Соверен
Шрифт:
Внезапно какой-то звук заставил меня содрогнуться и сжать рукоять кинжала. В проеме арки темнела неясная фигура, точнее, две.
— Кто здесь? — окликнул я дрожащим голосом.
Из темноты, держась за руки, выступили Барак и Тамазин. Я едва не рассмеялся от облегчения. Вне сомнения, я помешал им целоваться, однако не испытывал особого раскаяния по этому поводу. В следующее мгновение я разглядел их лица, и веселость мою точно ветром сдуло. Барак был бледен как мел, а глаза Тамазин расширились от ужаса.
— Ради бога, что случилось? — выдохнул
— Тише, тише.
Барак схватил меня за руку и потащил в тень.
— Нельзя, чтобы нас увидели! — прошипел он.
— Но почему? Я не…
— Мы слишком долго гуляли, — одними губами произнес Барак. — А Тамазин запрещено выходить из дому по ночам.
— Все это ерунда. Скажите наконец…
— Мы кое-что видели, сэр, — прошептала Тамазин. — И, бог свидетель, лучше бы нам этого не видеть.
— Я знаю, что имел в виду Олдройд, — сообщил Барак. — Помните его слова? «Если у Генриха и Кэтрин Говард родится дитя, ему не бывать истинным наследником престола. Она знает об этом». Не представляю только, как ему стало об этом известно?
— О чем? Послушайте, сегодня я обнаружил в библиотеке Ренна нечто весьма интересное. Копию парламентского акта, в котором…
— Забудьте об этом! — нетерпеливо затряс головой Барак. — Слова Олдройда не имели никакого отношения к старым бумагам. Он говорил о том, что творится здесь и сейчас. А я могу сказать, что мы трое оказались в весьма скверной переделке.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Я в полном недоумении переводил взгляд с Барака на Тамазин. Барак напряженно вглядывался в темноту.
— Видишь кого-нибудь? — шепотом осведомилась Тамазин.
— Нет. Одному богу известно, куда он скрылся.
— Да о ком вы говорите? — с досадой вопросил я.
— Нам надо отыскать спокойное местечко, где мы сможем поговорить без помех, — повернулся ко мне Барак.
— Трапезная открыта всю ночь, — сообщила Тамазин. — Солдаты, сменяясь с караула, там отдыхают.
— Солдаты нам совершенно ни к чему, — усмехнулся Барак.
— Да может, сейчас там никого нет. В любом случае, мы можем сесть за самый дальний стол.
— А который сейчас час? — спросил я, внезапно осознав, что не имею представления о времени.
— Около двух, — сказал Барак. — Ладно, попробуем сунуться в трапезную.
— Может, вы наконец отбросите свою проклятую таинственность и объясните, что вас так напугало? — возвысил я голос.
Беспокойство, охватившее Барака и Тамазин, передалось мне в полной мере.
— Если мы ему расскажем, мы навлечем на него опасность, — проронила Тамазин, метнув на меня многозначительный взгляд.
— Он и так в опасности, так что терять ему нечего, — возразил Барак. — Идемте.
Он широким шагом направился к трапезной. Мы с Тамазин едва поспевали за ним.
Дверь и в самом деле оказалась открытой, просторное помещение заливал тусклый свет свечей, стоявших на столах. У самой двери несколько солдат пили пиво. Все прочие столы были пусты. Солдаты, уставшие после долгих часов,
— Думаю, нам стоит заказать по кружке эля, — заявил он и направился к утомленному слуге, сидевшему неподалеку от огромной бочки.
Мы с Тамазин опустились на скамью. Девушка склонила голову и закрыла лицо руками; белокурые волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Я заметил, что руки ее слегка дрожат. Как видно, она и в самом деле испугалась не на штуку.
Вернулся Барак с тремя кружками в руках. Он опустился на скамью рядом с Тамазин так, чтобы дверь все время была у него перед глазами. Я с нетерпением ожидал, когда он наконец соизволит заговорить, но он хранил молчание, прерываемое лишь тяжкими вздохами.
— Вы знаете, что сегодня после медвежьей травли состоялась соколиная охота, — изрек он наконец. — Мы с Тамазин были там. Вместе с несколькими клерками.
— Продолжайте, прошу вас.
— Все складывалось так хорошо, — покачав головой, подала голос Тамазин. — И на душе у меня было легко-легко. Сейчас даже трудно в это поверить.
— Да, поохотились мы на славу, — подхватил Барак. — А потом вновь зарядил дождь, и мы отправились в ближайшую деревню. Провели там весь день до вечера. Вернувшись в аббатство, заглянули к вам. Но вы спали без задних ног, и мы решили вас не будить. Зашли сюда, в трапезную, поужинали. А потом…
— Джек…
Тамазин, залившись румянцем, бросила на меня многозначительный взгляд.
— Я хочу рассказать ему все по порядку, Тэмми, — пожал плечами Барак. — Один из клерков снабдил меня ключами от конторы, которая постоянно пустует. И вот мы…
— О том, чем вы там занимались, не так трудно догадаться, — усмехнулся я. — Но что произошло после? Почему вы так испугались?
— Из конторы мы вышли примерно час назад. Тамазин давным-давно должна была вернуться в королевский особняк, она спит в помещении для слуг. Вот мы и думали, как бы ей туда пробраться. У дверей ведь стоит караул, и солдаты наверняка осыпали бы нас дурацкими шутками. А потом мы заметили дверь, около которой никого не было. С той стороны, где разместилась королева. Мы побежали туда, проверить, вдруг дверь окажется незапертой. Тут-то мы их и увидели.
— Кого?
Мой помощник и Тамазин как по команде огляделись по сторонам. Язык, казалось, прилип Бараку к нёбу.
— Помните того хлюста, Томаса Калпепера, которого мы вчера встретили на петушиных боях? — наконец выдавил он из себя. — Он еще был с Деремом?
— Конечно, помню. Вы еще сказали, что этот малый — один из камердинеров короля.
— Да, он неплохо устроился, — косо ухмыльнулся Барак. — Так вот, в дверях мы увидели его. Он прощался с королевой.
— С королевой?
— Рядом с ним стояла королева Кэтрин собственной персоной. Я-то никогда ее не видел, но Тамазин сразу ее узнала.