Соучастие
Шрифт:
Человеку неподвластен выбор сновидений. Они наступают, сменяются и исчезают самым неожиданным образом. Желанные и неприятные приходят чаще всего тогда, когда их не ждут. Виктору снился худощавый экзаменатор. С улыбкой он задавал вопросы и сжимал его плечо. Виктор тяжело вздохнул и открыл глаза. Над ним склонилась мать.
— Ты что, мама? Я говорил во сне? — спросил он, приподнимаясь.
— Нет. Плакал…
Виктор сел на край тахты и, чувствуя на себе тревожный взгляд матери, опустил голову. Чтобы
— Ну, рассказывай, — сказала мать тихо. В ее голосе не было досады. Чем спокойнее она спрашивала, тем спокойнее отвечал Виктор.
— Не расстраивайся, мама, я уже взрослый, пойду на завод и буду опять готовиться к экзаменам. Поступлю…
Так же, как в детстве, мать прижала его голову к себе.
— Ты не обо мне думай, — она на минуту затихла. Потом, словно вспомнив что-то, проговорила: — Спасибо, сын, только не забывай, мне твоя помощь не сейчас, в старости нужна будет, — голос ее дрогнул. — Лучше готовься как следует.
Прошло лето, незаметно прошла и осень. Наступил холодный декабрь. Снег успел припорошить городские крыши и скверы. Виктор ходил на подготовительные курсы, просиживал вечера в читальном зале. К экзаменам готовился серьезно. Свой день расписал по минутам: в восемь тридцать подъем, потом завтрак, занятия. И обязательная прогулка перед сном. Тамару не встречал, а она не звонила. Увидел ее случайно, за несколько дней до Нового года, когда шел из булочной. Она стояла у витрины парфюмерного магазина. С парнем. Лицо ее было радостным, веселым. Она показалась ему очень красивой. Застеснявшись своей авоськи с хлебом, он замедлил шаг. Но было поздно. Тамара, улыбаясь, смотрела на него.
— Виктор, здравствуй! Мы не виделись целую вечность…
— Ты не оставила адреса и сама не позвонила. — Он перевел взгляд на спутника девушки — невысокого полноватого парня лет двадцати пяти, одетого в черное кожаное пальто, державшегося независимо.
— Знакомьтесь, — сказала Тамара.
— Гурам. — Ладонь у парня была мягкая, но сильная.
— А это Виктор, мой товарищ по несчастью. Мы оба не попали в университет. Ну как ты? Рассказывай!
— Готовлюсь. На этот раз поступлю, — твердо сказал Виктор.
— Молодец! Живешь с перспективой, — рассмеялась Тамара. — Я тоже пыталась зубрить, но, видимо, немощный мозг устал за лето. Решила отдохнуть. Ты был в Геленджике? Нет? Много потерял. Там здорово. Правда, пляж каменистый, но все равно чудесно.
— Загар еще сохранился, — проговорил Виктор, глядя на ее смугло-золотистое лицо.
— Не каждой девушке удается так хорошо отдохнуть, — подал голос Гурам. Он достал из кармана сигарету и, щелкнув зажигалкой, отступил к витрине.
— Ты не раздумала поступать?
— Нет! Весной начну готовиться, —
— Приобретаешь производственный стаж?
— Это специальность не для девушки, — снисходительно бросил Гурам. — Целый день таскать подносы… — Стоя у витрины, он не пропустил ни одного их слова.
— Не тебе, Гурам, выбирать для меня специальность. Подумай о своей. В твои годы дудеть в дудочку…
— Ну еще бы! Где нам, необразованным, — усмехнулся Гурам и отошел.
— Кто он? — тихо спросил Виктор.
— Никто. Играет в нашем кафе на кларнете… Знаешь, давай встретимся завтра. Ты был когда-нибудь в варьете?
— Нет.
Тамара позвала Гурама.
— Послушай, дай свой билет.
— Но, Тамара!.. Твоим фантазиям нет конца, — удивленно бросил он. — Я всегда рад помочь, но есть же предел… — Гурам достал бумажник и вытащил узенькую голубоватую полоску.
Виктор протянул трешку.
— Виктор, не смеши! — запротестовала Тамара.
— Спрячь, спрячь бумажку, парень, — проговорил Гурам. — И помни, я для тебя билетик от сердца оторвал.
Виктору в варьете было все необычно. И загадочный полумрак, и ощущение странного уюта, и шелест незнакомой музыки. Официант в красном пиджаке и галстуке-бабочке проводил их к столику у самой эстрады. Принес фужеры с пепси-колой, зеленые синтетические соломинки и, пошептавшись с Тамарой, направился важной, неторопливой походкой к другим гостям.
Виктору казалось, что он попал в чужой мир, в котором не знает, как нужно себя вести. С чувством облегчения он услышал о начале концерта. Зажглись юпитеры. Зал наполнялся розовым светом. На небольшой эстраде заметались зеленые, красные, желтые, сиреневые огни. Программа была разнообразной: балет, певцы, акробаты, жонглеры… А потом — танцы под оглушительный грохот динамиков. Время пролетело быстро.
Они вышли на улицу возбужденные. Была полночь. Падал редкий снег. На затихшей площади и проспекте — гирлянды новогодних фонарей.
— Тебе понравился концерт? — пряча лицо в воротник дубленки, спросила Тамара.
— Не очень, — ответил Виктор и после небольшой паузы смущенно добавил. — Наверное, я чего-то не понимаю…
— Судя по аплодисментам, концерт многим пришелся по душе.
Виктор смутился еще больше, но все же сказал:
— Это настроение от вина и танцев. Мне жаль артистов, которые стараются для подвыпившей публики.
— Во всех варьете так.
— От этого не легче. Не должно быть так.
— Какая категоричность! Похоже, что ты обладаешь чрезвычайными полномочиями решать такие вопросы, — рассмеялась Тамара. — Словно приговор вынес… Но в чем-то ты прав.