Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

Троцкий Лев Давидович

Нужно помнить, что на фронтах и вообще в армии сейчас работает около половины нашей коммунистической партии; партия разделилась пополам: половина работает в гражданских учреждениях, половина – в военных. И вот сейчас мы подошли к такому моменту, когда мы, если нас не обманут наши надежды и ожидания, получим возможность извлечь из военных учреждений очень большое количество коммунистов, довольно значительное число коммунисток, работников вообще и хозяйственных работников в особенности и перебросить их на другие фронты. Но, прежде всего, позвольте сказать – так как это не может вас не интересовать – о дальнейшей судьбе нашей армии.

Вы знаете, что численность армии определяется миллионами, и вы знаете, что тяжесть существования армии очень жестоко ощущается всей страной, что рабочие и работницы недоедают, не имеют необходимых вещей, одежды, обуви потому, что в первую голову все это отдается армии. Это, разумеется, вовсе не означает, что наша армия всегда достаточно сыта, одета и обута, но первый сапог, как и первый паек хлеба, естественно, отдается солдату, поставленному на более ответственный, тяжкий и кровавый пост. Сейчас военное ведомство, руководимое Центральным Комитетом партии, поставило перед собой задачу уменьшить в течение ближайших месяцев

численность нашей армии на 2/5, т.-е. почти наполовину. Но это, товарищи, вовсе не значит, что мы стоим перед ослаблением боевой силы армии. Вы знаете, как наша армия зарождалась и строилась. Она зарождалась и строилась в зависимости от военной боевой необходимости. Не то, чтобы мы раньше построили нашу армию, а потом уже с готовой армией начали воевать. Нет. Когда у нас появлялся враг на востоке, мы строили фронт Восточный, по Волге, Уралу, армия сражалась и уходила дальше на восток. Открывался враг на юге, на западе, мы строили тут и там другие фронты, поглощая из центра необходимые средства и силы. Но так как у нас всегда были один или два фронта, а чаще всего четыре фронта – на востоке, западе, севере и юге, – то это создало колоссальную по численности армию, необходимую при наших огромных пространствах, при многочисленности наших врагов. Сейчас мы разбили последнего сильного врага – контрреволюционера Врангеля, и, стало быть, сейчас у нас наступил момент передышки, когда мы можем нашу армию перестраивать сознательно, систематично и планомерно, а перестройка эта состоит в том, что мы сжимаем или уничтожаем штабы и тыловые учреждения и за их счет увеличиваем число бойцов. Если мы нашу армию уменьшим в два раза, то это не значит, что мы уменьшим также в два раза число штыков и сабель. Это значит, что мы снимаем леса, которые воздвигаются при постройке здания. Мы сократим тыловые учреждения и освободим, таким образом, максимальное количество пайков, одежды и обуви для работников и работниц. Вот та задача, которую поставил военному ведомству Центральный Комитет партии, и над которой мы в настоящее время работаем.

Если вы спросите, можно ли сейчас с полной и абсолютной уверенностью сказать, что мы не будем воевать в течение ближайших месяцев, и что безусловно освободится большое количество пайков и одежды для трудовых задач, для работников и работниц, – я лично не мог бы дать такой полной и абсолютной гарантии, потому что вопрос войны и мира зависит не только от нас. И вот, учитывая всю обстановку нашей страны, ее внутреннее состояние, ее истощение, ее голод и холод, учитывая все это, Центральный Комитет поставил себе задачу всемерного отстаивания мирной политики, во что бы то ни стало, хотя бы ценой больших и серьезных уступок. Такой уступкой являются концессии. Для нас выгоднее уступить иностранным капиталистам ту или иную часть нашей территории в таких областях, которые нам сейчас недоступны и по военным, и по хозяйственным соображениям, напр., Камчатку, куда нам долго не добраться. На нашем беломорском севере у нас есть колоссальное богатство, – столько леса, что один ежегодный прирост его может отопить всю Россию, но за отдаленностью его и недостатком рабочих рук этот лес гниет на корню. Для нас выгоднее часть этих лесных богатств на известных условиях сдать в форме концессий европейскому и американскому капиталу, выгоднее, чтобы этот европейский и американский капитал охотился на нас не с оружием в руках, не в форме военных десантов, не в форме захвата Архангельска, как это было до сих пор, а в форме экономических сделок. Мы еще слишком слабы для того, чтобы использовать наши северные богатства. Мы сдаем частицу наших богатств в аренду европейскому капиталу, а в виде арендной платы получаем лесопильные заводы, железнодорожные рельсы для нашего коммунистического отечества. Концессии являются для нас несомненной экономической выгодой, потому что мы слишком молоды для использования наших богатств в государственном масштабе, и, кроме того, концессии являются одной из серьезных гарантий нашей мирной политики. Давая концессию на Камчатке американскому капиталу, мы, с одной стороны, защищаем Камчатку от военного вторжения японского милитаризма, а с другой, – побуждаем японский милитаризм зорко следить за тем, чтобы американский капитал ввозил в Камчатку только свои машины, но не свои войска для ее захвата, и, таким образом, Камчатка останется у Советской России. С развитием пролетарской революции в Америке и Европе – а это будет, если не в ближайшие месяцы, то в ближайшие годы, – когда капиталистический строй будет разрушен, мы получим очень серьезное техническое наследство от покойного буржуазного общества.

Нашей основной задачей является отстаивание мира, как гарантии хозяйственной работы и хозяйственного возрождения страны. Это относится к Западному фронту. Товарищ Иоффе заключает с поляками мир и, идя на большие уступки, которые иногда называют чрезмерными, добивается заключения мира с буржуазно-шляхетской Польшей. На юге мы достигли естественных границ, подошли к Черному и Азовскому морям и надеемся, что ни Франция, ни Англия не найдут новых свежих сил для того, чтобы обрушиться на нас силой десанта. Тревожным местом пока является Кавказ с меньшевистской Грузией и Арменией; в последней господствовала партия дашнаков, которая сейчас, по-видимому, свергнута, и там как будто устанавливается армянская советская власть, эти данные еще не вполне подтверждены, они еще ждут проверки. Вообще эти области представляют собой неустановившиеся государственные образования. Мы можем там оказаться выбитыми из государственного равновесия и против нашей воли оказаться втянутыми в вооруженную борьбу. Вот почему я и говорю, что ни в каком случае нельзя сказать, что мы обеспечены полным миром на всех фронтах. В отношении ближайшего года, а, может быть, полугодия, можно сказать только одно: необходимо довести до сведения самых широких масс, что есть возможность заняться серьезной хозяйственной работой. Необходимо довести до сведения масс решение Центрального Комитета и правительства о том, что мы сейчас с большой энергией стараемся избежать всяких столкновений и дать все дипломатические и военные гарантии, чтобы нам остаться с нашими соседями, – все равно, любы или не любы они нашему сердцу, будут ли то наши соседи пролетарские, советские, как Азербайджан, или нам враждебные, которых гораздо больше, – чтобы нам остаться с ними в мирных договорных отношениях, установить с ними экономические связи.

Английское правительство, после 11 месяцев размышлений, – вступать

или не вступать с нами в экономические отношения, вручило нам проект мирного договора. Опять-таки не исключена возможность, что это проект есть только одна из дипломатических уловок или одно из средств обмана английских рабочих масс. Но если возможно это, то возможно и обратное.

Итак, товарищи, я повторяю, что есть много фактов и обстоятельств, которые говорят за то, что мы входим в период хозяйственного строительства. С другой стороны, есть факты тревожные, которые допускают известную вероятность военных осложнений. Поэтому мы не можем разоружаться, но мы должны сократить нашу армию, насколько это возможно, – может быть, вдвое, может быть, даже втрое, – уменьшить количество бойцов и повысить их квалификацию, главным образом, путем поднятия уровня их сознания. В этом есть главные условия нашей победы.

Могущество нашей артиллерии не в том, о чем говорили Врангель и Кривошеин. Артиллерия наша не так плоха, но она отстает от нашей пехоты. Кавалерия и пехота, когда они брали Перекопский перешеек, брали его не столько уменьем, сколько героическим подъемом, энтузиазмом. Этого мы можем достигнуть только при высшем уровне сознания красноармейских масс. Это и есть задача, которая стоит перед нами на ближайший период. Поскольку наши военные части будут входить в соприкосновение с тыловым мирным населением, с рабочими и с работницами, постольку коммунистические работники получат возможность поближе подойти к армии, присмотреться поближе ко внутренней жизни ее и воздействовать на нее своим облагораживающим влиянием.

В период ближайшей передышки, когда многие наши армейские части будут переведены на трудовое положение, нужна самая тесная связь их с рабочими и работницами. Это будет иметь благотворное влияние на обе стороны, ибо если, с одной стороны, работники и работницы не довольны тем, что армия много поглощает, – а организм армии действительно чудовищно прожорлив, – то, с другой стороны, армия накопила также много желчи против тыла, так как в армии все же ощущается нужда более остро, чем в тылу, в мирной обстановке.

Если, товарищи, осуществится то, на что мы надеемся, мы вступим в эпоху, которая ставит перед нами новые задачи, – задачи перевода всего нашего внимания, энергии, сил, средств, энтузиазма на рельсы хозяйственного строительства. Мы этим в широком масштабе еще не занимались. В области экономической мы создали аппарат. Но поскольку дело идет о производстве, о том, чтобы из недр природы получить все, что нам необходимо: уголь, руду, переработать необходимые нам металлы, хлопок превратить в ткань и т. д., постольку дело обстоит значительно хуже. Наше народное хозяйство находится в чрезвычайно тяжелом положении. Поскольку мы работали в хозяйственном смысле, – а мы работали в некоторых областях довольно энергично, чтобы переработать и дать все, что необходимо для армии, – можно сказать, что мы обирали Россию в экономическом смысле, для того чтобы обеспечить существование и боеспособность армии. Только теперь мы подходим к другой, гораздо более глубокой задаче хозяйственной жизни, к тому, чтобы обирать природу, которая гораздо богаче нас, чтобы обогащать новое, строящееся советское общество.

Отличие пролетария от мелкого буржуа состоит в том, что пролетарий, даже борясь за удовлетворение своих минимальных потребностей, сознает, что он может разрешить этот вопрос только общими усилиями, только коллективно. В противоположность ему буржуа стремится только к личному обогащению, к получению для себя лучшего пайка. В своей коллективной борьбе наш пролетарий проявлял высшее самопожертвование, но это самопожертвование не должно оказаться лишенным материального эквивалента. Мы должны обеспечить его семью, обеспечить возможно лучше условия его существования. Мы должны трудящимся массам в России, в том числе самым отсталым, показать, что новый строй, который они завоевали, который они поддерживают путем чудовищных усилий и жертв, способен создать такие условия, которые принесут с собою не лишения и жертвы, а высшую экономическую обеспеченность.

К этому экзамену мы теперь подошли вплотную. Эту задачу мы должны разрешить во что бы то ни стало. Но здесь мы встречаемся с целым рядом трудностей. Эта основная хозяйственная задача распадается на ряд новых, частных задач. Сюда входит между прочим и такой вопрос, как организация наших советских хозяйственных учреждений. Они, как вы знаете, представляют из себя систему главков и центров, которые объединяются в Высшем Совете Народного Хозяйства. Если мы возьмем, например, угольную промышленность, то от каждой шахты тянется нить в Москву, в соответствующий главк. Если мы возьмем текстильную промышленность, то от каждой кипы хлопка тянутся нити, которые заканчиваются в учреждении Центротекстиля. Таких главков у нас несколько десятков. В чем состоит общий смысл этой организации, ясно для каждого из вас. Для того чтобы иметь ткань, нужно иметь хлопок, машины, уголь, рабочую силу. Кто заведует распределением рабочей силы? Наркомтруд, который вместе с ВЦСПС мобилизует необходимые рабочие силы. Кто заведует топливом? Для этого есть Главтоп, который распределяет топливо между всеми учреждениями и ведомствами. И точно также у нас есть ряд главков и по добыче нефти, угля, сланца, торфа и главного топлива настоящего времени, – дров, – Главлеском. Таким образом, повторяю, есть целый ряд главков, которые ведут определенную хозяйственную работу. Но каждая фабрика, каждый завод нуждается во всем сразу. Для того, чтобы ткацкая фабрика работала, она должна иметь уголь, хлопок, рабочих; рабочие должны иметь одежду, обувь, фабрика должна иметь транспорт. Необходимо, чтобы между главками, которые заведуют всем этим, была тесная связь, и не только на верхушках, но и везде, в низах, в губерниях, чтобы эти ткацкие фабрики получали уголь не кружным путем, а самым коротким, чтобы продовольствие шло на них из ближайших запасов и т. д. Все это легко сказать. Но, ведь, даже и в маленьком хозяйстве, в хозяйстве и на 500 десятинах, где есть разные сельскохозяйственные отрасли, необходимо установить некоторую пропорциональность. А наладить наше колоссальное, необъятное, разоренное хозяйство так, чтобы главки имели необходимые поперечные связи, чтобы они питали друг друга, чтобы было так, что когда нужно строить дом для рабочих, то было бы получено гвоздей от одного главка, соответственно тому, сколько другой дал досок, сколько третий дал строительного материала и т. д., – наладить эту пропорциональность, эту внутреннюю договоренность – это есть труднейшее дело, которое сейчас стало перед Советской властью. Сейчас Совнарком разрабатывает вопрос о согласовании работ наших центральных хозяйственных органов.