Совместный исход. 1973
Шрифт:
Пономарев опять затеял учить коммунистическое движение: статья для «ПМС» в связи с 50-летием смерти Ленина; доклад на юбилее «ПМС» в Праге; и снова — о двух путях рабочего движения для «Коммуниста». Оно бы и ничего, но ведь все опять сведется к едва завуалированным коминтерновским прописям. На фоне того, что на самом деле происходит в жизнеспособных звеньях комдвижения (Италия, Франция и кое где еще), - стыдно и смешно все это.
4 ноября 73 г.
Вчера был вызван Помеловым (помощником Кириленко) доделывать доклад к 6 ноября. Мука мученическая, когда политический деятель (4-ое лицо в партии и стране!) не знает, что надо и чего не надо. В частности, упоминать
А с другой стороны, - сказать, да еще резко, да еще полить на раны в НАТО, это значит обозлить американцев, а нам с ними Ближний Восток надо доделывать. К тому же наш канкан может только сплотить западный блок.
Но это - мои колебания. Я не всей информацией располагаю...
Впрочем... замечания на рассылку доклада распределились так: Подгорный, Пельше, Мазуров, отчасти Демичев выступили против этой темы. А Андропов, Пономарев, Громыко, Суслов - прошли мимо, никак на нее не отреагировали.
Вчера уже в 10 часов вечера докладчик решил ее снять.
... Главная же мука от того, что докладчик не владеет - хотя бы на уровне секретаря низовой парторганизации - умением формулировать литературно мысли (говорит он - через слово - мат), тем более — складывать их в каком-то порядке для публичного выступления. Даже не обладает решимостью (хотя вообще-то он человек весьма решительный) выбрать из предлагаемых ему вариантов темы, более нужные или менее обязательные. В результате в течение 12 часов действовала «гармошка»: он говорит - надо сократить на одну треть. Сокращаем, приносим. Он, ругаясь, все восстанавливает: я, мол, привык к этому тексту, сокращайте другое. Сокращаем другое. Он опять восстанавливает. И т.д.
Однако, вернемся к Брежневу. Его разговор с Громыко. Министр спрашивает: как, мол, Леонид, будем действовать-то (на Ближнем Востоке).
Брежнев: 1. Участвовать в переговорах, причем настойчиво и повсюду. Мы на это имеем и право и обязанность.
2. Будем участвовать в гарантиях границ. Причем - границ Израиля, потому что именно о них идет речь, они - яблоко раздора.
3. В подходящее время восстановим дипотношения с Израилем. И - по своей инициативе! Да, именно так.
Громыко: Но арабы обидятся, шуму будет...
Брежнев: Пошли они к ебене матери! Мы им предлагаем сколько лет разумный путь. Нет — они хотели повоевать. Пожалуйста! Мы дали им технику, новейшую, какой во Вьетнаме не было. Они имели двойное превосходство в танках и авиации, тройное - в артиллерии, а в противовоздушных и противотанковых средствах - абсолютное превосходство. И что? Их опять раздолбали. И опять они драпали. И опять завопили, чтоб мы их спасали. Садат меня дважды среди ночи подымал по телефону: «Спасай!» Требовал послать советский десант, причем немедленно! Нет! Мы за
31 октября, в день окончания Конгресса встречался с Урбаном Карлссоном - международным секретарем Шведской КП. Еще раз убедился в том, что западные КП все меньше и меньше склонны идентифицировать свою политику с нами. Речь шла о предстоящей в январе конференции западно-европейских компартий в Брюсселе. На это они идут охотно. Но на Общеевропейскую конференцию с участием социалистических стран с большой натугой и подозрительностью.
В свете Конгресса миролюбивых сил складывается любопытная ситуация: некоммунистические демократы (включая сугубо буржуазных) на почве мира все ближе подтягиваются к нам, в наши «друзья» все больше отдаляются по мере того, как разрядка становится реальностью. Мол, покуда шла речь о ядерной войне, мы были с вами, потому что вы единственная сила, от которой зависело не довести до этого. А когда эта угроза фактически исчезла, извините — свои дела мы будем делать сами.
Карлссон заметил, между прочим, что на западно-европейской конференции КП, возможно, будет предпринята попытка создать общую модель будущего социализма для развитых капиталистических стран. Но я, говорит, боюсь, что это будет антимодель (т.е. все не так, как в Советском Союзе!).
Странный, какой-то неслужебный совсем разговор с Пономаревым. Он остановил меня после правки текста Кириленко. Мялся. Напомнил, что надо искать кандидатуру на директора ИМЭЛ, так как Федосееву следует сосредоточится на Академии наук (Суслов так тоже считает). Келдыш очень плох. Другие вице не тянут. «А этот, - Б.Н. сделал гримасу, изображая Трапезникова, - уже пронюхал и двигает своего Кузьмина, тупого, подлого человека».
Я: «Борис Николаевич, что же вы меня спрашиваете?.. Ведь академики - члены ЦК вроде Федосеева просто так по улицам не ходят. Людей много способных, умных, практичных. Но у них нет такого звания и положения. Их никто всерьез не возьмет... Вот, например, Замошкин из Ленинской школы. Но согласитесь, смешно даже вылезать с такой кандидатурой».
Б.Н.: «Ну, почему же, почему же... Сейчас не посмотрят, пойдут на то, чтоб молодой. Суслов вот хочет Егорова (из «Коммуниста») туда послать... А кого — в «Коммунист»?!»
Так эта тема ничем и не кончилась.
9 ноября 73 г.
7-го под дождем был на Красной площади. Опять, как каждый раз, - это ощущение силы, перекрывающее всякие «аргументы от интеллигентности». Сила государства - это жизнеспособность народа. Пока это еще так и долго, видимо, будет так. И на Конгрессе мира тоже ведь была демонстрация силы, хотя в другой форме. Именно поэтому многие приехавшие с протестами по поводу Сахарова, евреев и т.п., увидели неуместность протестов, с точки зрения, главного дела, ради которого они старались — мира, а значит права на жизнь.
10 ноября 73 г.
Последний праздничный день. Был вчера у Дезьки (Давид Самойлов, поэт) в больнице. Один глаз еще залеплен, другой — без повязки, но все равно не видит. Застал его спящим. Проснувшись, он бодро стал мне сразу рассказывать о соседях: Гарин, известный артист (на воскресенье смылся домой); серб - гэбист, красивый 50- летний мужик, не первый раз уже здесь; «помещик-марксист» из Аргентины, названный Дезькой Степаном Степановичем, платит 500 долларов в месяц за пребывание в этой больнице, хотя за эти доллары мог бы лежать в хорошей европейской частной клинике. Однако — это институт Гельмгольца!