Совершенная crazy
Шрифт:
– «Дорогая! Я так больше жить не могу. Кругом ложь и притворство. Я ухожу, чтобы начать новую жизнь. Пока поживу в ординаторской. Прощай! Не твой ГГГ».
– Он бросил меня? – спросила Полина.
– Думаю, да, – кивнул Славка.
– Одну?! Без денег?! С грудным ребёнком?!!
– С двумя грудными детьми, если вы имеете в виду Криса и Нелли, – вежливо уточнил Орлик.
– Скотина, – прошептала Полина. – Где он там «поживёт»?!
– В ор-ди-на-тор-ской, – по слогам прочитал Славка сложное слово.
– Но в ординаторской
– Ничем не могу помочь, – развёл руками Славка. – В ординаторской всегда кто-то живёт!
– Я покончу с собой, – с ледяным спокойствием заявила Полина, развернулась, и, держа спину прямо, ушла в дом.
– Её нельзя оставлять одну! – шепнула Лидия Славке и ринулась за Полиной. – Постойте, постойте! Я знаю пару изящных способов самоубийств, при которых совсем не страдает внешность!
– Изящных?.. – заинтересовалась Полина.
– Да, да! Берёте бутылку ликёра, одеваете вечернее платье, зажигаете ароматические свечи, включаете музыку и звоните парням из эскорта…
Разговор затих в недрах огромного холла, а Орлик вдруг почувствовал, что дико устал. Он побрёл в свою комнату в надежде уединиться, собраться с мыслями и решить, что делать дальше.
Как мог Гошин, устроив из дома тюрьму для гостей, так малодушно сбежать в ординаторскую?
Уж если на то пошло, то главным источником лжи и притворства был он сам, – начиная от тайной связи с сестрой Полины и заканчивая своей деятельностью пластического хирурга, помогавшего людям обмануть природу и время.
И зачем он уволил Ксюню, если собрался уйти из дома?! Чтобы показать свою власть? Продемонстрировать, кто в доме хозяин после смерти старухи?
С этими мыслями Славка брёл в свою комнату, и в голове у него, словно черти дрова пилили. Болела она, что ли?!
Орлик понятия не имел, как болит голова и чем её лечить.
Обращаться к Фрадкину категорически не хотелось. Что он понимает в его голове? Вот Марья Вольфрамовна понимала. Она говорила: если что-то болит, нужно выпить тёплого чаю с лимоном и подумать о хорошем. О мире во всём мире, например. Или чтобы в Африке никогда не случалось засухи, а в Якутии наводнений…
Чай можно было раздобыть только на кухне, поэтому Славка резко изменил маршрут.
Возле барной стойки крутился Крис. Он что-то наливал в высокий бокал, что-то насыпал, взбалтывал и украшал мятой. В довершение всего он вдруг поджёг эту адскую смесь.
Синее пламя вспыхнуло и погасло, оставив в воздухе запах корицы и маленького пожарища.
– Кого травить собрался? – рявкнул Славка мужским голосом.
Крис не вызывал у него ни благоговения, ни уважения.
Знаменитый ви-джей подпрыгнул, разлил любовно наведённую смесь и бросился наутёк от Славки через вторую сквозную дверь. От Орлика никто так резво не убегал, поэтому у него сработал рефлекс преследования. Он погнался за Крисом по бескрайним просторам дома с азартом
«Может, и правда, кого травануть собрался? – мелькнула шальная мысль. – Иначе с чего бы бросился удирать?»
Крис стремительно мчался, ловко маневрируя на поворотах. Славка почувствовал, что ещё чуть-чуть, и он потеряет его из вида.
Крис нырнул за какую-то дверь, но Орлик вовремя заметил вторую, выходящую из этого помещения, и перекрыл её, воткнув в бронзовую ручку ножку стула.
– Попался! – потирая руки, Славка зашёл через другую дверь.
Комната оказалась огромной бильярдной с тремя зелёными столами и большим баром с напитками. Крис, поняв, что попал в ловушку, прыгнул в центр стола и схватил кий на манер шпаги.
– Не подходи, – предупредил он Славку.
Единственным кружком, который Славка совсем недолго посещал в детстве, была секция фехтования. Киев вокруг было навалом, Орлик схватил один, заскочил на стол и двумя движениями уложил Криса на лопатки, пригвоздив к столу мелованным остриём.
– Чего бегаем? – ласково поинтересовался он у ви-джея.
– Так это… от следователей все бегают, – тяжело дыша, сказал Крис. – Даже звёзды!
– Виноватые звёзды бегают, – уточнил Славка. – В чём ты провинился, звездень?!
– А то тебе подружка не рассказала!
– Рассказала, но я забыла.
– Как непрофессионально! – Крис оттолкнул Славкину руку с кием и сел на стол. – Да, это я фотографировал на том дне рождении пьяного Горазона! Я!
– Зачем?
– Что значит – зачем?!
– Не прикидывайся придурком! Зачем ты крысятничал в доме собственной бабки?
– А то ты сама не догоняешь?
Чтобы он не отвечал больше вопросом на вопрос, Славка дал ему легонько под дых. Крис согнулся, закашлялся, но с дурной привычкой немедленно покончил.
– Мне нужны были деньги, – сдавленным голосом объяснил он. – И я согласился сделать для одного известного журнала снимки со дня рождения Иды Григорьевны Гошиной. Конечно, я не предполагал, что они получатся такими скандальными. А когда снял драку Горазона с Башкой, раздетых гостей в бассейне из которых все – знаменитости, да ещё бабку в боди, а потом… А потом неудавшийся трюк актёра, – я понял, что у меня в руках бомба и потребовал от редактора миллион долларов. Он согласился! Он согласился, но…
– Но в последний момент ты испугался продавать фотографии, – догадался Славка. – Испугался, что тебя вычислит Ида Григорьевна, или даже следствие. Испугался допросов, вызовов в милицию и прокуратуру. Ведь всё было шито-крыто: смерть Горазона признана несчастным случаем. А наличие фотографий, проданных СМИ за бешеные деньги наводило на мысль о подстроенности «несчастного случая»!
– Да, я испугался! Миллион долларов – очень большие деньги, и меня могли заподозрить в том, что это я спустил воду в бассейне, чтобы сделать сенсационный снимок!