Совок 2
Шрифт:
— Ты знаешь, что тебя теперь посадят? — поинтересовался я у планово-экономического студента-фарцовщика.
— Знаю. Мне следователь объяснил, — ответил подозреваемый и тяжко вздохнул.
— А те, кто тебя задерживал, они, что, не объяснили?
— Нет, они сказали, что, если во всем признаюсь, то условно получу. Или штраф, — поведал мне инфантильный торговец обувью о том, как его развели ушлые борцы за сохранение закромов государства.
— Слишком большая у тебя прибыль получается, никак не выходит у тебя, чтобы без лесоповала. Уже от тридцати рублей навара наступает уголовная ответственность.
— Меньше не выгодно, обувь я из Прибалтики привожу. И еще другие расходы.. — начал было объяснять мне свои коммерческие расклады нетипичный барыга, но благоразумно заткнулся.
— Это какие-такие еще другие расходы? Милиции платишь? — предприимчивый балбес молча отвернулся. — А чего они тогда за тебя не заступились? — задал я риторический вопрос, уже зная на него ответ.
Студент Брусенцов сокрушенно пожал плечами и не ответил.
Дома меня никто не ждал и поэтому я не торопился. Кроме того, мне почему-то было жалко этого спекулянта. Шоры, покрытые пылью военного коммунизма, с моих глаз слетели еще тридцать с лишним лет назад. И законы политэкономии, по которым мне самому пришлось пожить, кроме неприятия, других эмоций у меня не вызывали.
— Дома живешь или в общаге? — поинтересовался я у грустного Александра Витальевича, прокручивая в голове процессуально-этические варианты.
— Комнату снимаю. В общаге бухают, а мне нельзя, сердце больное, — как-то обыденно пояснил Брусенцов и я уже без прежней зависти взглянул на его румянец.
Прежде, чем окончательно решиться, я еще долго тиранил спекулянта.
— Ты ведь из Саратова? — уточнил я, глядя на штамп предыдущей прописки в его паспорте.
— Да, до института там жил. Мать у меня там и все родственники, — недоуменно уставился на меня гражданин Брусенцов.
— У твоих родственников в Саратове есть знакомые среди нерусских семей? Ну там азиаты, кавказцы, цыгане? — продолжал я пытать подследственного.
— Не знаю. А зачем? — вылупился на меня обувной магнат, — Старшая сестра в прошлом году по распределению в Элисту уехала, она медицинский закончила. Элиста, это Калмыкия, — очевидно спекулянт Брусенцов не был уверен в моих познаниях касательно географии.
— Хочешь, я тебя домой отпущу? — задал я иезуитский вопрос предприимчивому студенту, — А, если сделаешь все точно, как скажу, то и сидеть тебе не придется!
— Хочу! — не веря, что такое счастье может случиться, прохрипел Брусенцов.
— Тогда давай передопрашиваться. Ты ведь, когда тебя задержали, очень сильно растерялся? Так или я, что-то путаю? — я пристально вгляделся в глаза будущего плановика-экономиста.
— Д-да. Растерялся, — заикаясь согласился со мной подследственный и сомневаться в этих его словах не приходилось. Любой бы советский человек растерялся, если бы бэхээсники прихватили его на спекуляции в крупных размерах.
— И от растерянности ты наговорил много того, что не соответствует действительности. Так? — я смотрел на студента и надеялся, что он не идиот.
— Так! — опять не стал спорить со мной спекулянт и щеки его заалели пуще прежнего.
Мало того, что щеки, было просто заметно, что парень вот-вот выпадет в осадок. Оказывается,
— Брусенцов, ты чего такой красный? Плохо тебе? Может, тебе скорую вызвать? — забеспокоился я.
— Не надо скорую! Можно водички? — прохрипел мой клиент и указал он на графин и достал из кармана пузырек с таблетками. — Это от сердца, мне дежурный разрешил. Ремень со шнурками забрали, ну там и все остальное, а таблетки оставили. — успокаивающе пояснил он мне, засовывая в рот сразу два колеса. — У меня это с рождения.
Пока подозреваемый с моей помощью рассказывал под протокол свою изрядно модернизированную историю, его нездоровый румянец постепенно сошел на нет. А я про себя вспомнил добром дежурного, с которым меня познакомила моя начальница Лидия. Звали дежурного Сергей Аскер-заде. Не окажись он нормальным человеком и, если бы как положено по инструкции, он забрал у задержанного медикаменты, хрен его знает, чем бы все кончилось.
Теперь, когда подозреваемый в спекуляции гражданин Брусенцов А.В. поведал мне истинную версию происшедшего, я понял, что оснований для его содержания под стражей у меня нет.
— В общем так, Александр, сейчас я отберу у тебя подписку о невыезде, но ты её прямо сегодня нарушишь. Потому как поедешь к сестре в Элисту. Я не знаю, как она будет договариваться с братьями-калмыками, но, чтобы послезавтра утром ты был в этом кабинете с добрыми вестями. Понял? Иначе объявлю в розыск!
Из новых показаний Брусенцова следовало, что двадцать пар югославских женских сапог на меху он приобрел по поручению знакомых его сестры из Калмыкии. Калмыцкая семья готовилась праздновать свадьбу не то сына, не то дочери. И по их, то ли калмыцким, то ли калмыцко-семейным обычаям, на свадьбе следует дарить всем женщинам противоположной стороны хорошие подарки. Семейство решило в качестве подарков преподнести импортные зимние сапоги. Потому что зимой в Калмыкии морозно и ветрено.
По их поручению гражданин Брусенцов и закупил на рынке двадцать пар сапог. Строго указанного фасона и размеров. Закупил он сапоги на свои деньги, которые копейка в копейку ему клятвенно обещались возместить.
Однако, как это нередко бывает, свадьба по какой-то причине расстроилась и подарки оказались невостребованными. А гражданин Брусенцов А.В., в свою очередь, оказался в убытке, так как сбережения всей семьи вложил в покупку сапог.
Именно по этой причине он и вынужден теперь распродавать обувь. Разумеется, по той же цене, по которой покупал сам у неизвестных ему продавцов. Следовательно, никакого умысла на скупку с целью перепродажи гражданин Брусенцов не имел
Самое главное, это теперь договориться Брусенцову с калмыцкой семьей. Чтобы, когда местный следак или участковый, во исполнение моего отдельного поручения придет их допрашивать, они всё подтвердили и ничего не напутали. При наличии там сестры-доктора, это вполне возможно сделать. Докторов аборигены уважают.
На улицу мы вышли вместе. На всякий случай. А как поступать с шестью парами, которые прилипли к рукам городских бэхов, я еще не решил. Но, в любом случае, скандал мне завтра гарантирован. Н-да..