Совпадения случайны
Шрифт:
— Знаете ли вы, что Хистория Райс является новой и единственной королевой титаньего города? — спросил Зик. — Признаете ли вы ее нашей королевой?
— Я знаю и верю искренне — она не хотела бы быть тут, — сказал Армин. — А в остальном — это ее выбор. Она моя королева, но к вам она никакого отношения не имеет. Как и вы к ней. Титаны и люди никогда не станут чем-то единым, пока одни используют других для своего выживания.
— Армин Арлерт, мы вас выслушали… — сказал Зик. Он посмотрел на Кристу, та легко улыбнулась, чуть прищурив красивые
— Армин, — сказала она мягко и нежно, — Я не хочу твоей гибели, — добавила она, — Присягни мне на верность, и я прощу тебя, как твоя королева.
— У тебя и так есть моя верность, — спокойно ответил тот. — Но служить убийце я не буду. Никогда. И ты не будешь, — добавил он. — Так для чего весь этот фарс?
— Армин Арлерт, — сказал Райнер, — Вы приговариваетесь к смертной казни. Как враг короля и королевы и всей нашей расы.
— Ничего другого я и не ожидал, — ответил Армин. — Но Криста, этого ли ты хотела? Этого ли хотела Имир?
Криста легко вышла из-за помоста — Армина уже вели на импровизированную сцену, где его ждал Бертольд вместе с палачом. Она промелькнула, как ожившая кукла — красивая и нежная — и взошла на него, подошла к Армину и села на корточки перед ним, поставленным на колени. Улыбнулась нежно и коснулась пальчиком в белой перчатке его лица.
— Имир умерла, Армин, — с грустью сказала она. — Но я еще жива и хочу пожить для себя, как я и обещала ей. Поэтому присягни мне на верность, стань моим титаном, или умри…
— Ты сама сказала все, — улыбнулся ей Армин. — Бертольд, пусть твои руки не дрожат. Я верю в тебя.
Райнер осторожно отнес свою королеву к ее трону на руках, чтобы ни одна капля крови не попала на подол ее платья. Зик отпил из своего кубка — вино отдавало сталью, старое вино… Его молодая супруга улыбнулась ему, закрывая лицо веером.
— Приговариваю к смертной казни, — сказала она. — Но пусть это будет мгновенная смерть. Я уважаю Армина Арлерта, он был мне хорошим другом.
— Какое благородство… — пропела восхищенная толпа. — Она чистый ангел!
— Тогда позвольте, это сделаю я, — сказал Бертольд, молчавший до этого момента. — Я тоже признаю ум и способности Армина. И он был довольно близок со мной. Я уважал его. Я убью его быстро и безболезненно. А после…
Он улыбнулся Армину короткой болезненной улыбкой, от которой у Армина сжалось сердце. Он вспомнил тот день, когда впервые попробовал манипулировать Бертольдом памятью Энни — и почувствовал, что искренне сожалеет об этом.
— А после настанет очередь других преступников, — сказал он. — Любой, кто не подчинится, погибнет от моей руки. Включая, Эрена Йегера и его силу атакующего титана.
— Пусть будет так, — захлопала в ладоши Криста. — Это символичный жест, и Армин должен оценить его.
— Пусть будет так, — Зик отпил вино, улыбнувшись, — Я уверен, что ты не промахнешься, Бертольд Фубар.
— Пусть будет так, — сказал Армин. — По крайней мере, я уверен, что ты
— Я уже жалею, — сказал тот. — Но это мой выбор.
Он снял сюртук, взял из рук палача заточенное лезвие — в нем легко угадывалось лезвие привода, сел напротив и улыбнулся.
Он вспомнил, как красиво блестели волосы Энни в тот последний день, когда он видел ее — и искренне пожалел, что никогда не увидит этого больше.
========== XXIX ==========
Эрен слушал далекий гул толпы через кованые решетки. Берт запер его тут не случайно — и теперь он начинал понимать, в какую глубокую проблему мог загнать себя сам. Бертольд был тем, кто предал их. Он похитил его. Он пытался убить их всех. В конце концов, на его руках кровь матери Эрена. И именно он, именно Берт, запер его в этом подвале, попросив верить ему. На какой черт он, Эрен, поверил ему? Зачем? Сейчас, оглядываясь назад, Эрен отчетливо понимал, насколько глупо он поступил, доверившись предателю — и все-таки сомнений или страха он не чувствовал.
Он вспомнил его молящий взгляд, его дрожащие губы, его сомнение — и вдруг понял, осознал четко, как-то, что он любит Микасу, Берт не предаст его больше. Он не сможет. Перед глазами Эрена мелькали цветные картины прошлого, и среди них снова и снова мелькали смеющиеся лица кадетов корпуса, живых и мертвых. Эрен думал о том, что больше не ненавидит Берта или Райнера. Он вообще больше ничего не чувствовал. Внутри было пусто и хорошо. История все равно сделает свой виток — и Эрен не сможет помешать ей, а вот помочь — сможет.
Над его головой раздался громкий взрыв — где-высоко сильные красивые люди творили свою историю. Эрен сидел запертый в подвале и ждал чего-то, чего не знал сам. Он точно верил — сейчас все изменится, а за свою судьбу тревоги больше не испытывал. Он смотрел в стену и думал о том, какие красивые у Микасы волосы, и как хорошо они пахнут…
***
— Армин Арлерт, — читала Криста приговор. — Именем королевы вы приговариваетесь к смертной казни. Ваше последнее слово?
— У меня его нет, ваше величество, — Армин склонил голову. — Я жалею, что всем приходится участвовать в этом спектакле. Мои извинения.
— Что за бред он несет? — зашумела толпа. — Казнить его! И поскорее! Месье Бертольд, мы просим вас!
Бертольд поднялся с места, посмотрел на Райнера. Тот стоял неподалеку и молился про себя — губы его беззвучно шевелились. Он подумал еще раз о том, что ему предстоит сделать, и спросил себя — не пожалеет ли он. А потом вспомнил сияющее лицо Армина, там, в пути, когда он обманул его, напомнив об Энни, и вырвал Эрена из их, с Райнером, рук.
— Ты страшный человек, Армин, — сказал он, подходя к нему. Меч, который держал палач, Бертольд отстранил — второй палач открыл специальный сундук, откуда Бертольд достал настоящий привод. Это был его, Берта, привод. Он забрал его с собой в деревню титанов — и им хотел теперь лишить Армина жизни.