство:Алмазов ли, стразов не счесть!…То входит копьем под ребро – Рождество…То – было… То – въяве?… То – есть!И вдруг все уставились в море небес,Сверкающих синью святой:Раздвинув руками заоблачный лес,Шел Ангел.Зажглись под пятойМорозные крыши! Лимоны дымов!Багрянец одежд Его жегИ Север с раскольничьим духом псалмов,И. С бубном, раскосый Восток!Шел алый тот Ангел.Держал узкий меч.Держал его вниз острием.Горели власы наподобие свеч,И синий горел окоем.И я увидала: за Ним, за спинойЕго, где летели крыла, —Огнем занялся зимний мир ледяной,Земля, где отвеку жила!А красный тот Ангел все шел и молчал!Глаза Его были страшны,Огромны… Он ими юдоль примечалОт голубя и до Луны.Весь мир застывал во багряных зрачках,А Он все глядел и глядел —На иней, что солью искрил на крестах,На Божий последний удел!Я, щеки зажавши, следила пожар!Мир красен! Но Ангел – красней!…Зачем Ты в ладонях сей меч удержал?…Не поднял – в безумье огней?!Ну что Ты стоишь?!Ну – скорее казниНаш праздник в венце литургий!Взмахни! Отсеки все цветные огниЯнварских ночных панагий!И головы храмам златые сруби!И людям сердца поизрежь!О, даруй нам смерть!А потом – возлюби.А после – закрой эту брешь.И я на колена упала пред Ним,Пред кровью Его и огнем!………А люди запели:– Давненько стоим…Уж ночка, – а встали-то днем…И я разлепила глаза в забытьи.И я поняла, кто таковНаш век окаянный, и братья мои,И голод – во веки веков.И, в смоге, перед иконостасом реклам,Молитвою – ценник шепча,Я так зарыдалаПо красным крылам,ВзмывающимИз-за плеча.

Тьма египетская

Вселенский холод. Минус сорок.Скелеты мерзлых батарей.Глаз волчий лампы: лютый ворогГлядел бы пристальней, острей.Воды давно горячей нету.И валенки – что утюги.Ну что, Великая Планета?На сто парсек вокруг – ни зги.Горит окно-иллюминаторОгнем морозных хризантем.И род на род, и брат на братаВосстал. Грядущего не вем.Как бы в землянке, стынут руки.Затишье. Запросто – с умаСойти. Ни шороха. Ни звука.Одна Египетская Тьма.И шерстяное одеянье.И ватник, ношенный отцом.Чай. Хлеб. Такое замираньеБывает только пред Концом.И прежде чем столбы восстанут,Огонь раззявит в небе пасть —Мои уста не перестанутМолиться, плакать, петь и клясть.И, комендантский час наруша,Обочь казарм, обочь тюрьмыЯ выпущу живую душуИз вырытой могильной тьмы!По звездам я пойду, босая!Раздвинет мрак нагая грудь!… Мороз. И ватник не спасает.Хоть чайник – под ноги толкнуть.Согреются ступни и щеки.Ожжет ключицу кипяток.Придите, явленные Сроки,Мессии, судьи и пророки,В голодный нищий закуток.И напою грузинским чаем,И, чтобы не сойти с ума,Зажгу дешевыми свечами,Рабочих рук своих лучамиТебя, Египетская Тьма.