Сотворение мира
Шрифт:
Дарий был великолепен. Он не больше моего представлял, что такое Китай. С таким же успехом мы могли говорить о луне. Но для двора Дарий казался знающим, невозмутимым, всемогущим.
Фань Чи был озадачен нашим разговором, который оказался значительно длиннее его собственного ответа о возобновлении торгового пути.
Я перевел Фань Чи:
— Великий Царь будет охранять караваны, идущие из Персии в Китай. Он велит вам написать перечень товаров, какие ваша страна может поставить в обмен на персидское золото или
— Передайте Великому Царю, что я подчиняюсь его повелению. Передайте ему, что он ответил на чаяния моего сердца.
Я перевел Дарию:
— Если Великий Царь придет в Лу, то ответит на чаяния тамошнего правителя, который обещает преданно служить в качестве сатрапа всего Китая.
О представлении, что устроили мы с Дарием, при дворе говорили всю зиму. Даже тупейшие из благородных персов заинтересовались возможным походом на восток и на восток от востока.
На следующее утро вошло в моду одеваться на манер Фань Чи. В результате весь шелк на рынке был продан до последнего лоскута, к восторгу Эгиби, которые тогда — да и сейчас — контролировали всю торговлю шелком. Персидское золото было потрачено на китайский шелк, а «Эгиби и сыновья» получили двадцать процентов со ссуженной Фань Чи суммы, да еще дополнительную прибыль от продажи шелка на рынках.
На следующий день после приема Великий Царь вызвал меня к себе. Дарий всегда предпочитал маленькие комнатки. Здесь он напоминал горного льва в своем логове среди скал и, как большинство виденных мной владык этого мира, неизменно сидел спиной к стене.
Я застал Дария разбирающим стопку счетов. С годами он мог читать, лишь поднеся написанное к самому лицу. Я выразил свою покорность. Несколько минут Дарий не обращал на меня внимания. Прислушавшись к тяжелому царскому дыханию, я услышал в его груди что-то вроде львиного рыка.
— Встань, «царево око», — наконец сказал Дарий. — Будем надеяться, ты не так близорук, как царь.
Я снизу внимательно подсматривал за ним. Неравномерно покрашенные волосы и борода были в обычном беспорядке. Лицо без краски казалось изможденным. В своем запачканном и мятом халате царь выглядел, как какой-нибудь грек, содержатель конюшни. Бессильная левая рука была в естественном положении уложена на столе, и другой бы не догадался о параличе.
— Ты переплатил за железо.
— Да, Великий Царь.
С Дарием не спорили.
— Но я хочу повторить сделку. На этот раз мы заплатим не золотом, а товарами. Ты знаешь, что нужно тому народу?
— Знаю, владыка. Я подготовил список и передал во Вторую палату канцелярии.
— Где он пропадет навеки. Скажи советнику по востоку, что я хочу видеть перечень сегодня же.
Дарий положил документ, который держал в здоровой правой руке, сел в кресло и широко улыбнулся. Зубы его оставались крепкими и желтыми — да, как у льва. Вид Великого Царя всегда вызывал у меня этот
— Мне снятся коровы, — сказал «лев», как и подобало.
— Они есть в самом деле. Миллионы. И только ждут пастуха.
— Сколько понадобится времени, чтобы загнать их в стойло?
— Если войско отправится в долину Инда следующей весной, оно может переждать лето — индийский сезон дождей — в Таксиле. Потом, осенью, когда погода наладится, останется четыре месяца на захват Кошалы и Магадхи.
— То есть от начала до конца нужен год.
Дарий отодвинул в сторону документ, открыл медную пластину со снятой мною картой Индии и позвенел по металлу указательным пальцем с золотым перстнем.
— Поясни расстояния. Характер местности. Что с этими реками? Никогда не видел столько рек в одной стране. Насколько они бурные? Понадобится флот? Или там достаточно леса для наведения мостов? Если нет, нам понадобится подвозить бревна? Или лодки? Какие?
Мне никогда не задавали за час столько вопросов. К счастью, на большинство я смог ответить. И к счастью, у Великого Царя была отличная память, так что он ни разу не повторил ни одного вопроса дважды.
Особенно Дария заинтересовал принц Аджаташатру. Его развеселило, когда я сказал, что прихожусь его будущему вассалу зятем.
— Превосходно! Мы сделаем тебя сатрапом Магадхи. Ведь ты член их царской семьи, а наша политика — минимум перемен. Наверное, тебя придется малость подкрасить, а? Они ведь все черные?
— Простолюдины — да. Но правящий класс лишь немного темнее, чем мы. Они тоже арии.
— Пусть будут кто угодно. Все равно мы окунем тебя в хну. Впрочем, подумаем: ты и так довольно черный. Ладно, а что насчет того народа в Китае? Они такие же желтые, как тот, кого ты привел на прием?
— Так я слышал, владыка.
— Никогда раньше не видел их столь близко. Очень странные глаза, правда? А как попасть в Китай?
Дарий уже грезил о китайских коровах. Я указал на северо-восточный угол карты.
— В этих горах есть проход. Но он открыт только в жаркий сезон. Говорят, по нему можно добраться за полгода.
— А морем?
— Это займет не менее трех лет — из Персии.
— Значит, из Индии один год. Надо полагать, мы пройдем мимо множества островов. Богатых островов.
— Островов, полуостровов и вдоль материка. Фань Чи говорит, что на юге Китая одни джунгли. Но он также говорит, что там много удобных портов — и много жемчуга.
Чтобы привлечь внимание Дария, всегда рекомендовалось упомянуть о чем-нибудь вроде жемчуга.
— Что ж, мы соберем китайский жемчуг, когда загоним в стойло индийских коров.
Нахмурившись, Дарий взял левую руку правой и убрал со стола. Во мне это вызвало странное чувство. Я десятки раз видел такой жест у его отца. Дарий вдруг осознал, что совершил в моем присутствии.