Соверен
Шрифт:
— И снова Рич, — пробормотал я и добавил, метнув взгляд на Барака: — Насколько мне известно, Кромвель тоже не чурался подобных методов.
— После того как Кромвеля казнили, многие его осведомители перешли на службу Ричу. Содержатели публичных домов за плату сообщают ему имена своих клиентов. О, для лорда Кромвеля такая мелкая рыбешка, как я, не представляла никакого интереса. А вот Рич — совсем другое дело. Вам известно, каковы мои служебные обязанности. В Лондоне я занимаюсь тем же, чем занимаюсь здесь, — размещаю придворных в королевских дворцах.
— Да-да.
— Вам,
— Так он шантажировал вас?
— Да, — вздохнул Крейк. — Сказал, если я не буду действовать в его интересах, он расскажет обо всем жене. А у моей супруги крутой нрав, сэр. Узнай она только неприглядную правду, немедленно оставит меня и всему свету растрезвонит о моих порочных наклонностях. И я больше никогда не увижу детей.
По щекам Крейка ручьями текли слезы, которых он, казалось, не замечал. Неожиданно он смахнул их и взглянул на меня с вызовом:
— Я выложил вам все, как на исповеди. Вы сами видите, мои тайны никак не связаны с похищением документов. Думаю, мне нет нужды предупреждать — если тайны эти выйдут наружу, вы навлечете на себя гнев Ричарда Рича. И разрушите мою жизнь.
— Рич и сейчас продолжает вас шантажировать?
— Да. Малеверер хочет приобрести дом в Лондоне. Дом этот расположен поблизости от Смитфилда и принадлежит короне. Рич всячески содействует Малевереру и требует от меня назначить за этот дом смехотворно низкую цену. А разницу между этой ценой и истинной стоимостью дома они с Малеверером поделят пополам.
— Думаю, Малеверер не уступит Ричу в алчности, — заметил я. — Здесь, в Йоркшире, он готов скупить чуть не все земли.
— О здешних его делах мне ничего не известно, сэр, клянусь вам, — замотал головой Крейк. — Умоляю, сохраните в тайне все, что вы от меня узнали.
— Я никому не скажу ни слова, мастер Крейк. Я понял, что ваши тайны не имеют ко мне ни малейшего касательства.
— Правда?
В покрасневших глазах Крейка вспыхнули огоньки надежды.
— Клянусь вам. Мне бы очень хотелось помочь вам выпутаться из сетей Рича. Я знаю на собственном опыте, что человек этот очень опасен.
Крейк испустил вздох облегчения.
— Я так вам признателен, так признателен… — пролепетал он. — И…
Он осекся, окончательно смешавшись.
— Что вы хотели сказать? — пришел я на помощь.
— Я думал, вы будете надо мной смеяться, — донесся до меня едва слышный шепот. — Любой другой на вашем месте…
Я смотрел на внезапно осунувшееся лицо Крейка и думал о том, какой мрак этот человек носит в своей душе. Впрочем. разве душевный мрак, сокрытый за респектабельной наружностью, такая
— Мне слишком хорошо известно, как больно ранят насмешки, — проронил я.
Я решил навестить Бродерика, а после воспроизвести королевское родословное древо и сопоставить его с тем, что говорилось в «Titulus Regulus» о происхождении Ричарда III. Успех изысканий, предпринятых мною в замке, окрылил меня, а разговор с Крейком, разрешивший еще одну загадку, прибавил уверенности.
У дверей камеры Бродерика стояли в карауле сержант Ликон и еще один солдат. Сержант сухо кивнул нам с Бараком.
— Все в порядке? — осведомился я.
— Да. Заключенный целый день лежит на своей кровати. С солдатом, которого я к нему приставил, даже словом не обмолвился.
— Мне удалось узнать, где он добыл яд, — не без гордости сообщил я и рассказал сержанту об открытии, сделанном в замке. — Думаю, Редвинтер вскоре вновь приступит к своим обязанностям, — заметил я напоследок.
— А я-то надеялся, что мы его больше не увидим, — буркнул Ликон.
— Боюсь, нам еще долго придется терпеть его общество, — вздохнул я. — Сержант, я должен поблагодарить вас и ваших людей, — произнес я после недолгого молчания. — Если бы не вы, встреча с медведем закончилась бы для меня весьма печально.
— Мы всего лишь выполняли свой долг, — пожал плечами Ликон. — Хотя, признаюсь, услышав крики, я сперва подумал, что это уловка. Ведь кто-то мог нарочно поднять переполох, чтобы отвлечь стражу и освободить Бродерика. Я не знал, что и делать. А потом наконец решился запереть заключенного и вместе со своими людьми бросился в церковь.
— Слава богу, вы приняли верное решение. Останься вы на своем посту, медведь разорвал бы меня на клочки.
Сержант кивнул, но взгляд его по-прежнему оставался холодным и неприязненным.
— Я много думал о том, что вы мне рассказали, сержант, — сделав над собой усилие, продолжал я. — Мне тяжело сознавать, что ваши родители лишились земли по моей вине. Боюсь, я вынес решение, не изучив должным образом все обстоятельства, связанные с передачей земель в аренду. У ваших родителей сохранились какие-либо документы, подтверждающие их права?
— Нет. — Он уныло покачал головой. — Все документы давным-давно утеряны. Но на протяжении нескольких поколений предки мои арендовали землю у монахов.
— Если бы нам удалось найти записи, которые это подтверждают, это многое изменило бы. Можно было бы добиться пересмотра дела.
— Мои родители не умеют ни читать, ни писать, — смущенно пробормотал сержант. — Они во всем полагаются на дядю, а он, честно говоря, тоже не слишком большой грамотей. И уж конечно, услуги стряпчего им не по карману.
— А когда они должны будут покинуть свою ферму?
— Через шесть месяцев, — вздохнул сержант. — Не позднее дня весеннего равноденствия.
— Послушайте, я чувствую свою ответственность за это дело. После возвращения в Лондон я могу оказать вам помощь. Если хотите, конечно.