Советский Союз. История власти. 1945–1991

Пихоя Рудольф Германович

После выступления Дж. Кеннеди на Кубу пришла телеграмма министра обороны СССР Р. Я. Малиновского, в которой советским войскам на Кубе приказывалось в связи с ожидающейся агрессией США принять все меры к повышению боевой готовности и к отражению противника совместно с силами кубинской армии и всеми силами советских войск, за исключением средств генерала Ста- ценко (ракеты) и всех грузов генерала Белобородова (ядерные боеголовки)⁷⁶ Вместе с тем осуществить отражение возможной интервенции без применения ядерных средств было бы весьма проблематично: ядерные боеприпасы находились в распоряжении всех родов войск, дислоцированных на Кубе, они и завозились на Кубу для того, чтобы стать основой военной мощи этой группировки, и в условиях практически неизбежной утраты связи с войсками в обстановке широкомасштабных боевых действий ядерное оружие могло оказаться в распоряжении и моряков, и летчиков, и, конечно, ракетчиков.

Так же за

час до заявления, сделанного по советскому радио, послу США в Москве было вручено Послание Председателя Совмина СССР Н. С. Хрущева президенту США Дж. Кеннеди. В коротком (и поэтому несвойственном Хрущеву) документе сообщалось: «Только что получил Ваше письмо, а также ознакомился с текстом Вашего выступления 22 октября в связи с Кубой. Должен откровенно сказать». что намеченные в Вашем заявлении меры представляют собой серьезную угрозу миру и безопасности народов. ...Заявление Правительства Соединенных Штатов Америки нельзя оценить иначе, как неприкрытое вмешательство во внутренние дела Кубинской Республики, Советского Союза и других государств. Устав Организации Объединенных Наций и международные нормы не дают ни одному государству права устанавливать в международных водах проверку судов, направляющихся к берегам Кубинской Республики. (Заметим, что в непосредственной близости от берегов Кубы находился сухогруз «Александ- ровск», на борту которого были ядерные боеголовки к ракетам Р-14. Введение карантина, осуществляемого ВМС США, создавало реальную и ближайшую угрозу вооруженного конфликта.— Авт.) Мы, разумеется, не можем признать за

Соединенными Штатами и право установления контроля за оружием, необходимым Республике Куба для укрепления своей обороноспособности. Мы подтверждаем, что оружие, находящееся на Кубе, независимо от того, к какому классу оно относится, предназначено исключительно для оборонительных целей, чтобы обезопасить Кубинскую Республику от нападения агрессора»⁷⁷

Послание Хрущева содержало в себе полупризнание факта размещения ракет на Кубе, хотя сами ракеты в этом советском документе не упоминались. Общая тональность этого документа была конфронтационной. Обвинение в адрес правительства США в том, что введение карантина противоречит международному праву, не было лишено оснований. «Принцип свободы открытого моря» был зафиксирован Женевской конвенцией об открытом море 1958 г., вступившей в силу буквально накануне Карибского кризиса — 30 сентября 1962 г. В статье 2 конвенции устанавливалось: «Открытое море открыто для всех наций, и никакое государство не вправе претендовать на подчинение какой-либо части его своему суверенитету»⁷⁸. Но для американского общественного мнения этот тезис не был приемлем, когда речь шла о территории, непосредственно примыкавшей к берегам США. Здесь начинала действовать другая норма — норма доктрины Монро, которая, несмотря на свою древность (была принята еще в 1823 г.), не только сохранялась в политическом сознании, но и приобретала в этих условиях новую жизнь, новую актуальность.

23 октября прокламацией № 3504 президент США ввел режим карантина вокруг Кубы. Вооруженным силам США был отдан приказ не допускать поставок наступательного оружия и относящихся к нему материалов на Кубу. Суда, следовавшие на Кубу, должны были подвергаться досмотру, а в случае неподчинения — задерживаться и направляться в один из портов США до получения соответствующих указаний⁷⁹

Усиление противостояния, нарастание конфликта между СССР и США парадоксальным образом потребовали укрепления связей между политическим руководством двух стран. В это время существовало по крайней мере 17 каналов свя-

ЙО

зи между американским и советским руководством

Прямые контакты существовали между Хрущевым и Дж. Кеннеди, послом А. Ф. Добрыниным и Госдепартаментом, министром юстиции Р. Кеннеди, специальным помощником президента Т. Соренсеном, обозревателем У. Липпманом, А. А. Громыко и госсекретарем Д. Раском, заместителем Председателя Совмина СССР А. И. Микояном и и. о. генерального секретаря ООН У Таном, между американскими представителями на советско-американских переговорах Д. Маккло- ем, Э. Стивенсоном и заместителем министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецовым, советским представителем в ООН В. Зориным и У Таном, представителями Кубы в ООН Инчаустеги и К. Лечугой, советским журналистом и представителем разведки В. Большаковым и Р. Кеннеди и др.

В послании президента Дж. Кеннеди от 23 октября ответственность за возникновение конфликта полностью возлагалась на советскую сторону. Полупризнание Хрущева превращалось в послании Кеннеди в доказанность советской вины. «Я думаю,— писал он Хрущеву,— Вы признаете, что первым шагом, послужившим началом нынешней цепи событий, было действие Вашего правительства, выразившееся в тайной поставке на Кубу наступательного оружия». В конфликте между СССР и США из-за влияния на Кубу американская сторона захватывала

инициативу в свои руки, не без успеха используя поддержку международного общественного мнения. «Мы будем обсуждать этот вопрос в Совете Безопасности»,— заявил Кеннеди. Конфронтация переходила на новый виток. В послании Кеннеди Хрущеву звучали ультимативные тона: «Я надеюсь, что Вы немедленно дадите инструкции Вашим судам соблюдать условия карантина, основа которого была создана голосованием Организации американских государств сегодня после полудня и который вступит в силу в 14 часов по гринвичскому времени 24 октября».

В то же время Кеннеди призывал Хрущева, «чтобы мы оба проявили благоразумие и не сделали ничего такого, что позволило бы событиям еще более затруднить, по сравнению с тем, что уже имеет место, удерживание положения под контролем». Впрочем, в обстановке нарастания конфликта эти слова не могли восприниматься иначе как чистая политическая риторика.

По существу, так это послание Кеннеди и было воспринято Хрущевым. Он разразился исключительно резким ответом, временами переходившим в брань. 24 октября в 23 часа 30 мин. по московскому времени Посольству США в Москве было передано послание Н. С. Хрущева Дж. Кеннеди. Хрущев писал: «Получил Ваше письмо от 23 октября, ознакомился с ним и отвечаю Вам. ...Поставив нам эти условия, Вы, господин Президент, бросили нам вызов. Кто Вас просил делать это? По какому праву Вы это сделали?.. Вы, господин Президент, объявляете не карантин, а выдвигаете ультиматум и угрожаете, что если мы не будем подчиняться Вашим требованиям, то Вы примените силу. Вдумайтесь в то, что Вы говорите! ...Нет, господин Президент, я не могу с этим согласиться и думаю, что внутренне Вы признаете свою (так в тексте.— Авт.) правоту. Убежден, что на моем месте Вы поступили бы так же. Ссылка на решение Организации американских государств ни в какой мере не может подкрепить требований, выдвигаемых сейчас Соединенными Штатами. Эта Организация не имеет абсолютно никаких полномочий или оснований принимать решения, подобные тому, о котором Вы говорите в своем письме. ...Вы хотите вынудить нас отказаться от прав, которыми пользуется всякое суверенное государство, пытаетесь законодательствовать в вопросах международного права».

Далее следовали угрозы Хрущева: «...действия США в отношении Кубы — это прямой разбой, это, если хотите, безумие вырождающегося империализма. К сожалению, от такого безумия могут тяжело пострадать народы всех стран и не в меньшей мере сам американский народ, так как США с появлением современных видов оружия полностью утратили былую недосягаемость... Это акт агрессии, толкающей человечество к пучине мировой ракетно-ядерной войны. ...Конечно, мы не будем просто наблюдателями пиратских действий в открытом море. Мы будем тогда вынуждены со своей стороны предпринять меры, которые сочтем нужными и достаточными для того, чтобы оградить свои права»⁸¹.

После обмена посланиями-ультиматумами оставалось только два выхода — либо переходить от слов к делам, то есть начинать боевые действия, которые немедленно превратились бы в третью мировую войну, либо идти на попятную. Словесные угрозы после того, что уже было сказано, не создавали нового политического качества.

Первый путь, казалось, становился неотвратимым. Его горячим приверженцем стал Ф. Кастро. Утром 24 октября в Гаване на командном пункте Революционных вооруженных сил Кубы было проведено совещание с участием Главнокомандующего Ф. Кастро и начальника Генштаба Кубы Серхио дель Валье Химе- неса по выполнению мер по общей мобилизации страны и стратегическому развертыванию войск. Основная тема совещания — защита от воздушных атак США. Однако кроме возможной угрозы атак были и постоянно присутствовавшие в воздушном пространстве Кубы американские самолеты-разведчики. «...У нас нет никакой политической или какой-либо иной причины,— сказал Фидель,— которая бы не позволила нам сбить самолет, пролетающий над нами на высоте 300 футов».

Вечером 24 октября Ф. Кастро посетил советскую ракетную группу «земля — воздух» и приказал кубинским батареям ПВО ее прикрыть⁸² Присутствие кубинских зенитчиков на боевых позициях советских ракетных батарей «земля — воздух» создавало возможность втянуть советский военный персонал в прямые боевые действия против американской авиации, открывало путь для военной эскалации.

На следующий день, 25 октября, сухогруз «Александровск», прорвав блокаду, доставил ядерные боеприпасы для ракет Р-14 в порт Ла-Изабелла⁸³ Сами же ракеты находились на борту судов, следовавших к острову. Американцы осуществляли морскую блокаду Кубы. На пути к острову были суда, на которых везли советское оружие, относящееся к категории особо секретного. Эти суда в море охранялись подводными лодками. Любой конфликт, попытка остановить суда могли привести к войне, которая была обречена стать ядерной, так как на Кубе уже были размещены ракеты с ядерными боеголовками, обладавшие радиусом действия в сотни миль. Мир оказался на пороге войны.