Совок 2
Шрифт:
На ужин я сегодня поехал к Лишневским. Надо было кое-что с ними обсудить по поводу их отъезда. Время безжалостно уходило, а четкого понимания, что, когда и как, у нас пока не было. За свою часть подготовки к эвакуации я был более или менее спокоен, а вот маятник настроений брата с сестрой меня тревожил. Лев Борисович отсутствовал, дома была только тетка.
— Я договорилась, меня примут, — Пана Борисовна убрала тарелку из-под борща и поставила другую, с голубцами, — Могу хоть завтра полететь, Лева мне билет до Москвы по брони возьмет, — она села напротив меня и стала смотреть, как я
— Отлично! — изображая жизнерадостность, кромсал я ножом и вилкой капусту с мясом. — Что с наградным сувениром? Мне образец нужен до вечера вторника! — я поднял глаза на Левенштейн, — В канцтоварах я только гипсовые видел, а нам нужен из желтого металла! Не знаю, бронза там или латунь, но, чтоб непременно металл.
— Мне пообещали, что будет, — неохотно произнесла Пана Борисовна, — Очень удивились такой просьбе, но пообещали. Мне сказали, что эти подарочные бюсты одинаковые, что их по утвержденному образцу делают. А из бронзы только по заказу нашего обкома на местном «Металлурге» производят, — вздохнув и глядя на пачку «Беломора», уточнила она. — Наш первый секретарь слабость к бронзовой скульптуре испытывает.
Зная о моем неприятии табачного дыма, профессорша сдерживалась и при мне давно уже не курила. Курение брата она тоже решительно прекратила.
Задача упрощалась, отдам Аверьянычу гипсовую болванку, тем более, что таковая была уже мной куплена.
— Грамота еще нужна обязательно! И еще справку вам надо будет взять в Управлении культуры, что скульптура бронзовая, художественной ценности не имеет и, что изготовлена она в этом году, — напомнил я слабо улыбающейся моему зверскому аппетиту Пане Борисовне, — Без такой справки не выпустят!
Женщина как-то безучастно кивала, соглашаясь со мной. Я заметил, как из ее глаз скатились две слезинки. Не сразу заметив мой взгляд Левенштейн отвернулась. Придвинув свой стул ближе, я обнял тетку за плечи. Что было бы правильнее ей сейчас сказать, я не понимал, поэтому просто молчал.
— Почему? — подняла на меня печальные до болезненности глаза Пана Борисовна, — Почему, чтобы выжить, мы с Левой должны покинуть свою Родину? — она жалобно и беззащитно смотрела мне в глаза, пытаясь найти там ответ на свой вопрос. — Почему мы с братом должны уезжать, как воры, а, Сережа?! Как воры!! Чтобы Лева просто смог выжить, а? Почему они там лечат, а мы здесь не можем? Ради чего тогда все было? — тетка обвела глазами кухню, очевидно имея в виду совсем не ее пространство, а нечто более широкое и масштабное.
— Пана Борисовна, давайте на эту тему мы потом порассуждаем! — я посильнее сжал ее плечи, — Когда Льва Борисовича подлечат, тогда и пофилософствуем, хорошо? — я повернул ее к себе и заглянул ей в блестящие от слез глаза.
— У нас с вами сейчас главная задача, это ваш скорейший выезд и вывоз необходимых средств на лечение! Ведь так? — я слегка встряхнул Левенштейн, — Или мы будем переживать и плакать, а Лев Борисович пусть умирает? — говорил я безжалостные слова уже совсем не сдерживая голоса. Тетку надо было бодрить любыми способами. Если она окончательно потеряется, то один я это мероприятие точно вытянуть не смогу.
— Пана Борисовна, я вам со всей ответственностью сейчас говорю, что жизнь вашего
Но нет худа без добра. Поведя отпущенными мной плечами, Левенштейн улыбнулась и покачав головой каким-то своим мыслям, начала выкладывать из чугунной жаровни в судок голубцы.
— С собой возьмешь! — не терпящим возражений голосом твердо заявила она, — И не спорь со мной! Скоро некому тебя кормить будет! — вздохнула она. — А все, что ты сказал, я запомнила и все сделаю! — передо мной опять была та самая Левенштейн, которую я помнил по первой нашей с ней встрече.
В райотдел меня привез дежурный милиционер-водитель Вася Сустретов. Он живет где-то дальше и поэтому на обратном пути с ужина, подхватил и меня. Дежурный Аскер-заде прижимая плечом к уху телефонную трубку, что-то писал в журнале. Поскольку перед «кормушкой» дежурки толпились ПэПээСники с задержанными, я постучался в стеклянную дверь. Оглянувшись и увидев меня, Аскер-заде нажал на кнопку и замок отщелкнулся.
— Как обстановка? — поинтересовался я у дежурного, очень надеясь, что ехать никуда не придется. — Для следствия есть что-нибудь?
Сергей, отрицательно помотал головой и скосил свои иссиня-черные азербайджанские глаза на благоухающий голубцами газетный сверток. По тому, как он непроизвольно сглотнул слюну и покраснев, застеснялся, я понял, что парень еще не ужинал.
— Это тебе! — поставил я судок на стоявший слева от стола сейф, — Голубцы! Вкусные, тетка готовила. Там, вроде и хлеб был. Только не факт, что голубцы из говядины, — ухмыльнулся я вслух, прекрасно зная, что Аскер вполне себе русский азербайджанец и, что водку он закусывает салом.
Благодарно улыбнувшись, старлей мне кивнул и отпуская махнул рукой. Мол, иди, по твою душу пока ничего нет. Вдохнув воздуха временной свободы, я вышел из дежурки и пошел к себе на второй этаж. Мне было, чем заняться, утро и, соответственно, сдача дежурства не за горами и надо было привести материалы в божеский вид.
Кабинетная дверь открываться никак не хотела. Оно и неудивительно, с внутренней стороны в ней торчал ключ. Не нужно было быть мастером дедукции, чтобы понять суть проблемы. Мосье Каретников изволят культурно отдыхать. Именно об этом меня и предупреждала Иноземцева. По ее грустным повествованиям о толковом следователе, последний зачастую, «устав» на службе, домой не отбывал. Утром, проспавшись после крайней усталости на раскладушке и умывшись в туалете, он приступал к несению службы с нерастраченными на дорогу силами. Вот только утренняя атмосфера в кабинете, с ее слов, сильно страдала после таких ночевок.
Протолкнуть встречно торчащий ключ вовнутрь у меня не получилось и я начал стучать в дверь, перебивая доносящийся из кабинета храп. Поначалу вполне умеренно, а когда это не помогло, то громче. Потом я просто минуты три остервенело пинал дверь ногами. Поняв, что и это не поможет, я задумался. Выбивать дверь, чтобы потом ее ремонтировать, мне совсем не хотелось. Но и не войти в кабинет я не мог, там сейф, а в сейфе материалы, собранные за сегодняшние сутки. И эти материалы мне надо еще обработать.