Современная практика православного благочестия. Том 2
Шрифт:
У нас обычно есть сознание, что мы что-то значим, имеем в себе что-то доброе, что-то, может быть, совершаем, достойное награды.
Но все это — самообман и самообольщение. Господь сказал, что всем добрым мы обязаны только Ему, ибо «без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5).
Итак, при полноте самоотречения в душе должна водвориться глубина сознания своего ничтожества и своей беспомощности. «Я» — как нечто, как личность — должно умереть вместе с привязанностями и волей.
Но, отдавая все в руки Господа, христианин взамен получает все, чего только может пожелать душа его
Кто отрекся от своей воли и не хочет ничего, кроме воли Божией, тот перестает страдать от неосуществления своих желаний и поэтому всегда всем доволен.
Вот как говорит о сущности и плодах самоотречения один из мудрейших св. отцов — прп. Никодим Святогорец (автор «Невидимой брани»):
«То, что всегда возможно для тебя делать, есть принесение в жертву Богу воли своей; и ничего больше этого не желай ты…
Отложи всякое попечение и всякий помысл, обнажись от всякой заботы о себе и от всякого пристрастия к чему-либо временному — и Бог оденет тебя Собою Самим и подаст тебе то, о чем ты и подумать не можешь. Забудь, сколько можешь, совсем о себе, и да живет в душе твоей одна любовь к Богу…
И это делай не по чаянию воздаяния тебе, и совсем никогда не держи в мысли, что ты делаешь что-то достойное того».
А вот как определяет сущность самоотречения прп. Макарий Великий:
«Если ты принимаешь презрение как похвалы; бедность как богатство; нужду как изобилие, то ты не умрешь от греха.
Кто имеет истинную веру и кто воздает Богу подобающее Ему служение, возвышаясь до такого высокого самоотречения и до такого искусного совершенства — невозможно такому человеку впасть в пороки и в сети врага».
Если вдуматься в жизнь святых (каким бы служением и подвигом они ни спасались), то для всех их прежде всего характерна полнота самоотречения.
Но, отдавая все, они взамен получали исполнение своих молитв — т. е. всех их желаний. Они становились своими Богу, Его «друзьями»(Ин. 15, 15), и многие из них получали великие дары — пророчества, ясновидения, чудотворения.
Надо было им решиться «умереть в себе», чтобы воскреснуть облеченными в Божественную силу, которая всемогуща.
Про подобное состояние святых так говорит прп. Варсонофий Великий:
«Они достигли меры, превысшей рассеяния и высокоумия, сделавшись всецело ум, всецело око, всецело святы, всецело совершенны, всецело боги. Потрудились, возвеличились, прославились, просветились, ожили, потому что прежде умерли».
Так, святой ап. Павел «умирал каждый день»(1 Кор. 15, 31). Это значит, что в каждый из дней своей жизни он вооружался на смертный подвиг.
Умереть, но исполнить волю Господню, чего бы Он ни потребовал. Так умирая, он горел ярким духовным светом и совершил так много добра. Так же делали великие святые — преподобные, юродивые во Христе, мученики, святители и благотворители.
И нам надо учиться умирать каждый день. Умирать в своей воле, в своих желаниях, склонностях, пристрастиях, в своих планах, намерениях, привычках. Надо вставать с постели каждый день «свободным от всех желаний» (праведница Елизавета Венгерская), кроме одного желания — исполнить все веления Господа в этот день.
Как
«В такой свободе душа присуща всему человеческому, но ничему не подчинена, живет жизнью всего мира, ничем не гнушается, ничего не уничтожает, ничего не исключает из общей жизни как зло, как дурное, но сама ничем не связана, ни в чем не заключена, она точно умерла для своей жизни…
Она вышла на свободу из себя самой и заключилась в Боге вечном… Христос стал полнотою ее сердца».
Одна раба Господня, начиная день, говорила так себе: «Куда-то Ты нынче пошлешь меня, Господи, Свою скотинку?» Она не строила планов — она хотела лишь исполнить волю Господню для себя на этот день.
Таким вопросом надо начинать христианину и каждый день и каждое дело: надо утончить свой слух к голосу Божьему и научиться вместе с тем ломать свою волю и все свои пристрастия и привычки.
Боясь поступать самовольно, св. отцы предлагают проверять свои желания, прежде чем их исполнить. Так, прп. Петр Дамаскин пишет:
«Исполняющий заповедь — не желать ничего — сам себя освобождает от всего тяжелого как в нынешнем, так и в будущем веке. Поэтому не желать иметь что-либо, чего не имеешь — выше всякого покоя и богатства».
И все это — как в великих, так и в самых малых, обычных и житейских делах. И все это надо совершить с одной мыслью: это ли дело поручает мне сейчас Господь?
И чтобы не ошибиться, в душе всегда должна теплиться непрестанная молитва, совершаемая как перед началом всякого дела, разговора и решения, так и во время их совершения.
Тогда, отказавшись от своей воли, надеясь только на Господа (и отнюдь не на себя), христианин совершит в одной добродетели самоотречения и все другие — любви, смирения, послушания и т. д.
Тогда ощутительно для души христианина сойдет на него роса Духа Святого и наполнит его душу тихой, совершенной радостью.
Как будет хорошо, если христианин от всего сердца сможет вознести к Небесному Отцу нижеследующую молитву одного духовного отца:
«Возьми и приими, Господи, мою свободу, мою память, разум и волю мою, все, что имею, чем владею; все, что даровал Ты мне, — тебе, Господи, все возвращаю, оно Твое, сделай с ним по воле Твоей, дай мне лишь благодать Свою и любовь».
Следует предупредить, однако, что задача самоотречения иногда понимается превратно, понимается как отказ от своей деятельности, своего пути и своих талантов, дарованных человеку от Бога.
На это обращает внимание о. Александр Ельчанинов, который пишет:
«Самоотречение, о котором столько говорится в практике христианства, понимается некоторыми как самоцель, и видят в нем самом смысл жизни каждого христианина.
Но оно есть только путь и средство для достижения цели — облечения себя во Христа.
Нельзя также понимать его (как это делают, впадая в другую крайность) как отказ от своей личности, от своего пути, видя в нем какое-то духовное самоубийство. Истина как раз в обратном: в самоотречении — освобождение от рабства греху (без него — плен) и свободное выявление своей истинной сущности в ее первоначальном Божьем замысле о нас…
Вот наша задача — отказавшись от самого себя — остаться самим собой, исполнить замысел Божий о себе».