Современный кенийский детектив
Шрифт:
— Мне он не нравится, — кричал фон Шелленберг.
— Я им займусь, — отвечал незнакомец.
Голос его показался мне знакомым. Минуту-другую оба молчали. Потом раздался звон стаканов, что-то забулькало.
— А как насчет денег? — спросил фон Шелленберг.
— Все улажено, — ответил незнакомец.
— Отлично. Как только здесь закончим, улетим в Швейцарию. Каждый получит свою долю.
Оба снова замолчали. Я стоял в нерешительности.
— Твой телохранитель, — заговорил незнакомец, — насколько он надежен?
— Умеет обращаться с оружием, —
— Что у него за пушка?
— Автоматический пистолет тридцать восьмого калибра.
— Что-нибудь придумаем, — помолчав, сказал незнакомец.
Я на цыпочках прошел в ванную, открыл краны. Раздеваясь, я весело насвистывал, потом залез в горячую воду и принялся тщательно соскребать с себя дорожную пыль. Надев свежий костюм, я постучался к фон Шелленбергу.
Немец сидел на кровати, держа стакан с виски. Незнакомец стоял у окна, тоже со стаканом в руке. Он был долговяз и сухощав, с чертами южанина — то ли француз, то ли итальянец или испанец, а может, и грек. На вид ему можно было дать лет сорок.
Фон Шелленберг представил нас друг другу. Незнакомца звали Янос.
— Янос мой компаньон, он только что прилетел из Европы.
Мы обменялись рукопожатием, ладонь Яноса оказалась жесткой и грубой. Произнося обычные в таких случаях любезности, он даже не улыбнулся.
Фон Шелленберг сказал, что я сопровождаю его в путешествии. Янос кивнул, и вот тут его тонкие губы растянулись в усмешке.
— Садитесь, — предложил мне фон Шелленберг. — Выпьете с нами?
Я кивнул. На тумбочке у кровати стояла початая бутылка виски. Он налил мне, и мы подняли стаканы в безмолвном тосте. Потом фон Шелленберг с озабоченным видом обратился ко мне:
— Планы изменились. Отпала необходимость моей поездки в Найроби, вы отправитесь туда без меня.
Я выказал удивление. Он взял сигару.
— Дело в том, что завтра вечером из Франкфурта прилетает еще один наш партнер. Я просил бы вас встретить его в аэропорту и тотчас доставить сюда. Возникли неотложные дела, которыми нам надлежит незамедлительно заняться.
Он как будто совершенно упустил из виду одно обстоятельство: утром наш "караван" снимается с места и берет курс на Момбасу. Я напомнил про это, и он кивнул.
— Я договорился, что задержусь здесь на пару дней. А потом мы с вами вновь присоединимся к маршруту "Цаво-четыре" в отеле "Ньяли-Бич", как раз поспеем к прогулке на парусных лодках, дхоу, до Ламу.
Теперь уже я кивнул. Значит, мне еще удастся провести несколько дней с Ивонн. Однако я опасался за своего работодателя и без обиняков сказал ему об этом. Хмыкнув, немец ответил, что ему здесь ничто не угрожает. Мы выпили еще и пошли ужинать. В дальнем углу ресторана отыскался столик, накрытый на троих. Ели молча. Янос мне не нравился. Очевидно, я ему тоже не приглянулся.
Мы доедали свиные отбивные, когда он вдруг обратился ко мне:
— Я слышал, вы неплохо стреляете.
Я изумленно вскинул на него глаза, но тут вмешался фон Шелленберг:
— Янос
Я понимающе кивнул. У меня возникло мимолетное чувство неловкости: немец платит мне ни за что, но, раз ему так нравится, пора принимать это как должное и наслаждаться жизнью.
— Пожалуй, один лишь американец внушает беспокойство. — Фон Шелленберг указал на Вэнса Фридмена: — Вон он, сидит за столиком с французским семейством. В нем есть что-то подозрительное.
— Похож на удалившегося от дел шулера, — заметил Янос.
— Сегодня я снова побывал в его номере, — доложил я. — Никакого оружия, даже перочинного ножа!
Карие зрачки Яноса забегали — то на Фридмена поглядит, то на меня. А на губах все то же подобие улыбки. Я не мог понять, смеется он надо мной или Вэнсом Фридменом. Шулер на пенсии! Именно это сравнение я искал с тех пор, как впервые увидел янки в отеле "Бульвар". Не в бровь, а в глаз!
До конца ужина больше не было произнесено ни слова. Кофе пили на террасе. Янос и фон Шелленберг говорили о делах, о переводе каких-то акций из нью-йоркского банка "Ферст Нэшнл" в цюрихский "Кредит Женераль". Судя по отдельным репликам, фирма задолжала фон Шелленбергу. Янос уверял, что по возвращении в Европу недоимка будет погашена.
— Как мне добраться до Найроби? — спросил я.
— Янос вас отвезет, — ответил фон Шелленберг. — Он зафрахтовал самолет.
Таким образом я получил ответ на другой, незаданный вопрос — как Янос оказался в "Баобабе".
Фон Шелленберг перевел глаза на Яноса, тот молча кивнул.
— Завтра утром в путь, — продолжал немец. — Ганс прилетает в десять вечера триста девяносто первым рейсом "Люфтганзы". Янос заказал три номера в "Бульваре". Переночуете там, послезавтра вернетесь, а уж потом махнем в Момбасу.
Я опять кивнул, меня такая программа вполне устраивала. Таким образом, в Найроби у меня весь завтрашний день свободный — вполне достаточно времени, чтобы довести до конца дела с Сэмом.
Выпив кофе, мы заказали бренди. К нам присоединился Вэнс Фридмен, и ему представили Яноса.
— Счастлив нашему знакомству! — воскликнул американец, восторженно пожимая руку партнеру фон Шелленберга.
Янос, ответив на рукопожатие, сухо кивнул, отнюдь не притворяясь, будто знакомство с янки ему приятно.
— Вы откуда родом? — спросил Вэнс.
— Из Австрии, — ответил Янос, немало удивив меня: я был уверен, что он не удостоит американца ответом.
— Там мне бывать не доводилось, — признался янки. — Хорошая страна?
— Жить можно. — Янос повел плечами.
— А вы не бывали в Штатах? — не унимался Вэнс Фридмен.
Янос покачал головой, и Вэнс протянул ему визитную карточку.
— Вот мой адрес. На случай, если окажетесь в наших краях. Я торгую подержанными автомобилями.
Янос, взглянув на карточку, сунул ее в нагрудный карман.