Сотвори свою смерть

Шарапов Сергей Николаевич

«Ладно, надо идти до конца, — Виктор набрал в шприц яду и взял в руку безобидную морскую свинку. — Ну что, хрюша, с Богом…»

Тяжело вздохнул и вонзил иглу в бок животному. Положив свинку на стол, начал наблюдать за нею, поглядывая на часы. Через полторы минуты зверек вздрогнул и, упав на спину, задергал лапками. Его предсмертные муки продолжались несколько секунд, и вот уже перед Виктором готовый труп, мертвее не бывает.

Чувствуя, как учащенно бьется сердце, он поместил животное в камеру и, загерметизировав ее, отпустил клапан.

Газ,

поступающий в аквариум, оказался почему-то желтого цвета. Виктор подумал, что зря не подключил к зверьку фиксаторы. Однако дальнейшие события заставили его тут же забыть об этом.

Свинка вдруг дернулась, как обычно, но на этот раз открыла глаза. Затаив дыхание, Виктор нагнулся к камере.

«По-моему, получилось… Получилось!»

Зверек перевернулся на живот и, слегка покачиваясь из стороны в сторону, сделал несколько шагов.

Закрыв клапан, Виктор включил вытяжку остатков газа. Когда воздух стал чистым, отворил дверцу и постучал по столу. Свинка, переваливаясь с боку на бок, важно процокала по глянцевой поверхности, стуча коготками.

— Молодец! — он почесал животному спинку и вдруг взвыл от боли.

Невинный зверек укусил его за палец, да так сильно, что пошла кровь. Забинтовав ранку, Виктор осторожно поймал свинку сачком и бросил ее к собратьям.

— Иди, садистка, — с грубоватой нежностью пробормотал он и направился к телефону, все еще с трудом веря в успех.

В их заведении было принято обо всех достижениях тут же докладывать шефу. А если кто-то по рассеянности или умышленно забывал это сделать, его сурово наказывали. Но Виктору и самому хотелось похвастаться.

Набрав по внутренней связи кабинет профессора, принялся ждать. Наконец шеф снял трубку.

— Получилось! — вместо приветствия объявил Виктор.

— Что? — голос Никифорова задрожал. — Подробности и факты.

— Факты бегают рядом со мной, а в общем, что рассказывать — приходите и смотрите сами…

— Сейчас буду, — коротко пообещал шеф.

Виктор, как ребенок, подпрыгнул на месте и, чтобы чем-то занять себя до прихода профессора, достал рукопись, которая так ему помогла. Почему-то только сейчас ему пришло в голову узнать имя автора этих записей. И вообще, как случилось, что до сих пор он ни разу не взглянул на титульный лист. Сложил воедино латинские буквы.

— Вик-тор Фран-кен-штейн… — вслух выговорил он и вздрогнул.

Не веря своим глазам, он вновь посмотрел на пожелтевшую страницу и повторил:

— Франкенштейн…

Страшная догадка поразила Виктора, в голове что-то зазвенело, а к горлу подступила тошнота.

V

Несколько недель пролетели незаметно. Виктор занимался своими опытами, с каждым днем совершенствуя состав живительной смеси. Пока все шло по плану. Морские свинки и крысы оживали всякий раз, когда ученый впускал газ в камеру. Прошедшие эксперимент животные ничем не отличались от своих собратьев —

были резвы и веселы, носились по клетке и, если бы не специальные значки на лапках, Виктор ни за что на свете не угадал бы, который из зверьков побывал на том свете.

Он пробовал оживлять животных и после окоченения, то есть после длительного пребывания в морозильной камере. Профессор Никифоров, внимательно наблюдавший за своим учеником, лишь загадочно улыбался и одобрительно хлопал Виктора по плечу.

Виктор работал, как заведенный, по двадцать часов в сутки. Он решил подключить к проведению опытов нескольких сотрудников, не открыв им, однако, по совету шефа заветной формулы.

Из головы молодого человека не выходили мысли о таинственном Франкенштейне и о монстре, навещавшем могилу своего создателя. Чем больше Виктор думал об этом, тем более реальной ему казалась мысль, что исполин и есть тот искусственный человек, оживленный двести лет назад…

Однажды в перерыве между исследованиями Виктор зашел к шефу. Профессор сидел за своим столом, перекладывая какие-то бумаги.

— Здравствуй, — кивнул он вошедшему.

Лишь сейчас Виктор заметил, что Никифоров здорово постарел. На висках у него появилась седина, а складки губ еще больше углубились.

— Садись, — предложил шеф, продолжая что-то читать.

Виктор решил сразу же изложить цель своего визита.

— Мне нужно на несколько дней съездить в Москву.

— Что? — Никифоров посмотрел на него так, будто не понимал, о чем тот просит.

— Мне надо в Москву, — уже более решительно повторил Виктор.

— Это невозможно, — отрезал шеф и вновь углубился в записи.

— Почему?

Никифоров тяжело вздохнул.

— Если бы это зависело от меня, я отпустил бы тебя за милую душу, — сухо произнес он. — Но здесь решаю не я.

— Опыты можно продолжать и без меня. А через неделю я вернусь, возможно, с новым материалом…

— К чему это ты клонишь? — недоверчиво поинтересовался профессор.

— Пока не могу сказать… Если все будет так, как я хочу, мой отъезд оправдает себя.

— Что это ты говоришь какими-то намеками? — посуровел Никифоров.

— Поверьте, это очень-очень нужно.

— Ладно, попробую добиться для тебя краткосрочного отпуска, учитывая твои заслуги перед родиной, — шеф громко рассмеялся своей шутке.

— До свидания, — Виктор поднялся и пошел к двери, бросив через плечо: — Я в лаборатории…

Впервые за долгие годы знакомства он почувствовал неприязнь к Никифорову. Подумалось, что если десять лет назад шеф еще что-то из себя и представлял, то сейчас он полный ноль, который удерживается на своей должности благодаря открытиям других.

Все это крутилось в голове, когда он проходил по коридору. Наконец переступил порог своей лаборатории и замер: двое его коллег с испугом на лице склонились над одной из клеток.

— Что случилось? — спросил Виктор, подходя ближе.