СОУН
Шрифт:
«Может, я уже начинаю сходить с ума?» – пронеслось у неё в голове, но араб сделал несколько шагов ей навстречу и заговорил мягким приветливым голосом.
– Здравствуй, Мира Лайт! Меня зовут Салман ибн Хамад Аль Халифа. Это, пожалуй, всё, что тебе нужно обо мне знать, пока. Ты просмотрела запись Брюса МакМастера?
Мира рассеяно кивнула и немигающим взглядом уставилась на гостя, соображая, уж не призрак ли он?
– Не удивляйся, – словно бы прочитав её мысли, продолжала незнакомец, – я такой же реальный человек, как и ты, но ты и сама всё скоро поймёшь. А у меня слишком мало времени. Я пришёл сюда за одной вещью, которую ты должна мне отдать. Она находится вон в том сейфе, – и араб указал на зеркальный шкаф.
Поражённая Мира
– Будь добра, дай мне то, что находится в сейфе, вон за той зеркальной дверцей. Разве господин МакМастер не предупредил тебя о моём визите?
– П-п-редупредил, – с трудом выдавила из себя Мира и, как во сне, шатаясь, медленно встала, направившись к шкафу.
За зеркальной дверцей, действительно, находился сейф. Она подставила лицо под луч идентификатора и без труда открыла его. Внутри небольшого тёмного ящика сейфа радужным сиянием переливалась странная полупрозрачная сфера, бурлящая разноцветными, плавно перетекающими друг в друга струйками чего-то светящегося.
Несколько долгих секунд Мира, как заворожённая, любовалась этим странным и прекрасным объектом, потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, взяла его в руки. От прикосновения к шару её будто током ударило: по всему телу пробежала дрожь, а в глазах появились разноцветные круги и искры. Она повернулась к гостю и тихо спросила:
– Что это?
– Это и есть Соун, – спокойно ответил тот и принял из рук Миры радужный объект.
Спрятав шар в тёмную сумку, араб протянул ей странный медальон на чёрном шёлковом шнурке. Медальон был изготовлен из какого-то белого минерала, тоже переливающегося радужным светом, и имел форму разломанного пополам круга, причём, сама линия разлома была не ровной, а зигзагообразной.
– Возьми этот знак, – сказала ей незнакомец, протягивая медальон. – Это только половина ключа. Тебе предстоит найти и вторую половину.
– Что это за камень? – прошептала восхищённая Мира.
– Благородный опал. В старину его называли «лунный камень», – ответил гость, – так что и искать его тебе придётся тоже на Луне. Торопись, у тебя не так много времени. Не позднее, чем через месяц, вторая половина ключа должна быть у тебя, иначе ты навсегда потеряешь Соун!
– Как же я найду его? – недоумевала Мира.
– Не волнуйся, – успокоил араб, – он сам найдёт тебя. И помни, ты не можешь его ни купить, ни украсть, ни получить в подарок. Ты обретёшь его с помощью хитрости, но никто не должен будет заметить твой обман. А теперь мне пора уходить. Торопись и следуй своей судьбе! До скорой встречи! Я буду ждать тебя! Торопись!
С этими словами таинственный гость резко повернулся и скрылся за дверью туалетной комнаты. Несколько минут Мира стояла как вкопанная, пытаясь понять, что же с ней только что произошло, но, наконец, взяв себя в руки, она помчалась вслед за ним. Ей так хотелось его подробней обо всём расспросить.
– Подождите! – крикнула она и принялась стучать в заветную дверь, но ответа не последовало. Наконец, после нескольких мучительных минут безуспешных попыток достучаться, он набралась мужества и решила распахнуть дверь, стараясь не смотреть прямо и беспрестанно извиняясь, но в этом не было никакого смысла, так как комната была абсолютно пуста.
* * *
Президент Южной Конфедерации Хантер Вильям Хард пребывал в весьма приподнятом расположении духа. Бегло произведя осмотр новейших образцов вооружения и военной техники, он целиком переключился на изучение доклада о возможностях нового нейропсихического метода ведения боя. И хотя идея, безусловно, нравилась ему, он даже находил её просто блестящей (надо же! выиграть сражение без единого выстрела!); всё же сама мысль о том, чтобы вовсе отказаться от применения военной силы, ничуть не радовала его.
На самом деле его волновала не предстоящая схватка,
«Что станет слава Александра Македонского, так и не успевшего покорить даже известную ему часть мира, по сравнению с моей? – мечтательно размышлял он о желанном будущем. – А Божественный Юлий? Из всех его воспетых подвигов только два поистине достойны сколь либо серьёзного внимания – это победа над Галлией и Египтом, с Клеопатрой в нагрузку. А Непобедимый Ганнибал? Что толку в том, что он перешёл на своих слонах через Альпы? Дошёл до стен Рима, постоял, постоял и убрался восвояси. Ну, кто так делает? Неудивительно, что после Карфаген был стёрт с лица Земли. Единственный, кого я бы мог уважать, был Чингисхан, но он был диким варваром и не понимал, что разграбление и сжигание дотла городов противника не есть окончательная победа. Нет, пожалуй, он тоже не достоин моего уважения. Ну, кто там у нас ещё метил в покорители мира? Наполеон? Ну, о нём и говорить не стоит! Кукольный генерал, покоривший жалкую горстку почти беззащитных городов и так и не сумевший удержать власть более двух десятков лет! Гитлер? Вот у кого была блестящая идея, жаль только, что голова у него была не такая светлая, как идеалы! Да, у него, действительно есть, чему поучиться, и, наверное, проблема его заключалась не столько в голове, сколько в слишком большом количестве врагов, которыми он был окружён со всех сторон. Мне в этом отношении повезло значительно больше: враг у меня всего один, тылы защищены, а вооружения больше чем достаточно, и когда этот самовлюблённый идиот Свамп, так любящий корчить из себя аристократа, доставит мне объект, о котором он мне уже все уши прожужжал, я стану совершенно непобедимым! Жаль только, что та лёгкость, с которой я одержу эту победу, омрачит мою славу Великого завоевателя!».
Бросив последний взгляд на свою военную мощь, он отправился в подводную резиденцию, чтобы обсудить со своими генералами план нападения на Северную конфедерацию.
Не смотря на то, что в распоряжении Харда находилось больше десятка вполне комфортабельных (если не сказать – роскошных) резиденций, свои совещания предпочитал проводить именно в этой подводной крепости, названной им Нонсенс-сити, так как считал её наиболее надёжной и недоступной для потенциальных лазутчиков.
Собственно говоря, «резиденцией» Нонсенс-сити можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, это был хорошо укреплённый бункер, большая часть которого многочисленными извилистыми коридорами уходила глубоко в недра подводной скалы, а несколько прикреплённых к скале построек, официально называвшихся президентской резиденцией, выполняли, скорее, функцию прикрытия главного скального сооружения.
Субмарина плавно причалила к шлюзовому устройству, и Хард стремительной походкой направился в свой кабинет.
– Ваше превосходительство! – окликнул его секретарь. – Ваше превосходительство, к вам посетитель.
– Кто там ещё? – раздражённо рявкнул он.
– В приёмной дворца вас ожидает господин Свамп из СОУНа, – подобострастно ответил секретарь.
В планы Харда не входило показывать этому хорьку свой секретный бункер, придётся немного отложить заседание штаба. Хард бросил на секретаря уничижительный взгляд и, приказав направить посетителя в приёмный зал третьего надземного этажа, зашёл в кабину лифта и устремился вверх.
Маленький, жалкий и взъерошенный Арчибальд Свамп нервно мерил шагами приёмную и хрустел пальцами рук. Увидев Харда, он остановился и двинулся, было, ему навстречу, как бы желая что-то сказать, но вдруг осёкся, отступил и как-то сразу съёжился.
– Вы, кажется, хотели меня видеть, Свамп? – холодно произнёс Хард.
– Да, ваше превосходительство, – робко начал Свамп, – хотел. Тут, видите ли, какое дело…
– Не здесь! – отрезал Хард и, открыв дверь кабинета, чтобы впустить Свампа, и тут же захлопнув её, резко спросил, не отходя от плотно закрытой двери. – Добыл?