Советская фантастика 80-х годов. Книга 1 (антология)

Коллектив авторов

Отщипнет кусочек лепешки, попробует, поблагодарит — и дальше.

— Это он бережет силы для угощения в доме чайханщика Мурода,— шептались за его спиной.— Уж там его встретят!

В самом деле, обед у чайханщика был приготовлен прямо-таки царский. Но каково же было изумление присутствующих, когда Гаюр и здесь ничего не стал есть. Надломил лепешку, попробовал: «Нет, не она...» —• и поднялся из-за стола.

— А перо жар-птицы? — напомнил чайханщик Мурод.— Ты не хочешь получить за него мою дочку? Так что же ты хочешь?

—

Я готов отдать его всего лишь за одну лепешку,— ответил Гаюр.— Но только за ту, которую ищу...

Он обошел все дворы, но, увы, безуспешно. Да уж и впрямь — не жар-птица ли приносила ему те лепешки?

Невеселый подходил он к своему дому.

— Ну что, Г аюр, выбрал невесту? А когда свадьба? — раздался за его спиной задиристый голосок Принцессы коз.

Он остановился, подумал и решил не обижать ее — раз уж у всех побывал, надо хотя бы из вежливости и к ней зайти.

Усадила она его за стол, на столе — чай, сладости. Сама напротив села, щеки кулачками подперла.

— А не найдется ли у тебя лепешки, Принцесса коз? — спросил Гаюр, потому что в самом деле проголодался.

— Сегодня не пекли,— ответила она.

— Так, может, испечешь?

— Этим занимается мать,— ответила Малика.— Но ее нет дома, она ищет пропавшую козу.

— Ты даже не умеешь испечь лепешку! — поразился Гаюр.— Да кто же тебя возьмет замуж, такую белоручку?

— А у меня муж будет все делать,— не отрывая кулачков от щек, сказала Малика.— Я буду ему только указывать.

Надо ли описывать возмущение нашего Гаюра! Хотел он тут же встать и уйти, но что-то удержало его. Поборов в себе мужское самолюбие, он засучил рукава и сказал:

— Ну давай, командуй...

— Разожги огонь,— сказала Принцесса коз,— отмерь три чашки муки... Теперь возьми ведро и подои козу...

— Вот уж это не мужское дело! — вскричал Гаюр.— Чтобы я доил эту лупоглазую сестру шайтана?! Не бывать этому!

— Хорошо, можешь замесить тесто на воде.

— Нет, я хочу ту лепешку, которую готовят в вашем доме всегда.

— Тогда дои сестру шайтана...

Как ни оскорбительно было для Гаюра доить козу, которая к тому же ни секунды не стояла на месте, он все же изловчился выдоить из нее полкувшина терпкого, пахнущего горными травами молока. Сделал и все остальное, как велела Принцесса коз, а когда попробовал свежеиспеченную лепешку, понял, что зря ходил по всему селу — надо было начать отсюда!

— Что ж не попробуешь мое изделие, да не оценишь, гожусь ли я тебе в мужья? — с трудом скрывая волнение, сказал Гаюр.

Принцесса коз даже не оторвала кулачков от щек.

— Разве мой муж не будет кормить меня из рук? — усмехнулась она.

И тут новая догадка пронзила Гаюра. Он подошел к Малике, разжал ее кулачки (она при этом вскрикнула от боли) и увидел, что ладони у нее — сплошные кровоточащие раны. Вот чего стоило ей каждую ночь подниматься к нему по острым, как ножи, отвесным скалам.

Перо ли жар-птицы

тому виной или что-то другое, но Гаюр вдруг почувствовал, что смотрит на нее совсем другими глазами. И он увидел, что Малика, которую все считали дурнушкой, вовсе не дурнушка — просто она не такая, как все: ни у кого нет таких солнечных веснушек, как у нее, и таких торчащих в разные стороны косичек, как у нее, и такого платья с разноцветными заплатами в виде цветов. А главное — такого любящего верного сердца...

— Зачем мне перо жар-птицы? — воскликнул Гаюр.— Может ли оно принести мне больше счастья, чем любовь преданного человека? — И он, выхватив перо из-за пазухи, подбросил его вверх со словами: — Лети! И принеси счастье тому, у кого его еще нет...

Когда Гаюр переступил порог своего дома, мать, укоризненно покачав головой, сказала:

— Где же твоя жар-птица, сынок? Ты так и не поймал ее?

Гаюр улыбнулся и, показав на Малику — Принцессу коз, сказал:

— Вот она!

Генеша

 В одном зоопарке жил слоненок, звали его Генеша. Все звери жили здесь в клетках, но Генеша считал, что так и должно быть, потому что не знал, как должно быть на самом деле. Он родился в зоопарке, и мама, чтобы не расстраивать его, не рассказывала ему о джунглях.

Дети кормили Генешу конфетами, мороженым и фруктами, и слоненок научился кланяться и махать хоботом, выпрашивая лакомство.

Но вот однажды старый попугай какаду презрительно сказал ему:

— Такой маленький, а уже попрошайка! Что из тебя дальше будет?

— Что такое попрошайка? — спросил Генеша.

— Не знаешь? «Пода-а-а-а-йте яблочко бедному слоненку!» Тьфу!

— А что такое «тьфу»? — спросил Генеша. Он был еще совсем маленький, ему надо было все объяснять.

— Это я плюнул,— сказал Попугай.

— Зачем?

— Затем, что мне противно смотреть на тебя! Где твоя гордость? С утра до вечера клянчить то яблочко, то конфетку... '

— Ну а как же иначе? Конфеты ведь на деревьях не растут! — Генеша не мог понять, в чем его обвиняет Попугай.

— Растут! — рявкнул тот.

— Вот дерево, а где конфеты? — возразил слоненок.

— Не здесь!

— А где?

— В джунглях! Там растут не только конфеты — орехи, бананы, манго. Все, что твоей, душе угодно.

— Где, ты сказал? В жунг...

— В джунглях,— повторил Попугай.— Запомни это слово:Джунгли! Джунгли! Правда, ты никогда их не видел, потому что родился в зоопарке. Но я-то помню!

С этого дня слоненок затосковал. Все решили, что он болен, и возле него собрались лучшие врачи. Ему трогали лоб, щупали хобот, слушали легкие — слоненок был здоров, но слезы так и капали у него из глаз.

— Ну, что с тобой? — ласково погладив его, спросила слониха-мама, когда врачи ушли посовещаться.

— Я хочу в джунгли,— грустно сказал слоненок.