Современный польский, чешский и словацкий детектив
Шрифт:
— А почему вы считаете, что совершено преступление?
Скала показывает на Карличека:
— Карличек предложил снять отпечатки пальцев на стекле шприца. Мы это сделали. Там оказалось несколько отпечатков, не принадлежащих ни Трояну, ни пани Трояновой, ни прислуге, приходящей к ним… а какому-то другому лицу, пока для нас абсолютно не известному. Только на металлическом стержне шприца есть палец Трояна.
Ну вот, снова Карличек пустил в ход свою удивительную логику. Может, это и так, но кто из чужих мог взять
— А что, Троян оставлял свой шприц без присмотра?
— Довольно часто, — подтверждает Скала. — Об этом свидетельствует и сама пани Троянова. Временами у Трояна бывали посетителя, в основном коллеги по работе. Но вряд ли этих людей интересовал его шприц.
На этот раз, обнаружив серию «C-L», мы не поднимали тревогу, как с той тысячекронной купюрой из ювелирного магазина. Мы работали тихо, словно невидимые духи. И, однако, кто-то заглянул в наши карты.
— Спросите пани Троянову, — говорю я через минуту, — не ездил ли куда-нибудь ее муж в последнее время.
Скала выходит из комнаты, чтобы выполнить мою просьбу. А я спрашиваю доктора Боучека:
— Что произошло бы, доктор, не сделай себе Троян своевременно инъекцию инсулина?
— Несколько раз так бывало, — говорит доктор, усердно кивая. — После войны мы не всегда могли достать инсулин, время было переходное, смутное. В таких случаях он терял душевную и физическую энергию, становился вялым, неловким. Но через несколько минут после инъекции все приходило в норму.
Я бросаю взгляд на Карличека.
— Помните ту записку, которую я получил от вас в квартире Дворской?
— Я сразу подумал о ней, как только вы появились здесь, товарищ капитан, — ответил он спокойно.
Тогда в записке Карличек намекал на отсутствие кокаина у таинственного туриста номер два, остановившегося на ночлег в деревенской гостинице. А ведь этому туристу мог быть необходим именно инсулин, но турист не признался в этом, боясь оставить улики.
Что же предпринять? Может, приклеить бедняге Трояну фальшивые сомовьи усы, надеть на голову шляпу вроде той, что была у туриста, сфотографировать и предложить снимки свидетелям? Нет, не годится! Прошел без малого год, да и маску пришлось бы делать, лишь исходя из словесного портрета, составленного самыми разными людьми.
Карличек говорит с унылым видом:
— У Йозефа Трояна нет усов, каштановые волосы, нормальный овал лица и никаких особых примет.
Один из сотрудников Скалы протягивает мне паспорт Трояна. В этот момент возвращается Скала.
— Пани Троянова утверждает, что ее муж в последнее время нигде не бывал, кроме Праги.
Вот так-то. Пани Троянова вряд ли говорит правду, или же я сильно ошибаюсь.
— Она просит разрешения уйти к сестре, — продолжает Скала. — Ей тяжело здесь оставаться.
— Запрещать я ей не могу, — отвечаю я, — но попросите ее, пожалуйста, подождать еще минутку. Думаю,
Скала уже направляется к двери, но я делаю ему знак и шепчу:
— Когда пани Троянова соберет свои вещи, в самую последнюю минуту перед ее уходом проверьте их.
— А что там у нее может быть? — спрашивает Скала тоже шепотом.
— Кто знает, скажем, несколько тысяч крон.
Карличек стоит недалеко от меня и слышит мои слова, Когда уходит Скала, он шепчет мне с горящими глазами:
— Деньги она может спрятать на себе. Давайте пригласим женщину, чтобы она обыскала ее.
— Нет, пока не нужно.
Карличек слегка отступает. В нем вновь вспыхнуло пламя непогасшей страсти — разрешить эту загадку с серией «C-L». Мое короткое «нет» подействовало на него как ушат холодной воды.
Я молча расхаживаю по комнате. Возвращается Скала и с ним еще один сотрудник, допрашивавший Троянову.
— Никто до него не дотрагивался? — спрашиваю я, показывая на чайный прибор.
— Пока нет, — говорит Скала.
Наконец раздается звонок в дверь. Я выхожу из кабинета Трояна. Пришел старый знакомый, наш врач.
— Так вот… — говорит он, — тетан обнаружен в инсулине и на игле шприца. Он и послужил причиной паралича и смерти. Отличная, высокоактивная культура! Но как она могла попасть в ампулу с инсулином?
Диагноз ясен. Неясно только, действительно ли здесь произошло убийство. Правда, есть два важных обстоятельства. Отпечатки чужих пальцев на шприце и счет Трояна в сберкассе. Как две резонирующие струны. Коснешься одной, зазвучит и другая.
Я вхожу в комнату, где сидела в кресле блондинка. Теперь она стоит у стола и закрывает небольшой дорожный чемодан. Со страдальческим видом она смотрит на дверь.
Если она имеет какое-то отношение к операции «C-L», то мое имя ей известно. Преступники уже доказали нам, что умеют добывать нужную им информацию. Надеюсь только, что она не знает меня в лицо. И я, естественно, не представляюсь. Ведь мы не в гостях, и танец, на который я ее приглашаю, отнюдь не вальс.
Я обращаюсь к ней любезным и серьезным тоном.
— Диагноз подтверждает смерть от тетана, пани Троянова.
Она опускает голову, и ее взгляд медленно скользит по полу, словно она не в силах его поднять.
— Доктор Боучек сказал об этом сразу, — печально говорит она.
Она уже не молода, но — как говорится — еще в расцвете сил. Красивая фигура, роста, скорее, высокого, и явно знает толк в косметике. Подозреваю, что все эти женские ухищрения предназначались отнюдь не для больного мужа. Я не хочу быть пристрастным, но эта женщина почему-то мне несимпатична.