Соули. Девушка из грёз
Шрифт:
— Так почему вы не хотите замуж за моего сына, госпожа Соули?
Я потупилась, не в силах глядеть в глаза собеседнику, в груди вспыхнула боль. Сильная, почти нестерпимая. Наверное, на этот вопрос я бы и без всякой сыворотки ответила…
— Он ни разу не признался мне в любви, господин Рэйс.
— Что? — тихо переспросил герцог.
— Знаю, звучит глупо. Но я… для меня это важно. Райлен никогда не говорил, что любит. О свадьбе и будущем говорил, а о любви — нет.
Я дважды слышала о его чувствах. Один раз маг рассказывал
— Дурак… — протянул Рэйс. — Ну дурак!
— Издеваетесь?
— Не без этого, — разулыбался гость. — Зато красноглазый небось охрип от признаний.
Я не сразу поняла о ком речь, а осознав усмехнулась.
— Нет. Он со мной не говорил.
— Как это? — в голосе Рэйса звучала высшая степень изумления. — Вы же сказали, он набивался к вам в женихи.
— Не набивался. Его, как я понимаю, назначили.
Герцог вытаращился, как на диковинную зверушку, а я не выдержала, спросила:
— Что вас удивляет?
— Всё. Вы либо недоговариваете, либо путаете, госпожа Соули. Оборотни слишком ценят свободу. Особенно, в вопросах брака. Это у нас, у людей, можно «назначить» женихом, а у них — ни в коем случае. Брак по любви — нерушимая традиция седьмого мира. А красноглазые, кстати, чтут традиции гораздо строже, чем все остальные.
О, Богиня… может мы на разных языках разговариваем? Я точно знаю, та рычащая махина меня не выбирала.
— Тот оборотень… он вожаком был. Может в этом всё дело? — решилась предположить я. А что, вожаки — правители, значит, имеют больше обязанностей, нежели прав.
Герцога мой ответ не порадовал. То есть совсем-совсем не порадовал.
— Вожак? — осторожно переспросил седовласый.
Кивнула. А что ещё делать?
— Красноглазый вожак? — не унимался Рэйс.
Опять кивнула, и уже пожалела, что упомянула титул оборотня.
— Госпожа Соули, вы ничего не путаете? Точно?
— О, Богиня! Да сколько можно! — выпалила я.
Глаза собеседника совсем круглыми стали. В это миг он меньше всего напоминал правителя самого большого герцогства Верилии, даже на мелкого аристократа не тянул.
— Госпожа Соули, а почему… вы сказали «был»? Его что… уже нет?
Чувство огромнейшей, непоправимой ошибки, захлестнуло с головой, но… но я не могла промолчать.
— Райлен вызвал его на поединок и убил.
Рот седовласого герцога некрасиво приоткрылся, а пустой бокал, который властитель Даора по-прежнему держал в руке, выпал и разбился вдребезги.
— Рай убил вожака оборотней?!
— Ну… ну может и не убил, — попыталась исправиться я. — Может только ранил. В любом случае, поединок Райлен выиграл.
— О, Всевышний!
Герцог откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза, а я… я просто не знала куда деваться, что говорить и даже о чём молчать. О, Богиня! Кажется… кажется, я сделала
— Эй! — зычно выкрикнул седовласый. — Бумагу, чернильницу, воск! Быстро!
Призыв разнёсся по всему дому, и даже запертые двери гостиной преградой не стали. Я начала медленно умирать от ужаса, а герцог… он вдруг повеселел и подмигнул.
— Если вождь назвался твоим женихом, а Рай вызвал его на бой, значит поединок был брачным. Так?
— Так… — не сумела солгать я.
— И раз Рай выиграл брачный поединок, то ты уже не возлюбленная, и даже не невеста. Жена!
— Да, — бессильно простонала я. Жена. Ненастоящая, но всё-таки…
— И если у Райлена не хватило ума защитить свою жену от вторжения постороннего мужчины, я, по законам всё тех же оборотней, имею полное право тебя похитить.
— Что?!
— Что?! — спародировал Рэйс весело. — Соули, перестань дрожать! Я же не навсегда. И вообще… у нас с тобой множество дел.
— Каких дел?!
— Важных! — «объяснил» герцог. Вскочил и стремительно помчался к двери.
Я догадалась, что пришел кто-то из слуг. Хотела крикнуть, позвать на помощь, но горло сдавила странная судорога. Голос вернулся лишь тогда, когда в поле зрения появился седовласый.
— Вы сумасшедший?! — выдохнула я.
— Нет. Я — маг, — парировал Рэйс, спешно отодвигая тарелки и раскладывая лист желтоватой бумаги. — И ещё я — отец. Кому как не мне учить сына?
— Учить?! Да это садизм чистой воды! Вы хоть понимаете, что будет с Райленом, когда он узнает…
Господин Рэйс уже обмакнул перо в чернила, но от письма отвлёкся.
— Понимаю, — заявил герцог. Он по-прежнему улыбался, но уже иначе… почти зло. — А ещё я понимаю, что не могу оставить свою невестку в этой дыре. Потому что если ещё раз услышу, как какая-нибудь белобрысая тварь полощет её имя, городов в Верилии станет на один меньше.
О, Богиня! Ну как же я сразу не догадалась, что они с Райленом родственники?! Это же… совершенно очевидно!
— Господин Рэйс, пожалуйста… — я глубоко вздохнула, потом ещё раз и ещё. О, Богиня! Дай мне сил! — Господин Рэйс, ну какая я вам невестка? Это во-первых. А во-вторых… моё имя и так выполощут. И если вы меня заберёте, то полоскать его будут ещё больше.
— Что значит «какая невестка»? — спокойно отозвался седой. — Самая настоящая. Или ты думаешь, будто оборотни шутили, когда ваши руки связывали? А в том, что касается второго… так это мы ещё поглядим.
Поглядим? О, Богиня… нет, он точно сумасшедший.
Седовласый склонился над листом. Писал размашисто, уверенно, быстро. Я же смотрела и не верила. О, Богиня! Может это сон?
— А как же родители?
— Не волнуйся. С господином Анрисом я объяснюсь, — заверил маг. Споро сложил лист, капнул на стык воском. В следующую секунду извлёк из внутреннего кармана массивный перстень и поставил оттиск. Но сам перстень уже не прятал — вернул на палец.