Soulmate
Шрифт:
Антисанитария в Соне была ужасна. Душ был раз в пару дне, стояла невыносимая жара и духота, пот выделялся с такой скоростью, что уже через пару часов разницы до и после душа не было. Затхлый воздух сводил с ума, грязная одежда и пропахшие грязью, кровью, различными выделениями и прочей дрянью мужики раздражали настолько сильно, что помогали отвлекаться. Майкл находился в своей камере, когда его нашел Алекс. Черные мешки под глазами, щетина, лопнувшие капилляры в глазах, превращающие статного мужчину в бродягу с улицы. Но даже это не оттолкнуло Скофилда в тот раз. Блядские голубые глаза, так трезво смотрящие в свои собственные, заставили уставшее тело разом налиться энергией. В тот день они переспали трижды. Майкл скользил вспотевшими от нервов ладонями по такой же мокрой спине, целовал покусанные тонкие губы и острые скулы, покрытые щетиной,
В тюрьме все это было нормой, но на воле законы социума оказались несколько иными. У Алекса все еще была жена и ребенок, а Майкл вроде как был влюблен в Сару. Линкольн все еще не рассказывал о своей родственной половинке, отдавая всего себя брату и спасению Л-Джея, Сара пыталась разобраться с видениями соулмейта, каждый раз теряя связь в самый последний момент, а Вероника, бывшая возлюбленной Барроуза, гнила в гробу. Замкнутый круг с каждым днем набирал обороты, затягивая в свой омут каждого, кто посмел хоть раз в него вступить.
*
Когда липовый агент-друг вытаскивает всю компанию из тюрьмы, заставляя шантажом доставить ему Сциллу, всё вроде как устаканивается. Майкл тактично молчит, общаясь с Алексом только по делу, сам Махоун придерживается той же политики, а Линкольн постепенно смиряется с ролью отвергнутого своей второй половинкой. Все рушится так же внезапно, как и начинается. В один момент тормоза срываются, Алекс прижимает Скофилда к стене, а после раскладывает прямо там, на складе, скидывая со стола все приборы и пользуясь случаем, что на ближайшие пару часов они с инженером одни. Майкл в очередной раз тонет и в этот раз добровольно позволяет омуту затянуть себя.
========== Франциско Рамон/Хартли Рэтэуэй ==========
– … и потом в комнату входит Хартли-я-вас-всех-сожру-за-Уэллса-Рэтэуэй и говорит, что я, видите ли, недостаточно квалифицирован для этой сделки. Нет, Кейтлин, представь. Я и недостаточно квалифицирован. Да эти два понятия вообще не должны быть в одном предложении!
– Ох, Циско, тебе пора взрослеть. – Сноу устало улыбнулась, потирая красные от недосыпа глаза и потянулась; девушка работала над новой сывороткой без перерыва уже вторые сутки и состояние собственное у неё было, мягко говоря, каверзное, а от нытья Рамона голова начинала ныть с новой силой. – Неужели тебе не ясно, что он просто “дергает тебя за косички”?
– Что? – Франциско завис на секунду, а после его глаза расширились в понимании. – Нет, ты что. Нет, Кейтлин, о чем ты вообще?! Этот мелкий глист, жук и поклонник доктора Уэллса во всех мыслях и религиях не стал бы. Слушай, тот факт, что он гей, не говорит о том, что он станет срываться во все тяжкие и приставать ко мне. Кейтлин, да это же бред! Ты ведь сама видела эти его взгляды в сторону Харрисона. Да у меня от них по спине мурашки бегут потому….
– Потому, что они горячие и я тебя прекрасно понимаю. – Сноу тихо буркнула себе под нос и улыбнулась, наблюдая за совершенно ничего не замечающим парнем.
– … что он готов его сожрать, не иначе. Мне страшно, понимаешь? Я каждый день просыпаюсь в холодном поту и дрожи от этих взглядов.
– О!
– Ну нет, боже, я не это имел ввиду. От страха, Кейт, от с-т-р-а-х-а.
“Там явно лишняя первая буква” – Сноу хмыкнула. Большинство людей считают, что женская логика слишком непонятная и сложная, совершенно нелогичная и неправильная. Но даже несмотря на это, женщины всегда безошибочно определяют любовный интерес в ком-то. Жаль, правда, что на себя это не действует, отдаленно подумала Сноу и покачала головой. Циско продолжал что-то увлеченно вещать о мерзости Хартли, о его красивых глазах – Кейт явно упустила момент – и о том, что сегодня вышла новая серия Netflix. И продолжил бы, не появись на пороге сам виновник произошедшего:
– Цискито, твой бессмысленный треп действует мне на нервы. Заткнись.
– А ты заткни меня, Рэтэуэй.
С
*
– Мистер Рамон, зайдите ко мне в кабинет, – Уэллс угрожающе блеснул очками в сторону мексиканца и развернулся, покидая лабораторию, - живо.
– Оу, – Циско сглотнул, - а почему я?
– Глупый маленький Цискито, - Хартли гадко хмыкнул, нарочито растягивая гласные, - наконец показал доктору Уэллсу, что ничего не стоит. Пока-пока, шоколадный мальчик.
Рамон невольно дернулся, стараясь подавить рвущийся из груди рык и дернулся, поднимая подбородок и гордо прошел мимо Рэтэуэя в кабинет. Хартли цокнул, поправил очки легким движением и сверкнул очками точь-в-точь так же, как это сделал Харрисон пару минут назад.
Легенда о двух половинках души, сведённых вместе самой госпожой Судьбой уходит вглубь истории китайских мудрецов. Многие годы монахи рассказывали её и передавали из поколения в поколение в надежде, что однажды люди найдут способ увидеть её, а не только почувствовать. Мистическая красная нить тянется от одного человека к другому, скрепляя навсегда их души и тела, не давая расходиться и терять пылкость чувств. У некоторых людей эти чувства выражаются не только любовью.
Красная нить крепится к самой важной части человеческого тела, крепится к сердцу, пересекает груди насквозь и оплетает столь важный орган, сжимая его каждый раз, стоит обидеть свою вторую половинку. Если же человек еще безымянен, одинок, то нить без спросу тянется в сторону своей идентичной части, сжимает грудь в тиски и не дает дышать.
В момент встречи, соулмейты позволяют нитям сплестись, даря душам и телам спокойствие. Тонкая красная превращается в толстую кроваво-алую, оплетая обоих владельцев, скрепляя их запястья на манере наручников, а после исчезает, оставляя лишь легкое покалывание и едва видный красный оттенок в форме тонкой паутинки на кончике мизинцев.
Циско предпочитал науку, любил её и боготворил. Он предпочитал вечерами шерстить книги о квантовой физике и термодинамике, нежели шляться по улицам в компании какой-либо девчонки или парня. Носиться по дому с толстым учебником по нано-квантовом строении частиц, часами составлять конспекты и собирать маленькие двигатели, а не пускать время и деньги на ветер, стараясь выделиться перед кем-то. Франциско Рамон выделялся только своим умом и юмором, покорял характером и харизмой, а не дешевым авторитетом. Хартли Рэтэуэй стал для Циско загадкой. Парень из богатой семьи, вышвырнутый её же за непослушание и с позором изгнанный, при этом униженный тем, что предпочитал компании смазливой девчонки парня или мужчину. Хартли покорял и отталкивал одновременно. Он был мерзким, но интересным, он был привлекательным, но таким козлом, он мог похвалить, а после тут же унизить, растоптав тебя о стену и опустив ниже плинтуса. Циско с треском провалился, пытаясь подружиться с холодным красавцем. И да, Рамон совершенно не отрицал, что Хартли вполне милый. На лицо, конечно. А еще с ним можно было поговорить как с нормальным парнем. Он, оставаясь таким же гондоном, умудрялся заманивать людей в свои сети и очаровывать. Циско хотел с ним подружиться, правда хотел, но ехидная задница Рэтэуэя, который, кажется, мог быть человеком только перед Уэллсом, разорвал все шансы в клочья. А еще рядом с очкастым Рамон чувствовал, как его сердце не просто быстро бьется, а сходит с ума. Колотится с такой силой, будто хочет вырваться из грудной клетки и сбежать, помахав напоследок платочком. Первые два раза, когда аномальная активность собственного органа кровотока активизировалась, Циско прибегал к Сноу. Девушка провела анализы, добрые часа два мучила мексиканца различными тестами, а после со спокойной душой отпустила и посоветовала хорошенько подумать и осознать свое отношение к Хартли. В тот вечер Рамон впервые понял, что Рэтэуэй реально козел.