Совок
Шрифт:
Что мои переживания о стульях были впустую, я понял, как только повернул от лестницы к кабинету. У его двери топтались двое. Он и она. Бабка по-прежнему была философски безучастной ко всем мытарствам, доставшимся ей от жизни и от милиции. А вот неуемный Лыба, он, как прыщавый подросток перед окнами женской бани, источал энергичное нетерпение, меряя мелкими шагами плохо освещенный коридор.
– Я же сказал вчера, что к десяти вас жду! Какого черта?! – расстроился я.
Гражданка Коростелева кивнула на старлея, а тот сделал вид, что ему стыдно.
Обреченно махнув рукой, я отомкнул дверь и запустил страждущих в кабинет. Можно было продержать их
– Сергей Егорыч, вот тут Таисья Ивановна приехала сказать, что претензий она не имеет! Говорит, что ее гуси нашлись! – бодро доложился старший лейтенант милиции Лыба, снова сияя не только упитанным ликом, но и сапогами.
Я посмотрел на старуху и та степенно подтвердила слова старлея кивком красного платка. Усадив ее за соседний стол, я начал диктовать текст встречного заявления. Коростелева худо-бедно грамотой владела и минут за десять мы с ней управились. Потом я ее коротенько опросил о том, как блудные гуси в количестве трех штук вчера неожиданно заявились к ней на подворье. И тем самым лишили всякого смысла проведение мной дальнейшей проверки по заявлению об их краже или погибели. Чудесное явление гусей народу, оформленное мной надлежащим образом, позволяло теперь уже на абсолютно законных основаниях повторно вынести постановление об отказе.
Времени на подремать не оставалось и от расстройства по этому поводу никого угощать чаем я сегодня не стал. Пообещав Лыбе, что до обеда окончательно затопчу его косяк, я выпроводил его вместе с бабкой в коридор. Убеждая себя, что до вечера не так уж и далеко, я мечтал о том, как добравшись до локтионовской берлоги, прямо засветло завалюсь спать. С этими мыслями я раскладывал материалы на столе, когда в кабинет опять ввалился все тот же жизнерадостный старший лейтенант милиции Лыба.
– Егорыч, тут это.. Ну, в общем, это тебе! От чистого сердца! – боевой мотоциклист положил на два стула у стены по объемному свертку и лихо козырнув, выскочил из кабинета. Ему бы, охламону ретивому, в кавалерии служить, отрешенно подумалось мне. Где-нибудь в Гуляй-поле, у махновцев..
Вставать со стула было в лом, но не посмотреть, что там притащил затейник Лыба, я не мог. Не посмотреть было чревато. Этот парень был из категории очень способных. Из тех способных, которые способны буквально на все. Уже подходя к стульям, я примерно догадывался, что на них лежит. Легкое амбре паленых перьев подсказывало мне, что в «Заре» Лыба взял не трех гусей, а как минимум пять. Первичный осмотр свертков полностью подтвердил мои подозрения. Так и есть, две полновесных тушки потрошеных и опаленных гусей. Догонять Лыбу я не стал. И не потому, что поступился принципами, а просто было лень. Да и хрен с ними, с этими принципами.. Куда вот только их, этих птиц счастья девать?..
Ближе к обеду я позвонил Мордвинцевой и попросил ее подъехать к РОВД. Мне понравилось, что никаких вопросов Софья Львовна задавать не стала.
– Хорошо! – покладисто ответила объезженная сегодняшней ночью некогда строптивая вдова, – Без пяти два выходи, я подъеду.
С проклятиями на устах в адрес Лыбы, и с двумя, пахнущими паленым свертками в руках, я прошмыгнул незамеченным мимо тиуновского кабинета и беспрепятственно покинул здание райотдела. Бежевая вазовская «тройка» уже стояла ближе к углу здания. Быть может, еще с утра в полной мере насладившись вниманием коллектива РОВД, сейчас вдова решила не эпатировать милицейскую публику. Положив на пол заднего сиденья свою поклажу, я уселся рядом с водительницей. К обеду сон я уже почти победил,
– Я есть хочу и что там твой электрик? – вовремя вспомнил я о деле и повернулся к причине моей сегодняшней бессонницы.
Софья была непривычно улыбчивой. Со вчерашнего вечера к ней так и не вернулась ее прежняя хмурая деловитость и сосредоточенность. Что ж, я и дальше готов нести радость людям, лишь бы кормили хорошо и еще полноценным сном не обделяли.
– Можно у меня на работе пообедать, мои девчонки сами обед готовят. Вкусно готовят, по-домашнему! – вопросительно посмотрела на меня спутница, – Заодно и к электрику зайдем.
– Нет, к своему электрику ты одна сходишь, я тебе напишу, что у него взять. Не надо мне у вас светиться каждый день, чего доброго жулик насторожится.
Мордвинцева опять дисциплинированно кивнула и чему-то снова улыбнулась.
– Забери там котомки сзади, тебе пригодится, – ткнул я через плечо пальцем назад, когда мы остановились возле универмага с его тыльной стороны.
– Что там? – перегнулась назад, к лыбинскому презенту Софья и отогнула бумагу. – Так ты, что, взятки гусями берешь? – развеселилась она, очевидно пытаясь подколоть меня.
Ангелом или образцом нравственности я никогда не был, это да. Жил по своим индивидуальным принципам и отнятое в бою взяткой не считал. Но всамоделишных взяток я вообще не брал никогда. И тут вот Лыба со своими гусями.. Хотя, если с юридической точки зрения, то никакая это не взятка. Гусей мне Лыба припер, когда решение уже было принято. А до этого никаких корыстных условий я ему не выдвигал. Поэтому до сей минуты совесть меня по этому поводу не тревожила. Но последнее время моему прежнему возрастному разуму и мудрости противостояли темперамент и гормональные всплески вновь обретенного молодого организма. Может, поэтому после слов Мордвинцевой я обиделся и озлился.
– Нет, Софа, это моя тебе благодарность. За сегодняшнюю ночь и за доставленное удовольствие! – отплатил я подростковым хамством вдове за ее обидные слова. Отплатил скоропалительно тем, что пришло в голову и даже успел застыдиться своих слов. Она искоса взглянула на меня и я уже было начал шарить рукой по двери, ища ручку, справедливо полагая, что через секунду буду послан из машины.
– Тогда уж лучше деньгами, куда мне столько гусей? – задумчиво поковырялась в свертке веселая вдова и неожиданно заразительно засмеялась.
Не заржать вслед за ней было невозможно. Вообще-то, уже привыкнув к ершистости Софьи, я ожидал от нее противоположной реакции, но она оказалась умнее и позитивнее, чем я о ней думал. Начиная со вчерашнего вечера эта женщина продолжала открываться какими-то новыми гранями. Будто бы оживая и возвращаясь в саму себя.
– Ладно, жди здесь, скоро вернусь и поедем обедать! – директриса скрылась за непарадной дверью своих владений, а я откинулся на подголовник.
Однако спать уже совсем не хотелось. Оказалось, что напрягая мутный мозг в попытках обойти законные решения прокурора об отменах ментовских фальшаков, я разогнал весь сон из головы. Прикрыв глаза, я ждал, когда вернется Софья. Ждал и пытался высчитать, сколько нужно пороха для пиропатрона, чтобы не натворить лишнего и не оставить жулика без пальцев. По всему выходило, что, если брать «Сокол», то его не должно быть больше трети грамма. Красящего порошка родамина я решил не жалеть. По принципу, как масла в кашу.