Совок 11
Шрифт:
— Вы мне можете не верить, но ни при чем здесь Копылов, он сам боится последствий от разбирательств на ликёро-водочном заводе! Не меньше вашего боится!
Ослабив узел галстука на толстой шее, Матыцын отхлебнул из стакана и как курица склонил голову набок.
— Поясни, почему я тебе должен верить? — всё еще будучи насупленным, задал он мне волнительный для него вопрос, — Это почему Копылову должно быть плохо от моих неприятностей, если он, сука, всегда им радовался?
У меня с души медленно начал сползать камень. Я, вытянув под стол, расслабил напряженные для экстренной эвакуации ноги и отвалился на спинку стула.
— Ваших дел я не знаю, может он раньше и радовался, но только не
— Вы же наверняка в курсе, что некто Никитин Борис из городского УВД является, вернее, являлся до недавнего времени выдвиженцем Сергея Степановича? — поймал я беспокойные глаза Матыцына, — Он замом был у начальника ОБХСС УВД города, — напомнил я партийцу про беглого майора, на место которого он в рекордные сроки пристроил подполковника Зинченко.
— Ну? — неохотно промычал партиец, — Допустим, знаю. И что? Ты думаешь, меня интересует эта копыловская шестёрка? Мне по хер, кто такой этот Никитин! Ты, Корнеев, что, совсем идиот?! Ну на хрена ты у меня время драгоценное отнимаешь? — мой раздраженный собеседник снова начал пыхтеть, как паровоз.
— Этот майор Никитин сейчас находится в розыске! И в этот розыск его я подал! — поторопился я направить злобно-суетное внимание Матыцына в нужное мне русло, — И он теперь есть ни что иное, как самое больное место Сергея Степановича Копылова, как вы, я надеюсь, понимаете! В афёрах на «ликёрке», чтоб вы знали, уважаемый Валентин Павлович, майор Никитин принимал самое непосредственное участие! И снова, чтобы вы имели четкое понимание, он был там не рядовым фигурантом, а одним главных из организаторов хищений! Они там еще «левую» водку из этого ворованного спирта бодяжили в промышленных масштабах. И на территории вверенной вам области реализовывали!
После этих моих слов ответственный кабинетосъёмщик на какое-то время задумался.
— Интересно брешешь! Ну ладно, хрен с тобой, если ты только, повторяю, не врёшь! — неуверенно произнёс он, — Но объясни, для чего ты мне всё это сейчас рассказал? Или вы с Копыловым больше не в одну дудку дуете? Зачем ты мне этот козырь против него выдал? — глаза товарища Матыцына наполнились подозрительностью и он их сузил так, что синева через щелки пухлых век уже не просматривалась. — Отвечай!
— С Сергеем Степановичем у нас пока всё ровно. В том смысле ровно, что ни с ним, ни с его дочерью я, слава богу, не ругался, — пояснил я свой жаргонизм из двадцать первого века, — И никакого козыря против Копылова я вам не дал, Валентин Павлович, не наговаривайте на меня! Про грехопадение зама начальника городского ОБХСС Никитина вы, я думаю, и без меня уже многое знаете. А чего не знаете, так не сегодня, но завтра вам все эти тухлые подробности будут известны! Источники в УВД и в прокуратуре у вас наверняка имеются! Ну и какой смысл тогда мне от вас что-то скрывать?
Нетрадиционный партиец снова завис, глядя на меня, критически осмысливая мою откровенность и оценивая правдивость моих слов.
Надо было прямо сейчас, пока товарищ Матыцин еще не сложил в голове все кирпичики, добавить ему лирической фактуры. Чтобы он понял мою суетную пацанскую душу и мотивы, которыми я руководствуюсь, выдавая ему сокровенную информацию.
— Вы, Валентин Павлович, наверное, не в курсе, но те, кто замутил на «ликёрке» всю эту воровскую схему по спирту и «левой» водке, они меня убить хотели! — скорбным голосом и с невесёлой физиономией проговорил я горькую правду, — Грузовиком протаранили мою легковушку, когда я должен был ехать в ИВС, чтобы допрашивать фигуранта по этому делу! По счастливой случайности меня за рулём не было и только потому я сейчас сижу живой перед
Лицо товарища Матыцына потихоньку менялось. Присутствовавшее на нём раздражение уступало место незлобливой задумчивости.
— А не слишком ли много ты о себе думаешь, а, Корнеев? — недоверчиво заглянул мне в глаза синеглазый баловник с партбилетом, — Почему ты не допускаешь, что это была обычная случайность?
— Потому, что этот грузовик был за несколько часов до той аварии угнан! — не отводя глаз, сделал я вид, что злюсь на собеседника, — И нашли его потом в двух кварталах брошенным. Без отпечатков пальцев на руле и на дверных ручках. Не бывает таких досадных совпадений при обыкновенных дорожных авариях, товарищ Матыцын!
Я с удовлетворением отметил, что метатель тяжестей моим рассказом остался впечатлён.
— И, чтобы вы уже совсем не сомневались, то тот самый фигурант, которого я должен был допросить, оказался повешенным в камере! Согласитесь, Валентин Павлович, это тоже еще одно удачное совпадение! — добил я все сомнения невиновного в хищениях спирта педераста.
И, видимо, действительно добил. Или почти добил. Потеряв вальяжность и забыв о необходимости выглядеть солидным, Второй секретарь обкома партии облапил ладонями лицо и начал его интенсивно растирать. Как будто в кабинете был студёный январь и он сильно обморозился.
Продолжалось это долго и я решил воспользоваться случившейся заминкой, дабы потешить плоть. Встав и обойдя со стороны окна матыцынский стол, я начал изучать клавиши на селекторе. Углядев матовое окошечко с надписью «Секретари», я, не долго думая, нажал на вызов. Окошечко замигало.
— Слушаю вас, Валентин Павлович! — донёсся из динамика до приторности приветливый голос очковой секретарши, никак не вязавшийся с её злым обличьем.
— Ты вот, что Рая, ты нам с Валентином Павловичем коньячку принеси! И давай, побыстрее!– голосом, не подразумевающим никаких возражений, распорядился я, — А мне потом еще и чаю налей! Покрепче завари, как для себя! И бутербродов к чаю еще настрогай! Но, чтобы не только колбаса на них лежала, как в прошлый раз! Ты там изыщи резервы-то, Рая, изыщи! И не жадничай, учти, нам это на двоих с Валентином Павловичем! И поторопись уже, Рая, шевели булками!
Не дав абоненту на том конце опомнится и как-то отреагировать на мой заказ словесно, я дал отбой, щелкнул клавишей. И только после этого посмотрел на хозяина служебных апартаментов.
Не отняв от лица рук, товарищ Матыцын смотрел на меня с таким выражением лица, словно я в этот исторический отрезок времени сморкался в переходящее Знамя Центрального Комитета КПСС. Которое ему вручил сам дорогой Леонид Ильич.
— Что опять не так?! — с вызовом задрал я подбородок, — Вы мне все нервы истрепали, Валентин Павлович, а я вам взамен за это особо ценную информацию на блюдечке преподнёс! В результате этого вы теперь избавлены от разного рода мистификаций и можете мыслить объективно! Разве не стоит такая услуга рюмки коньяка и бутербродов?
Скорчив на упитанном лице не совсем понятную мне пантомиму, злобствующий парт-пидарас мелко забарабанил по столу кулаком. Давая понять, насколько сильно я его рассердил своим самоуправством на его грядках. Он уже раскрыл рот, чтобы объяснить мне доступными для скудного милиционерского разума словами, какой я бестактный человек. Но в этот момент в дверях появилась очковая Раиска. В руках у неё был поднос с непочатой бутылкой «Арарата», двумя пузатыми бокалами и еще чем-то. Чая и бутербродов я там не разглядел.