Советская авиация в Отечественной войне

Журавлев Н. А.

Противник глубоко верил в прочность и надёжность своих технических сооружений. Он полагал, что у Красной Армии не хватит ни сил, ни средств, чтобы разрушить его укрепления, без чего в условиях Карельского перешейка невозможно развернуть наступление. Но последующие события опровергли эти надежды немецко-финского командования. Лётчики генерала Рыбальченко сумели заблаговременно разведать местонахождение оборонительных полос противника, хотя они и были тщательно замаскированы; вскрыли тип и характер инженерных сооружений врага и систему их взаимного расположения. Имея все эти данные, наше командование получило возможность правильно выбрать направление главного удара, определить необходимое количество

средств для прорыва обороны противника и тщательно рассчитать весь ход боевых действий. Данные воздушной разведки были исключительно ценными для наших артиллеристов и танкистов, пригодились они и лётчикам бомбардировочной авиации, которые по фотоснимкам опознавали местонахождение целей и наносили точнейшие удары по врагу с воздуха. Можно сказать, что без воздушной разведки нельзя было бы так отлично организовать и осуществить наступление Красной Армии на Карельском перешейке.

Истребительная авиация Ленинградского фронта также сыграла немалую роль в операциях по прорыву неприятельских укреплений на Карельском перешейке. Её заслуги состояли прежде всего в том, что она лишила противника возможности летать над нашей территорией; это обстоятельство и было одной из причин, обеспечивших достижение внезапности удара наших войск.

Второй заслугой наших истребителей явилось то, что на всём протяжении нашего наступления немецко-финские самолёты не смогли показаться над полем боя: там безраздельно господствовала доблестная советская авиация.

Естественно, что это исключало какие бы то ни было помехи в планомерном развитии наших боевых действий на земле и в воздухе; кто силён в воздухе, тот вообще силён. Наличие господства в воздухе создало, в частности, благоприятные условия для широкого применения крупных масс бомбардировочной авиации, в которой ощущалась очень большая потребность, потому что нужно было разрушить значительное количество мощных укреплений противника. Наши замечательные бомбардировщики «Ильюшин-4» и «Туполев-2» дали предметный урок врагу и доказали, что нет в мире таких укреплений, которые не пали бы под могучими ударами советской авиации.

Ещё накануне перехода войск Ленинградского фронта в наступление наши бомбардировщики нанесли мощные удары по вражеским оборонительным сооружениям.

Первый день наступления ознаменовался массовыми налетами нашей авиации на передний край обороны противника. На узком участке фронта, по целям, указанным нашим общевойсковым командованием, был нанесён одновременный удар силами 180 бомбардировщиков и такого же количества штурмовиков. Бомбардировка была настолько концентрированной и мощной, что земля дрожала как при землетрясении. Пленные единодушно утверждали, что такой мощи огня немцы и финны никогда ещё на себе не испытывали. Особенно удручающее впечатление на них произвело то обстоятельство, что их укрепления, в которые они так безгранично верили, не выдерживали ударов наших бомб и разрушались. Таким образом, наши бомбовые удары не только разрушили укрепления противника, но и убили у вражеской пехоты вару в свои силы и в возможность сопротивления.

Боевые действия советской авиации получили высокую оценку наших наземных войск. Благодаря тому, что войска противника были деморализованы ударами наших бомбардировщиков «ИЛ-4», советская пехота смогла быстро продвинуться через оборонительную полосу врага, преодолев его сопротивление. Как же могло быть иначе, если одновременно с ударом по переднему краю вражеской обороны крупные массы наших штурмовиков и бомбардировщиков обрушились на артиллерийские и миномётные позиции противника, а 140 самолётов подвергли бомбардировке штабы его 18-й и 2-й пехотных дивизий! Этими ударами у врага была дезорганизована вся система огня и нарушено управление войсками.

Наше

командование прекрасно понимало, что современная оборона крайне живуча и что в процессе борьбы внутри оборонительной полосы противника войска могут неожиданно натолкнуться на огневое сопротивление и даже контратаки. Поэтому перед авиацией была поставлена задача непрерывного сопровождения пехоты и танков, ведущих бой в глубине расположения противника. Трудность этой задачи заключается в своевременном появлении авиации там, где в этом ощущается наибольшая необходимость. Ещё труднее разыскать на поле боя цели, мешающие продвижению пехоты и танков. Эти трудности были блестяще преодолены нашим авиационным командованием: для сопровождения наступающих войск оно выделило довольно крупные силы авиации, которые появлялись над полем боя мелкими группами, следовавшими через 1–2 минуты одна за другой. Каждая из групп оставалась над полем боя в продолжение 15–20 минут, делая за это время несколько заходов над целью, благодаря чему создавалось впечатление непрерывного появления над полем боя всё новых групп самолётов. Образовался как бы конвейер, с которого непрерывно падали на врага бомбы, летели снаряды и лилась лава пулемётного огня.

Находясь всё время над полем боя и ведя за ним неослабное наблюдение, наши самолёты немедленно подавляли неприятельские артиллерийские и миномётные батареи, а равно и отдельные противотанковые пушки, как только они начинали стрелять, разрушали вражеские опорные пункты и срывали попытки контратак войск противника. Точность действия самолётов достигалась тем, что наблюдательные пункты авиационных командиров находились непосредственно в боевых порядках наших наземных войск. Это обеспечивало для авиации возможность постоянно знать нужды и запросы наземных войск.

Чтобы исключить для противника возможность занятия резервами опорных пунктов в глубине его обороны и не допустить использования резервов для контратак, значительная часть нашей авиации бомбардировала и штурмовала резервы 18-й и 2-й пехотных дивизий, а также нанесла массированный удар по месторасположению 3-й пехотной дивизии финнов, которая в это время находилась в армейском резерве. Эти мероприятия были своевременны и дали значительный эффект; резервы противника не только понесли большие потери, но и лишились способности передвижения. Наши войска разгромили противника по частям: сначала были разбиты те вражеские силы, которые находились в первой линии боевого порядка, а затем были разгромлены войска противника во второй и третьей линиях.

Но оборона противника на Карельском перешейке, как уже говорилось, была глубоко эшелонирована и состояла ив трёх полос мощных укреплений.

Чтобы достигнуть быстрого разгрома такой обороны, нужно было не допустить выдвижения к полю боя тех войск противника, которые были в глубине и которые перебрасывались с других участков фронта. С этой целью была предпринята бомбардировка вражеских железных дорог и было организовано нападение с воздуха на войска противника, передвигавшиеся автотранспортом и походным порядком по шоссейным и грунтовым дорогам.

С этой задачей наша авиация справилась блестяще. Она наносила удары по вражеским железнодорожным узлам и станциям днём и ночью, громила поезда в пути и разрушала железнодорожное полотно.

Одним из таких ударов бомбардировщиков по железнодорожному узлу Выборг было уничтожено до 400 вагонов с грузом и войсками, а всё путевое хозяйство было настолько разрушено, что на протяжении трёх суток Выборг не принимал и не отправлял поездов. Столь же удачными были удары и по другим станциям; на станции Элисенвара, например, было уничтожено до 200 вагонов, на станции Симола — до 60 вагонов и т. д.