Современный Крез
Шрифт:
В ответ французский президент, выступив на пресс-конференции 14 января 1963 года, заявил о категорическом отказе допустить Англию в «Общий рынок», где она играла бы роль троянского коня США. В основе этого маневра лежали определенные политико-стратегические амбиции французского империализма, стремившегося к господствующей роли в «Общем рынке» и повышению своего удельного веса в НАТО. Однако вместе с тем провал переговоров о вступлении Англии в Европейское экономическое сообщество отражал также столкновение интересов отдельных английских и французских монополий, сказавшееся и внутри группы Ротшильдов.
Не следует забывать, что парижские Ротшильды, бывший директор банка которых занял место премьер-министра Франции, сделали решающую ставку на французскую я дерную «ударную
Одним из косвенных последствий такого поворота событий оказался крах проекта сращивания «Пеньяройя» и «Рио Тинто». Ги де Ротшильд в своем выступлении на чрезвычайном заседании акционеров «Пеньяройя» 1 декабря 1964 года предложил отказаться от запланированной сделки, что и было решено. Реализация проектов тоннеля под Ла-Маншем и строительство электростанции в Ньюфаундленде также несколько застопорились.
Этот эпизод наглядно показывает, что группа Ротшильдов до сих пор представляет собой весьма крупную и влиятельную силу на международной арене, от позиции которой в известной мере (хотя, разумеется, далеко не так, как в середине прошлого столетия) зависит ход событий. Но международный характер группы, дающий ей крупные козыри, в свою очередь делает ее особо чувствительной к резким колебаниям политической обстановки в лагере империализма на современном этапе, постоянно вынуждая Ротшильдов к сложным, запутанным и противоречивым маневрам.
В настоящее время, как и сто лет назад, одним из наиболее существенных козырей ротшильдовского семейства остаются необычайно широкие и разветвленные международные связи. В последние годы особенно усилились связи Ротшильдов с иностранным капиталом. Бастионом Ротшильдов по-прежнему служит, в частности, бельгийский банк «Ламбер э компани», один из владельцев которого в 1882 году породнился с французской ветвью, женившись на внучке ее основателя Джеймса. Группа Ламберов контролирует огромные колониальные интересы бельгийского и международного капитала в Конго, Восточной и Южной Африке, а также ряд чрезвычайно важных компаний, связанных с развитием «европейской интеграции» «Общего рынка». Другие старые партнеры Ротшильдов — могущественная международная банковская группа Лазар, имеющая филиалы во Франции («Лазар фрер»), в США («Лазар бразерс») и Англии (также «Лазар бразерс»).
Второй, не менее важный козырь — наличие многочисленной, квалифицированной и влиятельной когорты управляющих, менеджеров, нередко превращающихся в полноправных партнеров самих Ротшильдов. Даже при беглом ознакомлении с составом административных советов компаний, находящихся в сфере влияния Ротшильдов или хотя бы соприкасающихся с ней, бросается в глаза частое повторение одних и тех же имен: Пьер Жеттен, Пьер Дюпон-Ферье, Рене Фийон, Анри Пажези, Этьен де Кастель, Мишель Пасто, Робер Жаблон, Пьер Загманн и многих других. Каждый из этих людей верой и правдой служит семейству Ротшильдов, причем иногда на протяжении нескольких поколений, получая более чем щедрое вознаграждение. В 1954 году только общеизвестные представители дома Ротшильдов занимали в общей сложности 110 постов в правлениях различных компаний (только крупных), в том числе 11 постов председателей и 7 — вице-председателей. Присутствие этих людей у командных рычагов цементирует финансовую пирамиду дома Ротшильдов не менее надежно, чем система многоступенчатых участий в акционерном капитале, которая дает возможность владельцу нескольких процентов акций полностью контролировать чужие средства, в десятки раз превышающие его собственные. Недаром французская биржевая пословица гласит: «Дела — это чужие деньги»!
Наконец, третий, последний по счету,
Одним из первых деятелей такой формации являлся в конце XIX века Леон Сэй, выходец из семьи крупнейших сахарозаводчиков и потомок видного буржуазного политэконома. Начав свою деятельность в качестве администратора «Компани дю шмен де фер дю Нор», а затем других ротшильдовских компаний с благословения барона Альфонса де Ротшильда, Леон Сэй стал впоследствии видной политической фигурой Третьей республики, не раз получая портфель министра финансов. Следует ли удивляться, что финансовые операции и предприятия Ротшильдов встречали на редкость теплый прием на улице Риволи, где находится французское министерство финансов?
В эпоху Четвертой республики место Леона Сэя заняли такие люди, как, например, Рене Мейер, Рауль Дотри или Морис Петш. Все они не раз являлись министрами финансов, а первый — даже председателем совета министров и главой верховного органа Европейского объединения угля и стали. Между тем карьера Рене Мейера началась там же, где и Сэя, — в кресле администратора «Компани дю шмен де фер дю Нор».
Стоит ли удивляться, что Пятая республика, созданная генералом де Голлем, охотно шла навстречу интересам Ротшильдов? Главой личной канцелярии генерала де Голля в бытность его председателем совета министров в 1944—1945 годы, а затем в 1958 году являлся Жорж Помпиду — генеральный директор банка «Ротшильд фрер». В мае 1962 года Помпиду стал премьер-министром Франции. А через государственные каналы во Франции проходит от четверти до трети всех капиталовложений. Вряд ли можно опасаться, что резиденция премьера «Отель Матиньон» останется в таких условиях равнодушной к нуждам атомных заводов или нефтяных компаний!
Если абсолютные размеры активов ротшильдовской империи (около 6 миллиардов долларов) немногим превышают активы провинциальной группы американских монополий города Сент-Луис, значительно уступая империям Морганов или Рокфеллеров, то по своему политическому влиянию семейство Ротшильдов уступает им не слишком многим.
Таковы некоторые секреты могущества одной из самых старых, богатых и влиятельных банкирских династий Европы и всего капиталистического мира.
***
Отпрысков Мейера-Амшеля, далеких и близких, насчитывается сейчас более 75. Среди них есть кто угодно: артисты, художники, спортсмены, путешественники, просто прожигатели жизни. Но не они делают погоду в ротшильдовской империи. Самым богатым из французских Ротшильдов считается 37-летний Эдмон: его личное состояние измеряется в 500 миллионов долларов. Эдмон не вмешивается в дела семейного банка — он «работает» сепаратно. Подлинным главой парижской ветви является 55-летний барон Ги, председатель банка «Ротшильд фрер». Возьмем его в качестве живого примера образа жизни сегодняшнего миллиардера.
Барон Ги не только финансист. Он заядлый спортсмен, любитель гольфа и лыж. Он живет близ Парижа со своей второй супругой — Мари-Элен во дворце XVIII века (где обитала некогда племянница Наполеона). Вокруг дворца — богатейшее поместье «Ферьер» площадью 9 тысяч акров, с парками, лесами для охоты на фазанов, водоемами, спортивными площадками, ипподромами. Ротшильды — владельцы одного из лучших в Европе конных заводов, где выращиваются призовые рысаки. Любимый рысак барона Ги — Эксбери выиграл как-то «При де л’арк» — высший приз в 197 тысяч долларов. Это равняется средней заработной плате французского рабочего... примерно за 100 лет. Виллы Ротшильдов есть, разумеется, и во всех известных курортах Европы.