Совместный исход. 1973
Шрифт:
9 июня 73 г.
Лейбористская эпопея продолжается. Они согласились остаться до понедельника. Мы же (с сектором, консультантами, Иноземцевым) №№-ое количество раз переписывали всякие памятки для Суслова: что ему сказать при встрече. Пономарев, как всегда в таких случаях, не знает, что может быть хорошо, а что плохо. Поэтому он на другой день хвалит то, что в предыдущий обозвал «стенгазетой». Придирается к мелочам и ничего не читает всерьез из того, что ему предлагают (для Суслова тоже). Слушать ему тоже некогда: он занят выжиманием сока из Брутенца и Соколова то для телевизионного выступления Брежнева
Мне он объявил, что «вы, мол, никогда лейбористами не занимались» (я счел ниже своего достоинства сообщить ему, что студенты до сих пор учатся по учебникам, в которых главы об Англии и ее рабочем движении написаны мной, и что я спецкурсы читал о лейбористах. Это с его стороны было иносказанием: что, мол, я ничего не понимаю в предмете с лейбористами... И пошел ругать Матковского... (Впрочем, отчасти поделом!) Я вступился: «У нас нет позиции и мы до их приезда не представляли себе, что затеяли серьезное дело. И оказались к нему не готовы. Матковский сектор ничего не мог и не может в этом изменить. Нужно политическое решение, политический подход, нужна позиция, и не Матковскому ее определять. И я тоже этого не могу. А у вас нет времени».
У меня есть позиция, - объявил он. Однако раскрыть мне ее не захотел, отговорившись занятостью!
А при обсуждении проекта коммюнике на меня вновь густо пахнуло главное, что его заботит: боязнь замараться об социал-демократизм. Почему состав их делегации поставили впереди нашей? (Хотя всегда так делалось при подобных случаях!) Почему нет о том, что мы на разных идеологических позициях? (Хотя ясно, что если мы им предложили это в проекте, он, обрадовавшись нашей готовности обсуждать идеологические вопросы, всю беседу в ЦК сведут к Чехословакии!).
Горько мне: судьба связала меня с мелким человеком в большом кресле. Впрочем, он - не худший, да и трудно мне себя представить в аналогичном положении при ком-нибудь другом. Тут хоть говорить можно откровенно, хотя для дела это ничего, конечно, не значит.
10 июня 73 г.
Страшная катастрофа в прошлое воскресенье (3 июня) в Ле Бурже с Ту-144. Самопожертвование + возможно, диверсия + что-то, наверное, и от нашего российского бардака.
Великий Достоевский: упиваюсь сборником об искусстве. Он как человек впервые выглядит для меня совсем другим, нежели из его собственных романов, из прочитанного о нем и даже из того, что узнал от Карякина. Это наш Токвиль, т.е., следовательно, и в 10 раз мощнее Токвиля.
В истекший год как-то особенно отчетливо вырисовывалось, что альтернативы нет: я буду в Международном отделе, пока не уволят. Партийный чиновник, который почти ничего не может. Ибо сфера приложения сил - бесперспективная, умирающая или перерождающаяся: коммунистическое движение. А у пульта регулирования отношений с ним стоят люди, вроде Б.Н. и Суслова, которые заскорузли в понятиях эпохи «Краткого курса» и не дадут ему естественно развиваться во что-то конструктивное, по-новому революционное и вместе с тем связанное с нами. Либо, если дело круто пойдет, например, в Западной Европе, эти люди объективно будут причиной разрыва нашего (вернее его с нами) с комдвижением, в лучшем случае - полного выхолащивания реального содержания связи с
16 июня 73 г.
В понедельник состоялся прием лейбористов в зале Секретариата. Суслов, Пономарев, Иноземцев, я, Матковский. Суслов оказался смелее, чем я ожидал. Принял их «вызов» (от ЦК и от Брежнева) на хорошие отношения. На них встреча произвела впечатление и потому, что они не ожидали, что наш «партийный уровень» — это кое-что! Да еще в здании ЦК. А потом Суслов их завел в (пустующий) кабинет Брежнева!
Накануне, в воскресенье, после футбола Англия-СССР ужин в «Советской». Тосты, которые размягчают почву для нужной политики. Мой тост. Тост Джоан Лестер. Она была в белом со шлейфом платье. Напилась.
Кусков мне вчера рассказывал, как Суслов, принимая делегацию Колумбийской КП, говорил о встрече лейбористов: «свидетельство глубоких перемен в мировой общественности».
Да... Он доволен. Доволен и Б.Н. (страхи прошли, хотя он на беседе пытался «воспитывать» лейбористов в духе марксизма-ленинизма, в своей обычной манере).
И несмотря на наши оговорки «об идеологических различиях» (которые устраивали и лейбористов), мифы рушатся. (Впрочем, это не мифы, а идеологическая надстройка над неизбежным прошлым. Но она уходит).
Безыменский заходил ко мне перед возвращением в ФРГ. Рассказывал о том, как шведский посол в ФРГ (естественно, социал-демократ), с которым он знаком, говорил ему об одном вечере у Брандта (был еще Венер). Они долго «качали головами» по поводу последнего сборника АН СССР «по проблемам современной социал-демократии». Впрочем, они уже смеются над всем этим. Сами же (Брандт — мессионерски) строят социал-демократическую Западную Европу на основе богатств и организационных достижений государственного монополистического капитализма. Под этот процесс явно подстраиваются Берлингуэр, а теперь и Марше.
Так вот: мы говорим об идеологических несовместимостях, но на уровне реальной политики, конкретно ни один серьезный человек не сможет указать на эти действительно принципиальные различия между средним уровнем современного социал-демократизма (Брандт-Пальме-Миттеран) и средним уровнем западного комдвижения (ИКП,ФКП,КПВ и прочие шведы). Именно поэтому дело идет к социал-демократической Западной Европе. И нас в политическом и особенно экономическом смысле это все очень устраивает.
Брежнев вылетел в США! Еще один крутой поворот... в общем-то в том же направлении. Наша печать полна «деловыми» объятиями с Америкой.
24 июня 73 г.
Заключено соглашение Брежнев-Никсон о предотвращении ядерной войны. В разумной истории человечества это, пожалуй, значит больше, чем акт о капитуляции Германии 1945 года в тогда безумной истории. Правда, для безумия у нее еще много резервов: Китай, «трапезниковщина», «третий мир».
Вся эта поездка Брежнева означает, конечно, и ощутимый идеологический поворот. Само усиление идеологической борьбы, на чем изо всех сил будут настаивать трапезниковцы (опираясь на официальный тезис «о неизбежности» такого усиления, поскольку империализм понял невозможность подавить нас угрозой войны), само это - лишь подтверждение реальности идеологического поворота (ждановизм появился в похожей ситуации, но времена с тех пор изменились).