Совок 2
Шрифт:
— Это вот он и есть тот самый Корнеев? — бесцеремонно указывая в меня указательным пальцем и даже не повернув к Данилину головы, небрежно вопросил мужик, что поупитанней.
Данилин хмуро молчал. А вот Ахмедханов смолчать не смог. Или не захотел.
— Он и есть! Первый день вчера на службу вышел и всех нас так подставил! — первый зам сокрушенно развел руки, давая понять городским, что следствие Октябрьского РОВД ни при чем в совершенном мной безобразии. Ну или почти ни при чем.
— Ты хоть понимаешь, придурок, что теперь с тобой будет? — весело ощерился упитанный.
Его спутник,
— Слышь ты, толстомордый, ты где тут придурка увидел? Перед тобой, «опер упал намоченный», целый следователь стоит. В отличие от тебя, шныря, я лицо процессуально независимое! И, если ты еще раз на меня свою поганую пасть разинешь, я найду чем тебя огорчить!
Чтобы не сбиваться с настроя, я старался не смотреть в сторону своих старших. Охеревший бэх хлопал глазами, а сзади громко пыхтела Лидия Андреевна.
— Алексей Константинович, я вам по неопытности всего говорить не стал, когда по делу докладывал. Хотел коллег пожалеть, — я небрежно махнул головой на двоих из города, — А теперь вижу, что совершил непростительную ошибку. Эти уроды, мало того, что уголовное дело сфальсифицировали, так они еще и гражданина Брусенцова ограбили! Хотя, я думаю, что здесь в отношении них мошенничество возбудят.
Тут я продублировал хамский жест толстомордого, ткнув в его сторону пальцем. В этот момент второй бэх пристукнул ладонью по столу и, не стесняясь присутствия Лидии Андреевны, употребил непечатное слово. Потом начал что-то нашептывать своему подельнику. Из растерянной, толстая физиономия второго упыря прямо на глазах становилась еще более растерянной.
— Корнеев! — первым из моего руководства пришел в себя майор Данилин, — Ты, лейтенант, чего себе позволяешь?! — он даже вскочил со своего стула.
— Все нормально, майор! Мы не в претензии! — впервые за все время подал голос тот, который лицом поизящней, — Прав ваш лейтенант, поторопились мы вчера с задержанием, — посланник из УВД даже попытался изобразить улыбку. — Следователь на то и следователь, чтобы во всем разобраться. А со своим руководством мы сами все уладим!
Бэх с сытым лицом неотрывно смотрел в свои сцепленные пальцы и в разговоре отсутствовал. Напрочь! А эротичное сопение сзади уже выходило за нормы приличий.
— Алексей Константинович, нам пора, вы позволите нам с лейтенантом переговорить? Буквально пять минут? Нет-нет, спасибо, мы лучше в коридор выйдем! — поторопился увэдэшник, заметив, что оба майора привстают.
— Уделишь пару минут, лейтенант? — криво улыбнулся мне коллега из города.
Глава 8
Благодаря оказии, в областной прокуратуре я нарисовался на час раньше, чем было нужно. Из следствия везли карточки и дела на проверку в облУВД и мне подфартило упасть на хвост некой Тонечке из группы учета. Высаживая меня у надзорного органа, Антонина сочувственно пожелала мне «Ни пуха!»
После первого же марша лестницы вниз, я мысленно дезавуировал расхожие домыслы обывателей, что все красивые барышни есть существа лукавые и, что верить им нельзя. Своей правдивостью Тоня опровергла все эти инсинуации. Из прокурорской преисподней воспаряли дурманящие сознание запахи. Терпкое и жгучее амбре солянки и харчо замысловато переплетались с ванильной сладостью творожной запеканки. После месячной казенно-пельменной диеты, сдобренной на десерт бутылкой водки, контраст был ошеломительным. Я прибавил шагу. На часах было без четырех минут двенадцать и я надеялся опередить основную массу оголодавших прокурорских.
На раздаче уже стояли несколько человек. И все они, без исключения, были в форменном обмундировании. Даже женщины. Новый областной прокурор, по всему судя, теперь изрядный фетишист. В любом случае, среди страждущих только я один был в цивильном. Поднос, который я взял из стопки, был не только без царапин и пятен, он еще и скрипнул под пальцами. И это меня тоже порадовало. Рублей пять у меня было и я решил себя не ограничивать ни в жирах, ни в белках, ни в углеводах. Тем более, цены здесь были такие, что я начал подозревать, что конкретно в этом отдельно взятом подвале, коммунизм уже наступил. Дабы не расстраивать присутствующих и не сбивать им аппетит своей гражданской наружностью, место я себе выбрал в самом дальнем углу. За основательной прямоугольной колонной был столик на двоих, его я и занял.
Я уже поливал из стакана сметаной творожник, когда сзади послышались голоса и шум сдвигаемых стульев. Кто-то оккупировал такой же столик на двоих, только по ту сторону колонны. Потом зазвучали голоса. Женские.
— Свет, мне кажется, что ты слишком драматизируешь! — раздался из-за спины приятный, но приглушенный грудной голос, — Мужики, они от природы нерешительные тугодумы. Вполне возможно, что он пока просто не уверен в твоей реакции и просто боится или стесняется.
— Ага! Стесняется он! Как пердеть при мне, так он уже три месяца, как не стесняется, а замуж позвать, стесняется! Полгода живем вместе. Один аборт от него я уже сделала, больше не хочу! — изливалась наболевшим одна из собеседниц, — Если бы он с моим Витькой общий язык не нашел, давно бы уже его выгнала! Не дай бог, опять задержка… — сзади послышалось умеренное позвякивание приборами.
— Ну, ты женщина взрослая, знаешь, как предохраняться, — рассудительный грудной голос опять включился в разговор, — Зайди сама в аптеку, если ему лень.
— Не любит он с резинкой! Говорит, что это, как цветы в противогазе нюхать! — раздраженно ответила нервная разведенка с сопутствующим неликвидным активом по имени Витька.
Надо было как-то выбираться из невольной засады. Тетки сейчас насытятся и встанут, а встав, могут запросто увидеть меня. И получится, что я их подслушивал. То, что подслушивал, оно и так понятно, но лучше бы все повернуть так, чтобы неудобно было не только мне.