Советский ас Александр Клубов
Шрифт:
Сходный пример приводит исследователь О.В. Левченко: «13 апреля 1943 года немецкие истребители из 6-й эскадрильи 5-й эскадры совершили один из многих «результативных» боевых вылетов в Заполярье. В этот день, по немецким данным, в воздушном бою северо-западнее Мурманска ими были сбиты 16 советских самолетов. Причем двое, Эхлер и Вайссенбергер (к концу войны вошедшие в число летчиков люфтваффе, одержавших более 200 воздушных побед), заявили о шести сбитых советских истребителях каждый. Ю.В. Рыбину, занимающемуся историей воздушной войны в Заполярье, удалось установить, что в тот день советские ВВС в указанном районе потеряли
Подобная «удаль» была свойственна не только асам люфтваффе. Американский ученый С. Моррисон, изучавший трофейные немецкие вахтенные журналы, пришел к выводу, что не случайно показаниям гитлеровских моряков не доверяло собственное командование, проверяя все их боевые отчеты по сведениям нейтральной прессы и английского радиовещания.
Виртуозно подсчитывались в штабах люфтваффе собственные потери. Так, не считались уничтоженными самолеты, пропавшие без вести или разбитые и не подлежащие восстановлению, но приземлившиеся на своей территории. Уровень потерь всегда должен был оставаться минимальным, для этого цифры своих сбитых самолетов «разбрасывались» по другим дням и месяцам.
Своей рукой поджег майор Эрих Хартман погребальный костер из последних двадцати пяти «Мессерш-миттов» 52-й эскадры. Хартмана ждали более десяти лет лагерей и тюрем в Советском Союзе, от Кирова до Новочеркасска. Впрочем, как говорил немецкий ас, вернувшись в Германию: «Часто от меня ждут ненависти к русскому народу, словно мне не разрешены никакие другие чувства. Но десять лет в русских тюрьмах научили меня видеть разницу между русским народом и тайной полицией».
Э. Хартман вернулся в Германию далеко не инвалидом, он сохранил силы для того, чтобы командовать первой эскадрой «Рихтгофен» реактивных истребителей новых ВВС ФРГ. Лишь в 1969 году ему было присвоено звание полковника. Ас не вписывался в армию мирного времени, где главным, по мнению Хартмана, часто становилась не оперативная готовность, а строевая подготовка и выглаженные брюки.
Часто утверждают, что лучшие летчики Германии воевали на Западном фронте. Но этому противоречит то, что именно асы 52-й эскадры Д. Храбак, И. Штейн-хоф, Г. Ралль после войны в разное время командовали ВВС бундесвера.
Р. Толивер и Т. Констебль, авторы книги о Э. Хартмане, в главе «Сталинские соколы» главное место отводят А.И. Покрышкину: «Пропагандистская война не должна заставить нас пытаться скрыть достижения Покрышкина как аса, командира и военачальника. Его слава более чем заслужена, и совершенно справедлив рассказ о нем в этой книге, так как он часто сражался против 52-й эскадры, где служил Эрих Хартман.
Нет твердых свидетельств, что Александр Покрышкин и Эрих Хартман встречались в воздухе, но точно так же нет никаких оснований отрицать такую возможность».
К этому можно добавить, что своим предупреждением о появлении Покрышкина, а затем и летчиков его дивизии в небе немцы признали превосходство покрышкинцев.
Один из асов 9-й гвардейской дивизии (в 1995 году, с большим запозданием, ему было присвоено звание Героя России) Михаил Георгиевич Петров, участвовавший во многих боях вместе с Александром Клубо-вым, вспоминал одну из его побед в небе над Яссами, где гвардейцы дрались с лучшими истребительными эскадрами люфтваффе. Клубов после виртуозного маневра, из перевернутого положения залпом в упор поразил «Мессершмитт».
«Он
Глава 9
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ВОЛОГДУ
Привет, Россия — родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою! И пенья нет, но ясно слышу я Незримых певчих пенье хоровое...
Николай Рубцов
После смерти прах летчика дважды переносили. Первый раз — на Холм Славы во Львове, где находится мемориал воинов, погибших в Великой Отечественной войне. Живописное кладбище украшено благородными деревьями, цветами. Здесь в годы СССР был создан скульптурный ансамбль. Поставлен обелиск из гранита в честь русских воинов, погибших в 1914— 1915 годах (стоявший ранее белокаменный крест снесли немецкие оккупанты). Есть скульптуры «Мать-Родина», «Воин со знаменем». Горел Вечный огонь. Люди шли в народно-мемориальный музей (сейчас он закрыт), к могиле легендарного разведчика Н.И. Кузнецова.
В братской могиле воинов-авиаторов здесь похоронены трое Героев Советского Союза из дивизии А.И. Покрышкина: В.Д. Шаренко, M.C. Лиховид, К.Г. Вишневецкий. Над этим захоронением установлен скульптурный памятник «Присяга». Коленопреклоненный воин клянется на верность Отчизне...
В центре Холма Славы — Аллея Героев. Рядом с пулеметчиком Сергеем Кузнецовым и комбатом Ва-дентином Манкевичем и покоился прах Александра Клубова. Воинский мемориал во Львове был широко известен. Но все же. Как писала в своей книге «Взойди, звезда воспоминаний...» М.К. Покрышкина: «Во времена службы Александра Ивановича в Киеве мне дважды довелось бывать во Львове. Первое, что я делала, — шла на рынок, покупала охапку самых красивых цветов и ехала к Саше. И каждый раз мне почему-то казалось, что Сашина могила одна из самых одиноких. Во Львове из близких у него никого нет».
К началу 2000 года в семье Клубовых созрело решение — надо перенести прах дорогого Александра Федоровича на родину, в Вологду. И тут неожиданно с таким же предложением, по поручению губернатора Вологодской области Вячеслава Евгеньевича Позгалева, к семье обратился его помощник Александр Александрович Штурманов. Все как будто было уже предопределено...
Семья поручила выполнение этого решения племяннику дважды Героя Владимиру Алексеевичу Клу-бову. Вместе с А.А. Штурмановым они и проделали большую организационную работу.
Были различные опасения ввиду политической атмосферы на Западной Украине. Но уважение к воле героя-летчика и его родных проявили и львовские власти. В святом деле никто никаких препятствий не чинил, была только помощь. На железной дороге сказали: зачем гнали вагон, мы бы свой дали. В карауле у гроба стояли украинские курсанты, генерал авиации. Отпевали Александра Федоровича в единственном оставшемся во Львове русском православном храме Георгия Победоносца. Архиепископ Львовский и Галицкий Августин сказал о знаменательном «совпадении»: отпевали летчика в церковный праздник — День всех святых, в земле Российской просиявших. Отпевание совершил сам владыка в заполненном людьми храме. Русская община прощалась с Героем.