Советы по домоводству для наемного убийцы
Шрифт:
— У нас только одно подразделение, и оно сейчас, вероятно, задействовано.
Я чувствую себя слегка задетым, во мне даже взыграла ревность. Может ли у них быть более важное задание на этом Безоружном Острове, чем поимка Токсича Три Обоймы, убийцы агента ФБР и прославленного священника по совместительству?
— Где, например?
— Ну, не знаю. Мало ли. Может, прилетел какой-нибудь президент или где-то проходят школьные танцы.
— Подростки приходят на школьные танцы с оружием?
— Нет, но исландские подростки… стоит им выпить, как они
Интересный выбор: оружие или дурость. Считайте, мне повезло, что я столкнулся с преподобным Френдли в туалете аэропорта Кеннеди. Я ведь мог убить человека с билетом до Багдада. Исландия — это рай для гангстера. Ни армии, ни оружия, ни убийств и почти никакой полиции. Только шикарные женщины с обалденными именами.
— Я не Ганхолдер, — поправляет она меня. — Правильно говорить Гуннхильдур.
— Ганхильдер?
— Да нет же, Гунн! И хильдур. Гунн-хильдур!
— Гунхильда?
— Ладно, проехали. Я тебя буду звать просто Тотт.
— Как это переводится?
— Тебе лучше не знать [45] .
— У тебя когда-нибудь было прозвище?
— Когда мы жили в Штатах, ребята называли меня Гунн, а отец до сих пор иногда так зовет.
45
Tott — минет (исл.).
— Ган? [46]
— Да нет. Гунн!
— Ган. Ты моя пушка. Та, которую я здесь ищу с первого дня.
Ее губы кривятся в довольной усмешке, и она в последний раз выпускает сигаретный дымок.
— Дымящаяся пушка, — добавляю я, пристально на нее глядя.
Она и Мунита — две полные противоположности. Сливочная королева льдов и тарантул тандури. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в губы, и сдаюсь перед исландским оружием.
46
Gun — оружие, пистолет (англ.).
Глава 16. Любовь в холодильнике
Закончилась первая неделя моего изгнания. Хоть я за семь дней никого не убил, если не считать собачки, эту неделю можно назвать одной из самых необычных в моей жизни. Семь суток не садилось солнце. Я сменил пять националь ностей и освоил две профессии. Я выступил в прямом эфире. Я посмотрел Евровидение после шестилетнего перерыва. Я залез в две квартиры, украл одну машину, три пива, хлеб, бекон и шесть яиц. А еще обзавелся новой возлюбленной. Теперь их у меня две — исландка и перуанка индийского происхождения.
Во избежание очередных визитов полиции моя блондинка
В конце концов я решаю позвонить нашему швейцару с диковатой стрижкой. Этот гортанный негритянский голос порождает во мне теплые чувства с оттенком ностальгии. Но при этом в животе как-то неприятно заурчало.
По его словам, несколько дней назад Мунита появилась в сопровождении жеребца тальянского вида. Они проследовали наверх. Швейцару она сказала, что у нее есть ключи от моей квартиры. Вранье, я не давал ей ключей. Но швейцар ей поверил, так как часто видел нас вместе. Через несколько часов тальянец спустился, а вот Мунита из моей квартиры до сих пор ни разу не выходила. Вот сучка.
Поблагодарив его, я тут же набираю свой домашний. Трубку, ясное дело, не берут. Похотливая сучка. Гребаные тальянцы шлепают по моему кафелю в ванной! Я чувствую себя как житель мобильного городка, заставший свой трейлерный домик в трясучке. Позвонить, что ли, в „Интерфлору“, пусть доставят в мою нью-йоркскую квартиру букет отравленных лилий. Трахалась бы у себя! Нет, надо мой белый кожаный диван заливать тальянским потом!
Я перезваниваю швейцару с внезапным ощущением, что кроме него в городе Большого Яблока мне не к кому обратиться. (Да, я перестрелял почти всех моих хороших знакомых, и все равно печально. Шесть лет моей нью-йоркской жизни фактически вычеркнуты.) Я прошу его позвонить в мою квартиру, и если никто не отзовется, разобраться самому или вызвать полицию. Кто-то должен в конце концов открыть долбаную дверь и заставить эту дрянь подойти к долбаному телефону.
— У вас ведь есть запасные ключи?
— Да, конечно.
Он просит меня перезвонить ему через час.
Через час… Уж если влип, так влип. Через час придет домой этот козлина Трастер, и я не смогу говорить по телефону. Я должен буду сидеть как мышь на холоднющем чердаке. Посреди холоднющей Атлантики. Бедный Том. Зря я потащил № 66 на свалку. Мне следовало его прикончить в его собственной машине, тогда его друзья-приятели с трансфокаторами не выследили бы меня. Но тачка у него, блин, была слишком уж шикарная. Слишком дорогая. (Иногда я увеличивал свой гонорар, отдавая машину жертвы человеку Радована в Джексон-Хайтс по имени Иво, торговавшему подержанными автомобилями.)
Радован, сучий потрох. Источник всех моих бед.
Вместе с Трастером и Ганхолдер я слушаю вечерние новости по телевизору. Кажется, на Острове Лилипутов хватает политических скандалов и облажавшихся знаменитостей, чтобы заполнить час эфирного времени. В противном случае они сообщают, что день прошел тихо. Ни убийств, ни войны, ничего такого. Да хер с вами со всеми. Я набираю номер. Не могу я ждать до утра. Ныряю в спальный мешок, так что наружу остается торчать только задница, и шепотом обращаюсь к моему верному другу швейцару: