Советник

Готина Ольга

На очередном повороте я остановилась, вспоминая, где именно был вход в подвалы. Словно прочтя мои мысли, Вистан выступил вперед, сворачивая в нужно направлении и открывая дверь, за которой скрывалась ведущая вниз лестница.

Кажется, здесь стало даже темнее чем несколько часов назад. Я быстро спускалась по ступеням, подобрав платье, чтобы случайно не запнуться.

Стражников внизу прибавилось, как, в общем-то и пленников. Кто-то кричал, но разобрать слов было невозможно. Не раздумывая я двинулась вперед по коридору, туда, где должны были

допрашивать Ивет. В этот раз снаружи стояла стража Галена.

– Ваше величество? – удивились гвардейцы, увидев меня. Они прекрасно слышали приказ короля запереть меня в спальне, который тот отдал, прежде чем направиться сюда.

Наши силы вновь были не равны, со мной всего трое стражников, здесь же, в подвале, их куда больше. Пожелай Гален чтобы меня отсюда вывели, Вистан уже не сможет этому помешать.

Вместе с тем я понимала, что если не попаду в камеру сейчас же, то все мои усилия будут зря. Ивет достаточно хитра, чтобы попытаться настроить Галена против меня, а он… он достаточно глуп, чтобы поддаться и поверить.

– Откройте дверь, – велела я страже.

Те переглянулись, замешкавшись.

– Вы слышали, что сказала королева? – спросил Вистан, делая шаг вперед.

Один из стражей все же рискнул, но вместо того чтобы открыть дверь, несколько раз ударил в нее кулаком.

Та вскоре распахнулась и на пороге показался Йорк.

– Что у вас тут… – спросил было он и замолчал, увидев меня.

Из-за его плеча я прекрасно видела Ивет, которая теперь сидела на стуле. Заметив меня, та прищурилась и, не в силах скрыть ненависти, скривила губы.

– Она не оставит меня в покое, пока не убьет. Ты должен мне поверить! – истерические нотки давались ей легко. Едва выпалив это, Ивет разрыдалась.

Всего несколько часов назад ее глаза были сухими, несмотря на красные отметины на щеке, сейчас же слезы возникали с поразительной легкостью, хотя обращались с ней куда лучше. Мне самой захотелось ударить Ивет, стерев фальшивые эмоции с лица.

Пришлось подавить в себе это дикое желание, чтобы не сыграть на руку наглой фаворитке.

– Что ты здесь делаешь? – в проеме появился Гален, загородив собой Ивет.

Йорк отступил в сторону, и я смогла войти в камеру. Второй раз за вечер.

– А почему я не должна быть здесь? – я притворилась, словно и вовсе не знаю о его приказе запереть меня в покоях.

– Я во всем разберусь, – отрезал Гален, шагнув ближе и коснулся рукой моего локтя. Из-за его плеча я видела, как напряглась Ивет. – Тебе следует уйти.

Но уйти я не могла. Лихорадочно думая, как вывести Ивет на чистую воду, я оглядела камеру, словно могла найти ответ в этих серых стенах. Мне нужна была причина, что-то, что сорвет с Ивет маску и выведет ее на чистую воду, заставит разозлиться настолько, чтобы забыть обо всем. От запаха вновь подступила тошнота. Нет. Не время. И тут я поняла, что имела на руках все нужные карты.

Слабость не преступление. Я ухватилась за руку Галена, понимая, что сейчас должна действовать не силой,

а хитростью. Так же, как и Ивет.

– Я не могу, мне страшно. Что если они придут за мной? Я ношу твоего наследника.

Мои слова застали врасплох всех, но в особенности Галена, который давно не видел меня слабой и беззащитной, и конечно же Ивет, для которой и был разыгран спектакль. Пусть она поймет, что я успела обойти ее на несколько шагов вперед.

Порой сила женщины кроется в ее слабости.

– Она… она лжет! – Вскрикнула Ивет, все еще заходясь в фальшивых рыданиях. – Она узнала, что я забеременела и велела заточить сюда! Откуда тебе вообще знать, что ребенок от тебя? Не за этим ли она затащила тебя в свои покои. Ты ведь был ей не нужен!

Ее попытки оправдаться становились все более жалкими и непродуманными. Она не просто лгала ему о своем положении, пытаясь запутать, но и пыталась обвинить меня в измене. Страшнее всего было то, что сама того не ведая, она попала в цель.

Руки сжались в кулаки, но в этот раз сдержать гнев было не так-то просто.

Оставив растерянного Галена позади, я подошла к Ивет, которая заходилась в рыданиях, и отвесила ей пощечину. Ладонь обожгло, но оно того стоило. На меня смотрели полные гнева глаза.

– Лживая тварь! А откуда ему знать, что твой бастард от него? Ты ведь воспитывалась в приюте, где учили ублажать мужчин. Об этом ты рассказала?

Это оказалось для нее больнее пощечины. Ивет вскочила так резко, что я не успела даже отшатнуться. Ее руки вцепились в мои волосы, и мы вылетели из камеры. Я попыталась отцепить ее от себя и не удержалась на ногах, падая на пол. На помощь вновь пришел Вистан. Он сам схватил Ивет на волосы, заставив от растерянности отпустить меня. Обхватив ее поперек талии, Вистан оттащил актрису и поставил на ноги. Та извивалась в его руках, но вырваться не могла.

Норман возник рядом и помог мне подняться на ноги. Я догадывалась, что платье была безнадежно испорчено в пыли, не говоря уже о том, что творилось с моей прической. Но цель была достигнута, я показала Галену, что Ивет отнюдь не та невинная овечка, которой прикидывается.

Гален стоял на пороге камеры, переводя свой взгляд с меня на Ивет.

– А в темницах куда интересней, чем я предполагал, – послышался ироничный голос герцога Дорсета.

Он стоял посреди коридора, всего в шаге от всей кутерьмы, удерживаемый под руки двумя стражниками.

Я замерла, посмотрев на лицо герцога, а потом перевела взгляд на извивающуюся Ивет, что была всего в паре шагов от него. Может, я слишком ударилась головой?

– Зачем же вы отдали дочь в приют семейства Риверсов, герцог?

Спокойное выражение его лица тут же изменилось и в глазах, так похожих на глаза Ивет, мелькнула уже знакомая злость. Поджав губы, он оглянулся на Ивет, застывшую в руках Вистана.

– Зачем ты призналась, дура?

– А она и не признавалась, – обрадовала я герцога, – это сделали вы. Я всего лишь предположила.