Совершенно секретно
Шрифт:
Итак, в утверждении Фардобина, как мы видим, не может быть ничего уникального, тем более — неправдоподобного. Китайские вельможи в любые времена отличались крайней, прямо-таки басенной жадностью, за лишний грош готовы были удавиться, а уж за мешок золота с легкостью изменили бы все свои жизненные принципы. Междоусобица 20-х годов этому способствовала настолько, что коммунистам не стоило бы особого труда присоединить Поднебесную к бывшей Российской Империи, дело было только в соответствующей товару цене. Но договор между советскими вождями и западными магнатами не предусматривал такой возможности, и потому советской разведке приходилось ограничиться разведением интриг и тайному провоцированию гражданской войны в Китае с неведомым и для них самих результатом. Однако игра стоила свеч, и скоро мы узнаем, почему.
Советская разведка в Китае оперировала большими финансовыми средствами, но применить эти средства в полном объеме не представлялось возможным в силу вышеизложенных причин. Если бы понадобилось, то сам Чжан Цзолин поставил бы всю свою армию под красные знамена международного большевизма за одну короткую ночь. Но тогда снова пришлось бы говорить о вмешательстве Советов в чужие дела. Фардобин утверждает, что был подкуплен только
Впрочем, из книги Фардобина явствует, что политику в Китае делали вовсе не правительства заинтересованных государств, а исключительно второстепенные для Большой Политики силы. С советской стороны это было якобы руководство Дальневосточного военного округа, с японской — главное командование японской армии в Корее (позже — японская Маньчжурская армия), которое в какой-то момент начало проводить на континенте свою собственную, отличную от правительства в Токио, политику. Мнения центрального китайского правительства Чай Канши никто даже не спрашивал — всё упиралось в независимого от него генерала (позже — маршала) Чжан Цзолина, который получал деньги и от русских, и от японцев, и почти до самой своей смерти (вызванной взрывом бомбы под вагоном поезда, в котором он ехал) относительно успешно выполнял заказы своих "нанимателей". Однако со временем он потерял всю свою перспективность, так как старику стали надоедать эти игры, хотелось покоя и стабильности. Версий о причинах и заказчиках его убийства много, и все они блещут определенным остроумием, и в этом плане верится также и Фардобину, тем более что Чжан Сюэлян не первый в плеяде царственных отцеубийц, вошедших в мировую историю.
"…Решение о выделении средств на вербовку наследника маньчжурского правителя, — писал Фардобин в своей книге, — было принято лично начальником Дальневосточного управления НКВД комиссаром госбезопасности 2-го ранга Наумом Иосифовичем Комаровым…3 марта 1928 года во дворе управления на два грузовика были погружены тридцать трехпудовых ящиков с золотом из спецфонда 3-го отделения Секретно-политического отдела ГУГБ, подчиняющегося непосредственно Комарову и в сопровождении усиленной охраны отправлены в Благовещенск. Вся операция была настолько засекречена, что после нее не сохранилось практически никаких документов, однако я знал, что получателем ценного груза был мукденский коммерсант Даниэль Колт — псевдоним Григория Шанько (Шанько тогда "разрабатывал" Чжан Сюэляна, крайне недовольного тем, что его папаша собирался сдать Пекин гоминьдановцам, хотя получил от японцев деньги на перевооружение своей армии. Японцы не доверяли наследнику, он это прекрасно знал, и потому искал сочувствия в противоположном лагере, так как для него не было секретом, что дела дальневосточного советского руководства не имеют совсем ничего общего с действительной политикой Москвы, направленной на поддержку китайских коммунистов, и самым большим и искренним другом китайских "удельных князей" типа Чжан Цзолина на данном этапе являются вовсе не японцы, англичане или американцы, а именно дальневосточное ГПУ. Впоследствии он "водил дружбу" с Блюхером, который по своей должности и влиянию был военным диктатором всего Дальнего Востока, и даже посещал с визитами Владивосток и Хабаровск, информируя советское руководство об этапах создания японцами марионеточного государства Маньчжоу-Го).
Но золото отправлялось не только из Хабаровска, но и из Владивостока. Замах был настолько велик, что обеспечением секретности занялся Специальный отдел Приморского УГБ, и в результате японцы ни о чем не догадывались вплоть до самой смерти Чжан Цзолина. Но и тогда они не могли поверить в то, что мы просто купили всех китайцев, которые при других условиях могли бы стать их союзниками, увели этих союзников у них из-под самого носа, "перебив" звонкой монетой, короче, оставили бедного императора Хирохито в дураках. И уж ни за что бы они не поверили в то, что в этом помогли нам многие из их соотечественников, в том числе и высокопоставленных. Одним из таких был адъютант советника Чжан Цзолина — Доихара Кендзи, полковник разведывательного отдела японского генерального штаба…"
Глава 4. На сопках Манчжурии: полковник Доихара
Личность Доихара Кендзи заслуживает отдельного рассмотрения, и на страницах данного исследования в полной мере это сделать было бы очень затруднительно. Но если поверить Фардобину и хоть на мгновение допустить, что Кендзи был платным агентом НКВД, то тогда следует признать, что, во-первых, знаменитый на весь мир Рихард Зорге был для хрущевской пропаганды кем-то вроде сталинского Стаханова, а во вторых, весь честной японский народ вместе со своим не слишком сообразительным императором до самого конца второй мировой войны находился в заложниках у таких отъявленных хапуг и мошенников, которые по беспринципности и лицемерию превосходили даже своих "нанимателей" — русских большевиков. Ведь Доихара Кендзи, по распространенной версии, был самым главным проводником идей потерявшего всяческую политическую объективность японского премьер-министра Танаки, он был глазами и ушами японской армии на континенте за пределами Кореи, он был в конце концов самым
Бьющая в глаза лубочность этого утверждения не позволяет сходу принять его на веру даже хоть в какой-то части, однако поразмыслив над ним более продолжительное время, можно заметить, что прорех и хвостов в этой версии не так уж и много, как кажется на первый взгляд. Стоит вспомнить примеры аналогичного свойства и характера, например историю "атомного шпионажа" — тогда на Сталина работал чуть ли не весь научно-технический персонал американского "Манхеттенского проекта". Есть еще более вопиющий пример: глава британской контрразведки и один из "архитекторов" ЦРУ Ким Филби — был также одним из самых продуктивных агентов Советов. Да что там Филби — поговаривают, что сам Мартин Борман передавал самую секретную гитлеровскую информацию прямиком в Москву начиная с самого начала своей нацистской карьеры, по крайней мере эта версия солидными историками отвергается не особенно активно. Вот и получается, что ничего невероятного в утверждении Фордобина в том, что главарь всей японской разведки в довоенные времена Доихара Кендзи ни на секунду не раздумывал над предложением командования Особого отдела 5-й Дальневосточной армии посотрудничать с Советами, нет. Дело было только за качеством связи и количеством средств, отпускаемых заинтересованной стороной на развитие этого сотрудничества…
Можно запросто догадаться, что услуги одного полковника Доихары стоили Советам гораздо больше, чем всех "фыньтянских генералов" во главе с самим Чжан Сюэляном. Пронырливый японец был фактическим создателем государства (а потом и империи) Маньчжоу-Го, когда потребовалось, он с треском выгнал из Мукдена строптивого наследника "фынтянской клики", возомнившего себя властителем всего Китая, и заменил его прозябавшим в безвестности Генри Пу И — последним китайским императором, свергнутым в 1913 году антифеодальной революцией. Безвольный Пу И также заупрямился новому назначению, но у Доихары были средства заставить этого отставного монарха поработать на Японию. Советы в лице "красного дальневосточного короля" В.К.Блюхера с радостью пошли на эту замену, потому что Сюэлян свое предназначение выполнил, организовав небольшую войну с СССР в 1929 году, чем заставил московское руководство проявить должное внимание к охране дальневосточных границ Советской империи и тем самым пойти на усиление позиций в этом руководстве самого Блюхера. Теперь предстояла игра крупнее — опытному интригану, превосходно изучившему все тонкости восточной дипломатии в бытность главным военным советником центрального правительства Китая, удалось заманить в Маньчжурию гораздо более крупного хищника (Японию), успешная борьба с которым сулила поистине колоссальные козыри в не менее значительной борьбе за власть в самой Москве. И в этих условиях Доихара Кендзи был поистине незаменим.
"…Пока в самой Японии шли дебаты по поводу того, — повествует Фардобин далее, — стоит начинать в Китае какую-либо военную или политическую акцию, или не стоит, Квантунская армия самостоятельно приступила к планомерной оккупации всей Маньчжурии. Наибольшую угрозу для Японии представляла Великобритания, почувствовавшая, что ее собираются выкинуть с Дальнего Востока навсегда и готовившаяся вынести этот вопрос на обсуждение Лиги Наций, но это были проблемы советского и японского правительств. Ни Хондзио, [206] ни Блюхер не собирались останавливаться в достижении своих собственных целей. Однако хитрый японец и мысли не мог допустить, что его просто-напросто используют — в декабре 1931 года полковник Доихара под видом инспекции наиболее опасных участков границы посетил Благовещенск, где ему было выдано золото на подкуп китайского генерала Иру Ма, которого незадолго перед этим японские войска выбили из Цицикара. Ма отступил на север, здесь его и нашел Доихара и стал якобы уговаривать его перейти на сторону японцев, даже предложил ему почетный пост военного министра нового государства. Торговля продолжалась недолго, и в конце концов сошлись на миллионе долларов золотом. Хондзио полагал, что проблема решилась благодаря исключительно его дипломатическому гению и потому продолжал вынашивать планы "умиротворения" и других китайских генералов, которые с готовностью брался осуществить Доихара, имевший с каждой "сделки" десять процентов комиссионных.
206
Командующий Квантунской армией.
К началу 1932 года японская армия, не встречая особенного сопротивления ни со стороны китайцев, ни со стороны Советов, взяла под контроль всю территорию Маньчжурии, и таким образом первая часть плана Блюхера была осуществлена. Теперь нужно было приступать к нагнетанию обстановки на берегах Амура, и в этих условиях пришлось полагаться исключительно на своих японских "партнеров" — Доихара Кендзи и его помощника Итагаки Сейсиро, потому что русские руководители имевшихся к тому времени разведывательных резидентур в Харбине, Мукдене, Сеуле и Пекине погрязли в коррупции и интригах и частично были отозваны домой. Начался планомерный подкуп руководящего состава Квантунской армии, которые зачастую не имели никакого представления о том, от кого в конечном итоге получают деньги. Ящики с золотом переправлялись из Благовещенска в Нуньцзян на самолете и далее в Гирин под охраной особой команды полевой жандармерии. Таким образом за период с 1931 по 1934 год было переправлено около 20 тонн золота, [207] и можно сказать, что все это золото и обеспечило Блюхеру практически неограниченную власть на Дальнем Востоке, и звезда могущественного командарма закатилась только тогда, когда он, поверив в свое высшее предназначение, стал допускать одну ошибку за другой.
207
Существуют источники, в которых фигурируют 40, 50 и даже 100 тонн золота, однако все они внушают гораздо меньше доверия, чем рассматриваемый нами.