Соверен

Сэнсом Кристофер Дж.

Когда мы свернули на улицу, носящую название Питер-гейт, до нас донеслись пронзительные вопли. Обернувшись, мы увидели четырех оборванных нищих, которые со всех ног бежали по мостовой. По пятам за ними мчались три человека в чиновничьих мантиях, с толстыми березовыми прутами в руках. Воздев руки над головой, нищие пытались защититься от града ударов, которыми осыпали их преследователи. Странная процессия пронеслась мимо нас и свернула к реке, разделявшей город на две части.

— Как видно, эти люди выгоняют нищих прочь из города, — заметил

я.

Барак проводил глазами нищих, которых преследователи загнали на большой каменный мост.

— Как же эти бедолаги будут жить за пределами города? — не без сочувствия спросил он. — Посреди лесов и полей не у кого просить милостыню.

В молчании мы дошли до навесной башни над воротами Бутхэм. Отрубленные головы, выставленные на шестах, исчезли, а вместе с ними исчез и тошнотворный запах гниющей плоти.

— Ни нищих, ни падали, — изрек Барак. — Город и в самом деле прихорашивается к приезду короля.

«Любопытно, не снимут ли с башни скелет Эска?» — пронеслось у меня в голове.

Впрочем, король вряд ли удостоит своим посещением столь унылое и неприглядное место, как тюремный замок.

Несмотря на дождь и сгущавшуюся темноту, в аббатстве по-прежнему кипела работа. Со всех сторон доносился визг пил и стук молотков, работники заканчивали сооружение гигантских шатров, вбивая последние колышки и натягивая веревки. Мне припомнились столь же великолепные шатры, которые я видел на картинах, изображавших поле золотой парчи.

Внутренний двор, истоптанный множеством ног и копыт, представлял собой настоящее месиво. Я впервые наблюдал, как люди работают посреди такого моря грязи. В этих условиях дренаж явно представлял весьма серьезную проблему. Я заметил, как несколько рабочих, покрытых грязью с ног до головы, роют вокруг одного из павильонов канаву, которая, расширяясь, соединялась с длинным рвом. Как видно, дело не слишком ладилось, потому что рабочие беспрестанно чертыхались; голоса их сливались с голосами чиновников, которые, стоя на крыльце особняка, обсуждали какой-то план, нарисованный на листе пергамента. Протолкавшись к дверям, мы сказали часовому, что нам необходимо увидеть сэра Уильяма Малеверера.

— Его здесь нет, сэр, — ответил часовой. — Он выехал навстречу королевскому кортежу. Скорее всего, в Леконфилд.

— Это далеко отсюда?

— Тридцать миль. Сэр Уильям получил срочный вызов. Но завтра утром он вернется в Йорк.

— А королевский коронер здесь? — осведомился я после минутного колебания. — Господин Арчболд?

— Нет, он уехал вместе с сэром Уильямом.

— Сегодня утром люди сэра Уильяма привели в аббатство мальчика, служившего подмастерьем у стекольщика, — не унимался я. — Сэр Уильям намеревался подвергнуть его допросу. Возможно, вместе с мальчиком в аббатство доставили женщину-служанку. Вы не знаете, что с ними случилось?

— А вам они на что сдались? — подозрительно уставился на меня часовой.

— Мы присутствовали при аресте подмастерья. Я кое-что заметил и хочу сообщить об этом сэру

Уильяму.

— Мальчишка сидит под замком. Сэр Уильям строго-настрого приказал не выпускать его до своего возращения. А служанку отпустили домой. Сэр Уильям успел ее допросить и уже хотел приняться за мальчика, когда ему пришла срочная депеша.

— Могу я отправить сэру Уильяму письмо?

— В такую скверную погоду самому проворному гонцу понадобится несколько часов, чтобы добраться до Леконфилд а и отыскать там сэра Уильяма. Думаю, лучше вам будет подождать до утра. Наверняка сэр Уильям не станет задерживаться.

— Что ж, полагаю, вы правы, — не стал спорить я. — Мы подождем до завтра. Прошу вас, как только увидите сэра Уильяма, передайте ему, что мастер Шардлейк хочет срочно его увидеть и сообщить нечто важное, связанное с подмастерьем стекольщика. Завтра утром я буду здесь.

После разговора с часовым нам ничего не оставалось, кроме как вернуться в свои каморки. Мы двинулись вдоль церковной стены: несмотря на дождь, у меня не было ни малейшего желания воспользоваться более коротким путем и пройти через церковь. Я обратил внимание, что повозка стекольщика исчезла.

— Зря вы меня не послушались, — заявил Барак. — Я же хотел без проволочек вернуться в аббатство и передать Малевереру записку.

— Спасибо, что любезно напомнили мне о моей оплошности, — сухо проронил я. — Возможно, я навлек на свою голову серьезные неприятности. Хотел бы я знать, зачем Малевереру понадобилось бросать все и ехать навстречу королевской свите? Господи боже, неужели дело оказалось настолько серьезным, что он решил срочно сообщить о нем Тайному совету?

— А одним из членов Тайного совета является наш старый приятель Ричард Рич.

— Ох, один звук этого имени нагоняет на меня тоску, — вздохнул я. — Господи, и зачем только я ввязался в это дело!

В припадке бессильной ярости я пнул обрезок доски, попавшийся мне под ноги. В следующее мгновение щеки мои залил румянец смущения, ибо из темноты возникла дородная фигура господина Крейка, закутанного в плащ с капюшоном. Он осторожно переступал по скользким доскам. Приблизившись к нам, он просиял улыбкой, сделав вид, что не заметил моей нелепой выходки.

— Скверная погода, джентльмены, — произнес он.

— Да, хуже некуда, — откликнулся я. — Вижу, повозку стекольщика успели убрать.

— Сэр Уильям приказал ее обыскать, — кивнул Крейк. — Одному богу известно, что взбрело ему в голову. Я слышал, сегодня утром кто-то запер вас в ризнице, — сказал он, и в глазах его вспыхнули любопытные огоньки. — Надеюсь, вы просидели там не слишком долго?

— Глупейший случай, — пожал я плечами. — Мы уже успели об этом забыть.

— Рад слышать, — улыбнулся Крейк. — Гибель стекольщика наделала в аббатстве немало переполоха. Сэр Уильям уже вызывал меня к себе. Приказал рассказать все, что мне известно об этом событии. Боюсь, дело здесь нечисто, джентльмены, — многозначительно изрек он.