Советские космонавты
Шрифт:
В городе гремела канонада. Гулкие разрывы то раздавались где-то рядом, то сотрясали воздух вдалеке. Когда слышался свист снаряда, ребята жались к стенам домов и, притаясь, ждали: вот сейчас громыхнет. Потом шли дальше. Увлекшись поиском, мальчишки не заметили, как попали в район пустынных улиц. Все реже попадались отдельные прохожие, все чаще они прятались во дворах и подъездах домов, когда наскакивали на патрулей. Казалось, уже все осмотрели и можно возвращаться, как в одном из переулков раздался окрик: «Хальт!» Их поманил к себе долговязый фашист с молниями на петлицах и на рукаве.
«Эсэсовец», —
Потом фашисты долго таскали его по городу, били. Он пробовал вырваться, но цепкие руки крепко держали за воротник. Сколько продолжались эти мытарства, он уже не помнит. Из разговора гитлеровцев Костя понял, а может быть, ему подсказало шестое чувство, что его собираются убить. Сердце защемило. Нет, он не испугался. Страх, который был вначале, уже прошел. Просто стало обидно: вспомнился товарищ по разведке, с которым он ходил так же, как с Колькой. Он умер у него на руках, и Костя поклялся отомстить за друга. А теперь его самого собираются убить. Вспомнилась мать: «Где-то она сейчас?»
Остановились около ямы. Фашист, поиграв перед его лицом черным дулом пистолета, нажал курок. Острая боль обожгла подбородок, глаза заволокла темная пелена, а ноги подкосились под тяжестью тела. Упав, не ощутил боли, но понял, что жив. Тут же подумал: «Шевелиться нельзя». Эсэсовцы не торопились уходить. Закурили. В это время раздались голоса. Кто-то подошел. Поговорили. Потом около его головы, едва не задев ухо, плюхнулся огромный булыжник. Наверху захохотали. Зацокали сапоги, и все стихло...
Было холодно и сыро. Костя открыл глаза. Сколько времени он пролежал в яме, сказать трудно. В памяти все перепуталось. Видимо, временами он терял сознание. Попробовал подняться. Голова болела, шея тоже. Мокрая рубаха липла к телу. Кровь. Рядом, уткнувшись лицом в землю, лежал человек. Костя толкнул его и позвал тихонько: «Дядь, а дядь...» И не узнал своего голоса: таким он был слабым, глухим.
Человек не отозвался. «Мертвый», — подумал Костя, и от этой мысли стало особенно жутко.
Он с трудом выкарабкался наверх. Вокруг ни души. Где-то вдали громыхали взрывы. Этот шум то нарастал, то затихал. Костя старался вспомнить, что же произошло. Но мысли его, разорванные на куски, никак не складывались в последовательную логическую цепочку.
Потом, словно из-под земли, появился Колька. «Жив?» — жарко дохнул в ухо. Испуганный и озябший, он был похож на котенка. Надо было скорее бежать, бежать к своим, и мальчишки кинулись в ночь...
Костю отправили в госпиталь, где его и нашла Мария Федоровна. Как память о прошлом хранится у Константина Петровича Феоктистова медаль «За победу над Германией» — заслуженная награда разведчика, который именно тогда, в шестнадцать мальчишеских лет, понял: нет ничего
...Кончилось лето, а вместе с ним и военная служба Константина. Мать увезла его в Коканд, подальше от фронта, подальше от страхов и ужасов войны. Там он поступил в десятый класс. Последний класс школы, после которого начинается дорога в самостоятельную жизнь.
Когда ехал в Москву, собирался поступать в МАИ. Но на экзамены опоздал. Посоветовали: «Иди в Вауманский, там еще продолжается набор». И вот начался многолетний штурм науки — день за днем, год за годом...
В заботах и трудах летело время.
Пришла зрелость. Он много работал, и работа требовала напряжения, полной отдачи всех сил. Но давняя мечта не покидала его.
В октябре 1957 года стартовала ракета, которая вывела на орбиту вокруг Земли первый в мире искусственный спутник. Константин Петрович тоже был причастен к этому событию. После него он еще больше поверил в реальность задуманного, которое перестало быть далекой юношеской мечтой. После полета Белки и Стрелки ему стало ясно — теперь скоро. Человек может и должен лететь в космос. Он предложил свою кандидатуру для полета на первом пилотируемом корабле и был настойчив в достижении цели...
12 апреля 1961 года он был на космодроме. То был не обычный день.
Он видел грандиозное зрелище исторического старта, слышал доклад Гагарина, понял, что старт прошел нормально.
Ракета скрылась из глаз. Отпели свою громогласную песню могучие двигатели. Растворился в небесной голубизне яркий язык пламени. Над степью снова воцарилась тишина. Все ждали сообщений с других постов наблюдения. Ждал и он.
Сообщения передавались по телеграфу кодом: 5 — хорошо, 1 — плохо. И вот застучал телеграф, выбивая одни пятерки: 5, 5, 5, 5, 5. И вдруг: 3, 3, 3... Что такое? У всех тревожное недоумение. Потом снова: 5, 5, 5,.. Как выяснилось позднее, произошел какой-то сбой в линии связи.
На пункте управления жадно ловили каждое сообщение из космоса. И ждали. Вот корабль вошел в плотные слои атмосферы. Проходит минута, вторая, третья... Люди на Земле ждали этого дня. Константин стал доказывать академику Королеву необходимость включения в космический экипаж ученого. Именно сейчас, на первом этапе. Доказывал страстно, горячо, убедительно. А в ожидании решения работал. Много, жадно. И готовился. Прошел цикл тренировок. И вот наконец долгожданное: «Вам добро!» Сбылась мечта, которой он был верен и к которой шел почти четверть века.
Он — конструктор, доктор наук, профессор. Когда на Байконуре готовится очередной старт, его можно встретить среди тех, кто ответствен за эту работу. Когда космонавты находятся на орбите, его можно встретить в Центре управления полетом...
При каждом полете, коротком или долгом.
Такая у него работа...
ВРАЧ — КОСМОНАВТ
Борис Борисович Егоров